Патриция Бриггз - Узы крови
Марсилия сказала, что вампиры боятся ходячих, потому что на нас не действует их магия, и потому что мы можем разговаривать с призраками. Но, как напомнил мне Даррил, призраки избегают зла, например, вампиров. Я могу быть невосприимчива к их магии, но, очевидно, магия, скрывающая их логова, на меня действует. Может, другие ходячие были сильнее меня?
Медея прыгнула на диван и села рядом со мной.
Марсилия не могла намекать на то, как я использовала миссис Ханну, чтобы найти Литтлтона. Это особый случай. Большинство призраков не могут разговаривать.
Да и вообще в Тройном городе призраков мало: город заселен слишком недавно. До Второй мировой войны, до того как старания создать атомную бомбу привели к возникновению Хэнфордского проекта, здесь вообще было мало людей.
Несмотря на то, что рост города связан с армией, а может, благодаря этому, в прошлом в Тройном городе было мало случаев насилия; а ведь насильственная, бессмысленная смерть — основная причина появления призраков.
Бессмысленные насильственные смерти происходят в зверинцах вампиров.
Я отпустила подушку, и Медея тут же забралась мне на колени.
Я не единственная способна видеть Призраков. В Портленде, ГДР я училась в школе, множество мест, населенных привидениями, и их видят нормальные обычные люди. Конечно, большинство людей видит их не так хорошо, как я, да и в основном по ночам. Я этого никогда не понимала. Днем призраки встречаются не реже, чем ночью, хотя многие твари не переносят дневной свет.
Например вампиры.
Не может быть, чтобы все было так просто.
На следующий день после работы я отправилась на поиски Андре — на двух ногах, а не на четырех. Я не была уверена, что поиски призраков помогут мне. Прежде всего, призраки не так уж обычны. Тысячи человек могут погибнуть в битве, а ночью не будет ни одного призрака. И даже если призраки есть, я не уверена, что смогу их увидеть или распознать, что это призраки. Некоторые покойники, например миссис Ханна, выглядят точно так же, как при жизни.
Я ищу иголку в стогу сена, чтобы убить ею Андре.
Я понимала, что это не будет похоже на убийство Литтлтона, хотя и оно далось достаточно тяжело. Андре днем спит и будет беззащитен. Даже если я его найду, не уверена, что смогу казнить.
А если казню, на меня ополчится семья Марсилии.
Ну, по крайней мере тогда я буду избавлена от выбора между Адамом и Сэмюэлем. В каждой бочке дегтя есть ложка меда.
Я отправлялась на поиски во второй половине дня и возвращалась домой перед самым наступлением темноты. Сэмюэль старался не попадаться мне на глаза, но оставлял на холодильнике еду для меня. Иногда что-нибудь купленное в ресторане, но обычно то, что сам приготовил. Дома он вел себя так, словно никогда меня не целовал и никогда не говорил, что по-прежнему интересуется мной. Я не знала, радоваться или пугаться. Сэмюэль — очень терпеливый охотник.
Мы с Адамом сходили в субботу в кино. Он вел себя очень хорошо. Потом мы поехали в резервацию Хэнфорд и бегали под открытым небом — в обличье волка и койота. У Адама не было способности Сэмюэля отбросить все человеческое и наслаждаться радостью дикой жизни. Напротив, он играл с тем же напряжением, с каким занимался повседневными делами. А значит, когда я гналась за ним, я не была уверена, что хочу догнать, а когда он гнался за мной, я чувствовала себя кроликом.
Мы оба устали, когда перед ужином я высадила Адама у его дома. Он не поцеловал меня, но так поглядел, что это было, в общем, не хуже.
Мне не хотелось возвращаться домой к Сэмюэлю после этого взгляда. Поэтому я вернулась в Кенневик и принялась ездить по городу. Вид Адама, разыгрывающего роль прирученного зверя, разрывал мне сердце. Адам не похож на Брана, который наслаждается разными ролями. Я сама себе не слишком нравилась из-за того, что заставляю Адама делать это. Игры в резервации были гораздо лучше, там он не прятал волка так хорошо, как здесь.
Я остановилась у светофора, в одном из районов новой застройки за последние десять лет их появилось несколько, — и увидела его. На пороге очень приличного дома стоял мужчина средних лет с пустыми печальными глазами и смотрел на меня.
Я затормозила, припарковала «кролика» и посмотрела на этого человека. Рядом с ним появился еще кто-то, на этот раз пожилая женщина. Когда показался третий призрак, я вышла из машины. Дому всего несколько лет: потерять за несколько лет трех человек — многовато для нормальной семьи, особенно если покойники превратились в призраков, а не ушли на ту сторону, как большинство.
Я взяла рюкзак с орудиями охоты на вампиров и перешла через улицу. И только поднимаясь на крыльцо, поняла, что придется иметь дело и с живыми людьми. По какой-то причине я забыла, что, прежде чем убить вампира, мне придется миновать его зверинец.
Я позвонила, стараясь не смотреть на призраков, которых теперь стало гораздо больше: я их не видела, но чуяла.
Никто не ответил, хотя я слышала движение внутри. Пахло не страхом и не гневом, только немытыми телами. Я повернула дверную ручку, и дверь открылась.
Запах внутри стоял очень тяжелый. Если у вампиров обоняние такое же, как у меня, не могу представить себе вампира, который здесь жил бы. Но вампирам не нужно дышать.
Я попыталась с помощью носа понять, в чьем я доме. Запах хозяина частично маскировало кислое зловоние пота и смерти, так что я не была уверена, что нашла нужного вампира, знала только, что это мужчина.
Призраки последовали за мной. Я чувствовала, как они трутся о меня, подталкивают внутрь, как будто знают, зачем я пришла, и хотят помочь. Они толкали и тянули, пока я не подошла к дверям рядом с ванной на первом этаже. Дверь была уже других и, очевидно, принадлежала платяному шкафу. Но, открыв по настоянию призраков дверь, я не удивилась, когда увидела спиральную лестницу, уходящую в темную дыру.
Я никогда не боялась темноты. Даже если я не вижу, обоняние и слух отлично меня выручают. Я не подвержена клаустрофобии. Тем не менее, спуск по этой лестнице оказался одним из самых трудных дел в моей жизни, потому что, хотя днем вампиры мертвы, мысль о необходимости убить одного из них пугала меня.
Фонарик я с собой не прихватила. Не думала, что понадобится: в конце концов, ведь сейчас день; С лестницы пробивалось немного света. Я видела, что комната невелика — чуть больше обычной ванной. И у дальней стены что-то стояло кровать или диван.
Я закрыла глаза и отсчитала целую минуту, а когда снова открыла их, получила возможность видеть немного лучше. Это кровать, И на ней вампир, но не Андре. Волосы светлее. Единственный светловолосый вампир в семье, имевший свой зверинец, это Вольфи, Волшебник. Но с ним я не ссорилась.
