Роберт Сильверберг - Хроники Маджипура
Тогда как Фрейлис, невысокая, хрупкая, с подвижной как ртуть душой и мыслями, перепархивавшими с предмета на предмет с легкостью колибри, принадлежала к совсем другому типу. И Фрейлис, думала Тизана, станет превосходной толковательницей снов: она будет интуитивно проникать в глубины разума тех, кто придет к ней за толкованием, и сможет выбрать наилучший способ для того, чтобы изложить каждому самое важное, то, что тому на самом деле необходимо узнать. Хозяйка Острова и Король Снов, посещая умы спящих, часто говорили невнятно и загадочно, и задача толковательницы состояла в том, чтобы служить посредницей между этими великими властителями и миллиардами обитателей планеты, расшифровывая и истолковывая их наставительные послания. Это налагало устрашающую ответственность. Толковательница снов могла направить жизнь человека в нужное русло или, наоборот, разрушить ее. У Фрейлис эта работа должна хорошо получаться: она безошибочно угадывала, когда следует быть строгой, когда легкомысленной, когда необходимы утешение и тепло. Откуда она могла узнать все это? Наверняка из обстоятельств своей собственной жизни, из испытания горем, разочарованием, отверженностью и поражением. Даже не зная многих подробностей прошлого Фрейлис, Тизана ясно видела в холодных серых глазах стройной женщины бесценное знание, и это знание должно было значить для выбранной ею профессии куда больше, чем любые приемы и уловки, которым ее обучали в общинном доме. Тизана питала серьезные сомнения в собственной пригодности к роли толковательницы снов, поскольку она умела пропускать мимо себя ту сумятицу страстей, которая сформировала мир Фрейлис. Ее жизнь была слишком спокойной, слишком простой, слишком — как это сказала Фрейлис? — уравновешенной. Образ жизни в Фалкинкипе отличался непритязательностью: подъем с рассветом и за работу, потом еда, снова работа, развлечения, и наконец, сытые и утомленные, люди шли спать. Никаких бурь, никаких переворотов, никаких чрезмерных амбиций, приводящих к большим крушениям. И, не испытав никакой настоящей боли, как могла она рассчитывать верно понимать страдания тех, кто их испытывал? Тизана подумала о Фрейлис и о неверном возлюбленном, при первой же возможности предавшем женщину только потому, что ее не оформленные еще планы не слишком точно совпадали с его намерениями, а затем задумалась о своих собственных мимолетных сельских романах, если их можно было так назвать, — таких легких, таких случайных; это была просто форма общения двоих людей, бездумно проводивших вместе некоторое время, а затем так же бездумно расстававшихся, без боли и страданий. Даже занятия любовью, которые считались обязательным условием общения, были самым тривиальным делом, естественным этапом сближения двух здоровых людей и состояли из соприкосновения, легкого слияния тел, непродолжительных покачиваний и подергиваний, вздохов и стонов, быстрого содрогания страсти, а затем расслабления и расставания. И ничего больше. Тизане удалось, неведомо как, проскользнуть по жизни без душевных травм. Она не испытывала потрясений, ее не бросали. Так какую же ценность она может представлять для других? Их тревоги и конфликты будут казаться ей бессмысленными. И, думала она, наверное, Испытание страшит ее именно тем, что наставники наконец-то разглядят ее душу и увидят, насколько непригодна она для того, чтобы быть толковательницей, — ведь она настолько простодушна и невинна, что они все же раскроют ее обман. Какая ирония заключена в том, что она сейчас тревожится о своей лишенной тревог жизни! Она заметила, что руки дрожат, подняла их над столом и принялась пристально разглядывать: крестьянские лапы, дурацкие, огромные, грубые, толстопалые, а дрожат, как нежные листочки на ветру. Фрейлис, увидев движение Тизаны, потянулась и взяла ее кисти в свои крохотные ладошки; она едва смогла обхватить их необычайно тонкими, хрупкими пальчиками.
— Успокойся! — страстным шепотом приказала она. — Для волнения нет никаких причин!
Тизана кивнула:
— Который теперь час?
— Тебе пора уже отправляться к своим новичкам, а мне заниматься своими наблюдениями.
— Да. Да. Ну и отлично; покончим с этим.
— Увидимся позже. За обедом. А ночью я разделю с тобой сновидения, ладно?
— Да, — ответила Тизана. — Мне очень этого хочется.
Они вышли из кельи, и Тизана торопливо направилась через внутренний двор к классным комнатам; в одной из них ее ждала дюжина новичков. От недавно прошедшего дождя не осталось и следа: жгучее солнце пустыни почти сразу же обратило в пар каждую попавшую на землю каплю. К полудню даже ящерицы прятались в укрытия. Когда она уже подходила к дальнему крылу монастыря, ей встретилась старшая наставница Вандуна, женщина из Пилиплока, почти столь же древняя, как и Верховная. Тизана улыбнулась ей и хотела было пройти мимо, но наставница остановилась и подозвала ее к себе:
— Ну что, завтра твой день?
— Боюсь, что да.
— Тебе сказали, кто будет проводить твое Испытание?
— Мне не сказали ничего, — не скрывая горечи, откликнулась Тизана, — и предоставили мне теряться в догадках о том, что и как будет.
— Так и должно быть, — сказала Вандуна. — Неуверенность полезна для души.
— Легко вам говорить, — сквозь зубы пробормотала Тизана, дождавшись, впрочем, когда старуха отбрела немного в сторону. А будет ли она сама когда-нибудь относиться к кандидатам на Испытание с таким вот веселым равнодушием, мелькнула у нее мысль, если она сама пройдет его и останется наставницей? Возможно. Вполне возможно. Это возрастные изменения, благодаря которым каждый переходит на другую сторону стены, думала она, вспоминая, как некогда, будучи ребенком, она клялась, что, когда станет взрослой, всегда будет понимать особые проблемы детей и никогда не станет обращаться с младшими с той ненамеренной жестокостью, с которой сталкиваются все дети, общаясь с легкомысленными взрослыми. Она не забыла этой клятвы, но пятнадцать или двадцать лет спустя просто забыла, что сейчас представляло это особое состояние детства, и сомневалась, что, несмотря на искренность своего обещания, выказывала в общении с детьми достаточно чуткости. Так же, скорее всего, будет и сейчас.
Она вошла в классную комнату. Обучение в общинном доме проводили главным образом наставницы, которые были толковательницами высшей квалификации, добровольно удалявшиеся на несколько лет от практики, чтобы передать свое умение учащимся, но им помогали и выпускницы, прошедшие весь курс и готовившиеся к последнему Испытанию.
Главный смысл их занятий с новичками заключался в обучении навыкам общения с людьми. Тизана вела занятия по изготовлению сонного вина, теории посланий и социальной гармонии. Когда она заняла место за столом, новички посмотрели на нее с почтительным страхом. Что они могли знать о ее тревогах и опасениях? Для них она была посвященной высокого ранга и находилась лишь на ступеньку или две ниже самой Верховной толковательницы Инуэльды. Она уже овладела всеми навыками, которые они с таким трудом постигали. И если они вообще что-то знали об Испытании, то для них это было всего лишь неясное темное облако, чуть проглядывающее из-за отдаленного горизонта, имеющее к их сиюминутным интересам не больше касательства, чем старость и смерть.
