Майкл Кобли - Повелители теней
Таврик согласно кивнул, но его не покидало чувство бесполезности происходящего. Он вспомнил то, что сказал ему Кодель несколько дней назад в Уметре: «Император не должен быть просто символом. Для своих подданных он гораздо больше, чем простой смертный, носящий корону. Он должен выполнять свои обязанности и делать даже больше того, что ему полагается».
Он уже собирался возразить Оружейнику, когда враги вдруг разом завопили. Один из них влез кому-то на плечи, сжимая в каждой руке по кинжалу, и ринулся по головам своих и чужих прямо на Таврика.
Зажатый со всех сторон, Таврик пытался достать меч. Но Оружейник оказался быстрее, он с пугающей точностью вонзил свой клинок в тело наемника, которое покатилось вниз. Умирая, человек схватился за Таврика, и тот опрокинулся назад, невольно толкая державшего знамя Эйгила и увлекая за собой и его.
Увидев это, враги торжествующе заорали и усилили натиск. Крики «Он повержен!» заставили первые ряды Детей Охотника дрогнуть и обернуться. Наемники воспользовались моментом и тут же рванулись в сторону знамени, как раз тогда, когда кто-то из Белых Друзей помогал Таврику выбраться из-под окровавленного тела его врага.
Враги прорвались. Человек пять-шесть смуглых солдат, размахивая мечами и топорами, легко сломили оборону нескольких Белых Друзей. Не колеблясь ни секунды, Оружейник толкнул Таврика в сторону плотной группы Детей Охотника, уже спешащей на подмогу, потом шагнул к ближайшему наемнику и пронзил его мечом.
Придя в себя, Таврик увидел Эйгила, силящегося поднять огромное голубое знамя, древко которого переломилось посредине под весом упавших на него тел. Он снова вспомнил слова Коделя: «Император не должен быть просто символом», собрав все силы, подскочил к изумившемуся Эйгилу, выхватил из его рук древко, взметнул знамя над головой и, крича: «Во имя Древа!» — повел за собой людей, мимо Оружейника, прямо ко входу в башню.
Кто-то выкрикивал неразборчивые приказы, впавшие в панику наемники кидались к воротам, чтобы запереть их, но было уже поздно — Таврик и бегущие за ним люди успели прорваться между тяжелыми деревянными створками и распахнули их во всю ширь. Внутри оказалась большая овальная комната, стены которой в изобилии украшали картины и гобелены, в камине пылал жаркий огонь. Лестница вдоль стены вела наверх, на стену башни, несколько фонарей свисало с шестов.
Наемники отскочили от дверей к камину, где толпилась в ожидании еще одна группа воинов. Эти были вооружены и готовы, но не сделали ни одного движения в сторону ворвавшихся. Они не сводили глаз с Таврика и его металлической руки, которой он сжимал древко знамени, прислонив его к плечу так, что оно образовало у него за спиной подобие мантии. Таврику показалось, что он видит ужас в их глазах, и его охватило чувство уверенности.
Потом появилось какое-то движение, наемники расступились, давая дорогу высокому человеку. На нем были тяжелые кожаные доспехи, расписанные в красновато-коричневые цвета, хорошо подогнанный бронзовый шлем, на его правом рукаве был изображен паук. Меч в его руке был настоящим произведением искусства: блестящую полосу металла от гарды до самого кончика покрывала тонкая гравировка, металл гарды блестел тусклым серым цветом в огне камина. Рука в перчатке из змеиной кожи держала меч уверенно и твердо, словно он был продолжением тела.
Человек с пауком подошел и пристально посмотрел на Таврика.
— Я Кролаз, правитель Седжинда, — представился высокий человек. — Просите пощады, сложив оружие к моим ногам, и я позволю вам вернуться на юг.
Несколько секунд не было слышно ничего, кроме звуков битвы на мосту и треска поленьев в очаге. Потом Таврик заговорил:
— Я Таврик Тор-Галантей, наследник Трона Беш-Дарока, защитник жизни и своих земель… — Голос его дрогнул, но он нашел слова и продолжил: — Если ты и твои люди сложите оружие, многого из того, что произойдет дальше, можно будет избежать. Согласись, Кролаз, и присоединись к нам в нашей борьбе.
Кролаз спокойно разглядывал его:
— Ты неплохо говоришь для мальчишки…
— Благодарю, господин. Я собираюсь научиться говорить еще лучше ко дню своей коронации.
Высокий человек криво усмехнулся:
— Боюсь, ты не понимаешь, что поднялось против тебя, ты не осознаешь силы и числа врагов. Нет, господин Таврик. Я не отступлю перед тобой, ибо море не заключает сделок с тонущим кораблем. — Он повернулся к своим людям. — Взять их!
Но не успел он договорить эти слова, как Таврик во главе остальных уже несся вверх по лестнице. Кролаз послал им вслед своих людей, и на нижних ступенях завязалась битва. Таврик услышал, как его окликают снизу. Он замедлил бег и увидел внизу усмехающегося Кролаза, указывающего на верхнюю площадку лестницы.
С крыши спускался еще один отряд наемников, значительно превосходящий силы небольшого авангарда Таврика. Страх и отчаяние охватили юношу, он едва не поддался им. «Попались, — подумал он. — Попались из-за меня…»
Когда наемники были уже совсем близко, Эйгил заговорил:
— Мы здесь, чтобы умереть за тебя, повелитель. Встретим их лицом к лицу!
— Сражайся и живи, Эйгил! — воскликнул Таврик, когда знаменосец и еще пятеро подошли к нему и встали плечом к плечу. Он смотрел, как сокращается расстояние между ними и первыми рядами наемников, ощущая свою беспомощность. Потом заметил движение сбоку, обернулся и отпрянул от летящей прямо в него лампы, висевшей на одном из шестов. Все остальные лампы закачались, одна из них сорвалась и упала на пол, с чавканьем выплеснув горячее масло на толпящихся внизу.
Верхушка перекладины, державшей лампы, упала на лестницу с тяжелым деревянным звуком и на миг замерла. Потом ее конец начал медленно сползать, скрежеща по камням. Таврик посмотрел через перила и замер, увидав Кролаза, который, ловко балансируя и проявляя чудеса акробатического искусства, мчался вверх по импровизированной лестнице.
Пока Таврик перехватывал меч своей металлической рукой, Кролаз преодолел последние несколько шагов, прыгнул и выбил у Таврика из рук меч. В рядах наемников не возникло ни малейшей заминки, они начали наступать. Но пока их командир замахивался своим мечом в украшенной пауком руке, отчаяние придало Таврику сил, он быстро выставил вперед свою искусственную руку.
Металл ударился о металл, полетели искры. Ненависть подпитывала его силы, он сомкнул свои неживые пальцы вокруг лезвия вражеского меча и переломил его пополам. На лице Кролаза отразились изумление и гнев, но он все еще рвался в бой, стараясь задеть Таврика обломком меча.
Он размахнулся и опустил обрубок на плечо юноши. Основную тяжесть удара принял на себя кожаный доспех, но боль была сильна. Теряя сознание, Таврик рухнул на ступени.
