Мария Мясникова - Банальная история
Пришедший в себя миэль Абрахам также подливал масла в огонь. Кир уже начал жалеть, что исполнил врачебный долг, исцелив главу местной церкви от сердечного приступа - отлежавшись несколько дней в постели, церковник с энтузиазмом достойным лучшего применения принялся изводить Кирилла. Старик, судя по всему, ничего не боялся и не стеснялся чуть ли не ежедневно напоминать, что Темный Властелин согласился избавить Олиру от тварей, будто сам должник не в курсе.
Хотелось плюнуть на воспитание, и послать священника далеко и надолго. Сам бы искал демонов, если такой умный, но нет, обязательно надо его доставать! Будто Кир не понимает... Будто он не видел трупы...
Порой кажется, что все происходящее долгий и безумный мрачный сон, который никогда не закончится.
Посол Зитри, смуглый пожилой человек с непроницаемым выражением лица, на разговор согласился. Витиевато выразив восхищение встречей со столь великим и, безусловно, могущественным Владыкой, мужчина склонился в подобострастном поклоне. Странное одеяние, расшитая чудными птицами и змеями помесь мантии и тоги, коснулось земли. Интересно, среди этого народа принято носить элементы герба родины на одежде или рисунки - причуда резидента шаха в Олире?
Чувствовал зитриец легкое опасение пополам с недоверием, но оглушающей ненависти нитрианцев не испытывал. Кир бы сказал, что Эльлади очень любопытно, что для дипломата такого ранга почти непристойно.
Киру тоже было бы интересно пообщаться с доброжелательно настроенным аборигеном, но от происходящих переговоров зависело слишком многое, чтобы можно было просто говорить.
С другой стороны, поведение зитрианца внушало надежду на благоприятный исход. Учитывая, что большинство представителей сопредельных держав старательно делало вид, что их здесь нет, то поведение зитрианца можно рассматривать как дружелюбное. Ставка на вменяемость и идеологическую незашоренность собеседника пока оправдывалась.
Прогулка по прилегающему к дворцу саду проходила весьма плодотворно. Эльлади жонглировал намеками, доброжелательно улыбался, и нюхал окрестные цветочки. Кир старался не отставать, чувствуя как от оскала сводит челюсть, и больше молчал - словоохотливость зитрианца ему была чужда.
- Великий визирь не против протянуть руку помощи, о Владыка Тьмы, - величественно возвестил посол, а после перешел на доверительный тон, - единственно, о величайший, визирь опасается, что время мимолетно и ветер перемен дует так часто, что сегодняшние союзники часто уходят. Уж простите недостойного за столь крамольные слова.
Замявшись, посол сделал вид, что рассматривает очередной экзотический цветок, на сей раз, ядовито-фиолетового цвета. На его месте, врач бы не нюхал столь кислотное растение с такой старательностью - мысли о его ядовитости возникали просто сами собой.
Стоило, конечно, думать о формулировке ответной ремарки, а не об особенностях ботаники чужого мира, но мысли, отчего-то, метались впавшими в панику при виде кота мышами. Следовало признаться, дипломатические танцы в набор кировых умений, увы и ах, не входили.
Зитрианцы опасаются, что Темный Властелин не сможет или не захочет выполнить взятые на себя обязательства - вполне резонные опасения, ведь и сам "властелин" не был уверен, удастся ли продержаться ли до зимы, не сойти с ума от присутствия чужой и ненужной силы, не умереть от удара в спину...
Полы длинного одеяния посла, шелестя, волочились по протоптанным садовым дорожкам
- Да, людям это свойственно, но, к счастью, я вечен, - намекнул Кир, не придумав лучшего аргумента, - и предпочитаю заключать договоры на века.
- Я рад, что Господин Севера развеял опасения ничтожного, ведь нет ничего лучше долгой и нерушимой дружбы, - почти пропел посол. - В знак достижения взаимопонимания я бы осмелился обратиться с небольшой просьбой...
Просьба оказалась скорее ультиматумом, изрядно приправленным сахаром и улыбками. Что ж, Эльлади - не промах. Воспользоваться затруднениями противника он не постеснялся, за что Кир винить его не мог - дипломат должен, в первую очередь, заботиться о благе собственной страны. Требования зитрианца велики, но не неподъемны - торговые преимущества для соотечественников, отмена таможенных пошлин для них же, особые привилегии при покупке некоторых товаров и право на разработку нитрианских соляных копей. Взамен Зитри продаст им зерно и даже будет поддерживать нейтралитет. Разумеется, выцыганенные блага не помешают зитрианцем торговать хлебом втридорога - ведь в кои-то веки они окажутся монополистами. Но на безрыбье и рак - рыба.
- Конечно, мы не отказываемся доставить радость друзьям, - согласился разделить шкуру не только не убитого, но и злющего медведя Кирилл. И, припомнив подзабытые навыки, не постеснялся начать торговаться.
Адриан, Герцог Норэ
Когда герцог возвращался, он не думал, что возвращается в никуда. Постепенно тактическое отступление сменилось на демоны знают что: в армии царили упадочные настроения, люди то жаждали реванша, то оплакивали почти поражение. Адриан же никак не мог перестать беситься: любое напоминание о предательстве союзников выводило из себя. Нет, люди могли предать, человек слаб и ненадежен, но как решились на измену пресветлые и вечные? Вместе со злобой накатывало жгучее разочарование.
Впрочем, изменники Врага не спасут - объединенные силы Светлого круга раздавят его как червя, коим он и является. Лето заканчивается, но до зимы еще далеко, да и колесо времен войне не помеха.
И все же Темный Властелин оказался куда хитрее и коварнее, чем герцог представлял. Не стоило недооценивать врага, тем более такого.
Зато Судьба, оскорбленная присутствием в Мире Зла, была на их стороне. Адриан сам не понимал, что заставило его выбрать узкий тинский тракт, а не ломануться через Приграничье, но мимолетная прихоть оказалась решением, спасшим их шкуры. Позже, раздумывая о превратностях капризницы удачи, герцог предположил, что, возможно, вмешалась Зеленая Матерь или столь почитаемый простонародьем Данан. В любом случае, захваченные территории они миновали без потерь и слава всем Богам.
Армия временно разбила лагерь возле Лирны, небольшого городка, известного лишь благодаря здешнему козьему сыру. Сам герцог с офицерами воспользовался гостеприимством местного владетеля, немало удрученного происходящим в стране.
До провинциального нобиля доходили лишь слухи, но и они были пугающими. В результате, бедняга настолько был рад присутствию воинов, что согласен был кормить всю толпу, лишь бы чувствовать себя в безопасности. Трусость дворянишки оскорбляла всю знать, но пока она приносила пользу, герцог держал свое неудовольствие при себе.
