Джек Йовил - Серебряные ноготки
10
Женевьева обнаружила, что, если стоять неподвижно, она вполне может сойти за одну из традиционных погребальных статуй в Храме Морра. Все вокруг напоминало о могиле, в которую она когда-то отказалась ложиться. Венки из черных цветов, обеденные столы, напоминающие надгробия, супницы в форме мраморных урн, стулья со спинками, похожими на могильную плиту, общежития-мавзолеи с кроватями-гробами, дверные ручки с изображениями черепов и траурная окаемка. По мнению девушки, это место как нельзя больше нуждалось в услугах эльфийского художника-декоратора, который раскидал бы яркие оранжевые и бирюзовые подушки, развесил бы слащавые картинки со счастливыми котятами и пухленькими младенцами.
Брат Прайс приказал ей держаться на расстоянии нескольких локтей от отца-настоятеля и не спускать с него глаз, как пресловутый Боевой Ястреб.
В Храме Морра священнослужители обязаны были соблюдать иерархию и молчать, пока к ним не обратится кто-нибудь из старших. Женевьева была только рада, что ей не нужно подражать голосу Дженни Годгифт.
Антиохус Бланд, чье лицо, казалось, состояло из глаз и улыбки, протянул теплую влажную руку для поцелуя, когда Прайс представил ему новую послушницу. После этого он не обращал на девушку внимания.
По завершении вечерних ритуалов Бланд проводил совещание. Женевьева, наряженная в колючий черный балахон, должна была стоять смирно у стены внутреннего святилища, словно мумифицированная старуха. Она и еще несколько сестер были назначены прислуживать Бланду и его ближайшим помощникам. Прайс велел ей вести себя как обычной служанке, если только не случится чего-либо подозрительного. Впору было запутаться во всех этих надувательствах. Получалось, что бретонский вампир притворяется живой деревенской девушкой, которая одета в мантию служителя Морра, поскольку ей нужно изображать служанку, будучи на самом деле телохранителем. Женевьева хотела бы посмотреть, как Ева Савиньен справится со всеми этими ролями.
С Бландом была сестра Лизель. Это ей принадлежала идея изобразить отца-настоятеля с отрубленной головой вампира и пришпилить к воротам игрушечную летучую мышь. Жрица читала список незначительных вопросов, которые, главным образом, были связаны со статьями, размещенными в уважаемом «Шпилере» и скандальной «Бульвар-пресс».
- Как вы помните, отец-настоятель, - говорила Лизель, - были высказаны опасения, что, перенося основную нагрузку на печатные издания, мы оставляем без внимания неграмотных, которые составляют значительную часть гражданского населения. Как ни грустно, едва ли в трех из десяти альтдорфских семейств найдутся люди, умеющие читать и писать. Нашу жизненно важную идею необходимо довести до сведения всех горожан.
- Массы последуют за элитой, - возразил отец Нок с благообразным, хотя и веснушчатым лицом. У жреца была привычка проводить пальцами по жидким рыжим волосам, перераспределяя их на оранжевой макушке. Он был отцом-настоятелем до Бланда и, казалось, считал, что охота на вампиров отвлекает служителей Морра от их прямых обязанностей. - Так было раньше, так будет и теперь.
- Вообще-то, отец, ошибочно думать, что большинство влиятельных людей образованны, - заметила Лизель. - Во многих аристократических семьях сыновей не учат грамоте. В знатных домах принято нанимать ученых мужей, которые читали бы вслух письма или бумаги, когда в этом возникнет необходимость. В доме фон Сутинов моего брата обучали охотиться, сражаться на мечах и таскаться по девкам. Мой отец милостиво разрешил мне заполнить бесполезный женский ум сведениями о буквах и грамматике, дабы я могла выполнять его мелкие поручения. Например, следить за результатами борцовских соревнований, на которые он делал рискованные ставки. Как в низах, так и наверху только зубрилы вроде меня умеют читать.
Женевьева сразу поняла, что в храме настоящую угрозу для нее представляет сестра Лизель. Вампирша относила Бланда к той категории людей, которые одержимы бессмертными кровопийцами, однако не смогут отличить вампира от обычного человека (буквально), даже если он поцелует им руку. Но секретарь-глашатай была хладнокровной и расчетливой. Хотя пальцы сестры Лизель были перемазаны чернилами из-за неустанной возни со свитками и бухгалтерскими книгами, ее глаза за толстыми стеклами очков оставались ясными и умными. Она считала своим долгом все видеть и все замечать, поэтому Женевьева старалась держаться поодаль, не привлекая ее внимания.
- Как мы можем достучаться до этих несчастных - вернее, непросвещенных - душ? - спросил Бланд.
- Я об этом позаботилась, - сказала сестра Лизель. - Я наняла глашатаев, которые будут сообщать на улицах новости, касающиеся нашей кампании, пересказывать упрощенные версии тех материалов, которые мы поместим в газетах. Историю о ваших молниеносных действиях прошлой ночью уже услышали на всех площадях и рынках. Прямолинейный подход сослужит нам хорошую службу, но я думала о более тонких методах воздействия. Насколько я понимаю, отец-настоятель, Детлеф Зирк не проявил заинтересованности к нашим благородным начинаниям?
Женевьева прикусила губу. Детлеф рассказывал ей о визите Бланда.
Жрец уныло покачал головой:
- Он изменит свои убеждения, но на данный момент он не чувствует - вернее, не видит - опасности. Печально, очень печально. Жаль, что столь талантливый человек находится во власти устаревших предрассудков.
- Если театр не хочет служить Храму, мы должны создать свой собственный театр.
- Сестра Лизель,- не выдержал отец Нок. - Расходы, расходы! Наша казна и так истощилась из-за организации ночного патруля и покупки дополнительного оборудования. Наш долг серебряных дел мастерам составляет…
Сестра дождалась, когда Бланд отклонит протест Нока, и продолжила:
- Я согласна, что на данный момент мы не располагаем возможностями для создания традиционного театра. Однако, оказав поддержку уличным лицедеям, мы добились ощутимых результатов. «Истребитель вампиров» очень популярен среди молодежи. Я предлагаю продолжать эту политику и оказать покровительство кукольникам. С давних пор повелось, что простолюдины оставляют своих детей перед палатками с кукольным театром, а сами идут выпить или делают покупки. Почему нам не обратить их небрежение во благо, используя развлечение в образовательных целях?
Лизель достала заляпанную чернильными кляксами рукопись.
- Конечно, я не Джакопо Таррадаш, однако и у меня есть зачатки драматургического дарования. Это переложенная мною популярная легенда о Каттарине и Павле. Отец-настоятель, вы будете довольны, узнав, что я вложила в уста царевича несколько монологов, основанных на ваших недавних выступлениях. Конечно, я велела резчику придать кукле, изображающей Павла, сходство с вашим драгоценным обликом. Вы лицо нашей кампании, наше главное оружие против надвигающейся ночи.
