Елена Никитина - Игры Чёрта
Минуту спустя, сидя на краю огромного джакузи, как последний придурок, князь Нави смотрел на величественный, древний мост, пройти по которому у него вновь не получилось. Но было и еще кое-что, что терзало его ошеломленную гордость. В лоне своего мира он ощущал, что ничего не изменилось, и все чувства по-прежнему прочно закупорены в его черной душе. Однако сокровенная Навь, выпустила его в человеческий мир совершенно другим. Чувствующим. Словно частичка его души, та, которую он тысячелетиями игнорировал, вдруг подала голос. И это чувство, как заноза, прочно сидевшая под кожей, вынуждало его ощущать острое беспокойство, чем весьма раздражала. Если смертная пожелала помучить мужа его присутствием, то он сделает это прямо сейчас!
Демьян велел странному чувству заткнуться и, желая поскорее закончить этот фарс, сорвал с крючка махровое полотенце, одним рывком распахнул дверь, та со стуком врезалась в стену, и решительно зашагал по коридору. Остановившись в дверном проеме, Демьян преодолел очередной взрыв желания свернуть шею смертной, подошел к ней и, обняв, закружил по кухне. Оказывается, так просто — коснуться ее, это не вызвало тошнотворных спазмов и не переполнило чашу презрения. Терпимо.
Замешательство смертной эхом отозвалось в его груди. А когда она попыталась оправдать присутствие Черта в квартире, не выдержал. Презрительно прищурившись, он легко проник в ее сознание, без труда подчиняя его себе. И не щадя Лину, послал самый мощный сигнал в ее мысли, насильно извлекая из памяти все произошедшее накануне.
Он испытал радость, когда смертная сжалась в мучительной судороге, и эта радость причинила ему боль. Смущенный этим, Демьян умудрился сохранить на лице выражение триумфа и вышел из комнаты.
Презренные черви!
Но в ванной его ждал еще один сюрприз. Демьян так и не смог понять, почему сам Род посетил его в Яви, зачем-то напомнив, что он наблюдает за Играми.
А когда смертная ворвалась в ванну, Род искренне развеселился.
— Теперь я понимаю, что твоя мать имела в виду.
Изобразив вполне правдоподобную маску безразличия, князь с помощью Рода смог покинуть Явь.
* * *Навь
Бордовая пасть камина пылала огнем, заливая оранжевым светом книжные стеллажи. Моранна сидела в широком обитом кожей кресле, с упоением изучая книгу в потрепанном переплете. На столе из полированного дерева высился многоярусный канделябр со стройными высокими свечами. Широко раскрытые глаза Моры быстро скользили по строчкам, обегали замысловатые рисунки древних символов. Она настолько углубилась в чтение, что не заметила появление супруга — князя Нави.
Как и у большинства отпрысков Мрака, у Моры были черные волосы, мягкими волнами струящиеся по плечам, и необычайно темные глаза. Ее красота, холодная и безупречная, способна зажечь самую неистовую страсть. Однако, сам Князь никогда не испытывал к ней ничего подобного, хотя коридоры замка звенели от задорных голосов их общих сыновей.
Не спрашивая разрешения войти, Демьян миновал порог. Медленные шаги раздавались в просторной зале, нарушая гулкую тишину.
Не отрывая взгляд от книги, Моранна подняла указательный палец.
— Один момент.
Шорох стремительно переворачиваемых страниц сопровождался нетерпеливым позвякиванием подвесок на ее браслете. Остановив выбор на странице, где был изображен древний символ цикличности Вселенских процессов — коловрат, Мора перекинула матерчатую закладку через лист, и захлопнула книгу, небрежно бросая ее на стол. И только после этого удостоила супруга приветливой улыбкой.
Демьян взял со стола книгу и, посмотрев на обложку, удивленно уставился на супругу.
— «Пришествие Первородных Сил»?
Мора вздохнула и развела руки.
— Мне хочется, чтобы эта Игра была особенной. С эдакой изюминкой, — Моранна продолжала сидеть в кресле с выражением ленивого безразличия на лице.
— Не думаю, что изучение древних знаний подскажет тебе, как нафаршировать Игры изюмом.
Демьян почувствовал в Моранне непонятный, возрастающий протест. Обычно в период Игр она становилась задумчивой и тихой, но в этот раз ее словно подменили.
— К сожалению, единственной возможностью выпустить пар у меня, дочери Мрака, является подготовка твоих Игр. Безумие. В этом мире не осталось ничего кристально чистого или истинно темного. И это хорошо. Скучнее предсказуемого добра, сравнимого с ленивой коровой, пережевывающей свою вечную травяную жвачку, может быть только сам процесс обращения и принятия так называемой Истины. Когда человек отрицает зло во всех его проявлениях и идет в монастырь, молиться своему Богу, лицо у которого в каждом веровании разное. То ли дело Зло, кипящее необузданной энергией, хитрое и коварное. Оно не носит маску, у него одно лицо.
Ее слова советовали не верить спокойному даже равнодушному тону.
— Да. Жизнь человечества вне сомнений стала бы веселее, острее, разнообразней, если бы зла в ней стало немного больше, — согласился Демьян.
— Прости. Я знаю, об этом нужно забыть. Но прошлое всплывает само собой. И тогда я понимаю — все смешалось в серую массу безвольных людей и всесильных богов. А наше место где-то посередине. Мы не смертные, но и не боги. И, тем не менее, в нас с тобой есть одна очень важная особенность — мы дети Мрака.
Разговор принял ожидаемый Демьяном поворот. Единственное что он не смог понять — почему она решилась заговорить об этом. Каждое ее слово эхом звучало в его голове, как отражение собственных мыслей, которые он тщательно скрывал. И Мора своими разговорами может разрушить то, что он создавал тысячелетиями, настойчиво отгораживаясь от соблазнительного Зова Сути.
Мора увидела колебание в его глазах, поэтому настойчиво продолжила:
— Ты бы хотел дать силу своей сути? Поддаться той свирепой ярости, которая кипит в наших жилах?
— Ты знаешь ответ.
— Согласна, — раздраженно ответила Мора, поднимаясь. Теперь их лица разделял сантиметр, и Демьян видел, как у ее глаз собрались мелкие морщинки, когда она презрительно прищурилась.
— Ведь ты можешь за неделю обратить во зло все человечество, и все люди, как стадо послушных баранов, столпятся в твоей обители, безвольные, коленопреклоненные. — В Играх ты можешь реализоваться как первоначальное и вечное зло. Так почему не используешь эту возможность?
В ее словах было больше здравого смысла, чем он бы хотел, и как черви вгрызаются в сочное яблоко, они вползали в голову.
— Наш разговор станет проще, если ты перестанешь говорить загадками.
Мора отошла от супруга, направляясь к шкафу, чтобы достать бокал и бутылку вина.
