Светлана Жданова - Поймать Тень
— Вы что, сговорились, — покосилась я на длинный рог, единственную видимую часть тела (или не тела) Калгна. — Не нужна мне ничья помощь. Я сама о себе позабочусь. И не хочу меняться. Слишком тяжело мне далось свое становление. Чтобы воскреснуть как феникс из пепла и крови, нужно постараться. И пока одна жизнь логически не закончится, не стоит начинать новую.
— Что ты имеешь в виду под логическим завершением?
— Смерть, — пожала я плечами, удивляясь непонятливости единорога.
— Чью? — насторожился он.
— Желательно не мою. — Я хихикнула. — А то знаешь ли очень жить охота. Меня еще где-то ждут. — На лице заиграла улыбка при воспоминании о чудном сне. Что поделать, я любила своего таинственного гостя, и сердце все равно тянуло туда, где он.
— Где?
— Там, где есть частичка моей души.
Я встала. Сердце затопила сладкая, тающая на губах, словно прощальный поцелуй, грусть. Взмахнув руками, я лишь на мгновенье навела морок, вновь вернувший меня в Серебряный град. В ту жаркую ночь, прошедшую за несколько минут.
Видение исчезло.
Обернувшись, я посмотрела на обалдевшего от такой ворожбы Калгна.
— Ну как, красиво, правда?
— Потрясающе! Ты действительно сильная магичка.
От такой похвалы я зарделась. Хотя единорог и был прав, даже архимагам порой было тяжело создать столь масштабный морок. Меня холодный пот прошиб от перенапряжения.
Но магический запас истратился разве что на половину! Вот это да. Для такого выброса энергии, без предварительной подготовки и даже без подходящего направляющего заклинания — это очень хорошо.
А ведь одно из проявлений магии майя — умение создавать иллюзии. Как же я раньше об этом не подумала.
— Теперь давай я тебе кое-что покажу, — встал единорог. Кивнув в сторону, он сказал: — Садись.
— Куда?
— Ко мне на спину.
— Но разве так можно?
— Не каждому, — хитро сощурился Калгн. — Но тебе разрешаю.
Я обрадовалась этому предложению, как ребенок новой игрушке. Уговаривать меня больше не пришлось. Применив левитацию, ловко забралась на спину песчаного красавца.
Он мчался по долине, практически не разбирая дороги. Земля податливо стелилась под его копытами зеленым ковром, от камней во все стороны летели искры, а вода разбрызгивалась яркой радугой. Единорог был подобен птице, летящей над землей. Ветер свистел в ушах, огибая круп Калгна, похожий на разящий клинок. А я сидела на гибкой спине единорога, каждой клеточкой своего тела чувствуя малейшее движение его мышц.
Когда он остановился и легко сбросил меня на мягкую травку, тело свалилось словно мешок с… ну нет, не настолько уж и безвольной я была. Просто шлепнулась на пятую точку, раскинула руки и уставилась в небо, которое бороздили стрижи — надо же, уже прилетели.
— Ну, понравилось? — ни секунды не сомневаясь в ответе, поинтересовался Калгн, гарцуя рядом.
— Еще бы. Потрясающе. Это такая свобода. Вот… все призраки Тантраса! Обалдеть. Это почти как летать.
— Что значит «почти»? — обиделся расстроенный в лучших чувствах единорог.
— Прости Калгн, может для кого-то эта гонка лучшее, что только может случиться в жизни. Для тебя это и есть свобода. Ведь так? А для меня свобода — это полет.
— Ты много летала? — заинтересовался единорог и сел рядом. Забавляло меня его сидение. Обычные лошади по любой причине падать на задницу не будут, да и спят они стоя, в отличие от единорогов.
— Прилично для человека. Правда, левитировать не люблю.
— Как же тогда летаешь?
Я улыбнулась. Сразу вспомнились тонкие крылья и невесомость. И глаза, рядом с которыми могли померкнуть любые крылья. Глаза, в которых больше неба, чем у меня над головой.
Любимый!
— Ты снова загрустила. Что-то случилось?
— Нет. Просто вспомнилось.
На поляну выбежал один из единорогов. Оглядевшись, он остановил взгляд на мне:
— Совершено нападение. Эдрр вас зовет.
Мы тут же вскочили и бросились за ускакавшим единорогом.
Глава 5
Знакомые все лица
Когда я, бледная, скрылась в кустах, зажимая рот рукой, даже Калгн, следовавший за мной повсюду с преданностью влюбленной гидры, понял — ему лучше не соваться.
Согнувшись пополам, я выдала все, что ела, наверное, с самого вечера.
Отдышавшись и собравшись с силами, пришлось вернуться.
На небольшой поляне, разорванные в клочья, лежали останки животного… Только приглядевшись (чего на этот раз я постаралась не делать, предыдущая попытка закончилась в тех самых кустах), можно было опознать в этих разбросанных кусках плоти благородное животное — волшебного единорога.
— Это просто мясник, — выдохнула я, все еще борясь с приступами тошноты.
Отвернувшись, я оперлась о спину Калгна, который даже вздрогнул, настолько оказался потрясен увиденным. Пришлось тряхнуть головой, призывая себя и свое непокорное тело к порядку. Разорванный труп не самое ужасное, что доводилось мне видеть в этой жизни, в конце концов. Бывало и хуже.
— Ты чувствуешь здесь магию, Лил? — посмотрел на меня Эдрр. Я просто спиной ощутила его испытующий, болезненный взгляд.
— Слабо. Слишком слабо. Как след ветра, лишь слегка потревоженные травинки. Но я знаю того, кто почувствует, кто сильней меня, да и видит больше. Только не мешайте и не трогайте меня.
Проведя по золотистой спине, я дала и взяла немую поддержку. Калгн последовал за мной к большому дереву, у подножья которого я и села. Опустившись рядом, он вопросительно посмотрел на меня, словно боялся и в то же время надеялся на помощь. Как я еще могла отплатить единорогам за их приют и доброе ко мне отношение?
Дух вышел медленно, через рот, вместе с дыханием. Поднялся в воздух и перешел в новое качество — феникс.
Птица хрипло закричала, разминая крылья. Внизу стонала девушка.
Он оглянулся и поморщился, вид мертвого обезображенного трупа раздражал его. А еще эта магия, клочками осевшая повсюду. Она светилась тусклым мертвенно-зеленым светом, с какими-то неестественными разводами красного. Досадливо дернувшись, дух понял: кто-то пытался замаскировать заклинание смерти и саму смерть с помощью магии.
Воплощенный дух не любил зло, оно было противно ему по сути, как оттенки тех чувств, что делали его сильней и в то же время убивали, перерождая во что-то противоположное символу чистоты — фениксу.
Сделав пару кругов над останками жертвы колдовства, дух последовал по его следу в сияющей зеленой траве.
