Наталья Бульба - Охотники за диковинками
– Как только ты согласишься стать моей невестой, – не попавшись на провокацию, ответил Марк и взял из руки подошедшего к нему Ньялля кошель.
– И расскажешь, что с тобой происходит? – продолжила наглеть я, уже понимая, что выхода у меня нет.
И не потому, что он мне его не оставил. Я просто не хотела ничего другого, как стать его невестой. Вопреки воспитанию и тем принципам, которые прививали мне бабушка и мама. Тем более что, говоря о свободолюбивой душе кошек, бабуля с такой нежностью смотрела на своего мужа, что я очень сильно сомневалась в ее желании эту самую свободу заполучить.
– Только после того, как ты станешь моей женой, – с мелькнувшей в его глазах грустью ответил он.
И отвел взгляд, словно осознавая, что дал мне возможность отказаться от того, что было уже сказано.
И это стало той самой последней каплей, которая утвердила меня в том, что ничего иного быть не может. Этому мужчине нужна была я. Не потому, что я могла вытащить его из бездны кошмара, в которую он время от времени проваливался. А потому, что его душа, несмотря ни на что, жаждала быть счастливой. И я была той, кто сумел дать ему надежду на это.
– Я, Тиана д’Арбас, согласна стать твоей невестой, чтобы в надлежащее время произнести клятвы, которые свяжут нас с тобой до конца наших дней.
– Я, Арадар де Марк, называю стоящую рядом со мной Тиану д’Арбас своей невестой. И пусть свидетельством помолвки станет мой родовой перстень, который я добровольно и без принуждения передаю той, кого в надлежащее время назову своей женой.
Я позволила надеть на свой палец точно такой же перстень, как тот, который за мгновение до этого украсил его руку. И, отвечая на первый его поцелуй, едва удержалась от того, чтобы не рассмеяться. Цена, которую я платила за убежденность в том, что Марк и лорд де Марк одно и то же лицо, оказалась весьма неожиданной.
Ренард
Раила с невообразимой грациозностью хищника положила ладонь на предложенную герцогом руку и, даже не взглянув в нашу с графом сторону, направилась в центр зала. И я мог только сожалеть, что не стану свидетелем того разговора, который состоится у них во время танца.
– Мы оба оказались не у дел, – с явным сожалением заметил Дамир, смотря вслед уходящей паре.
– Ты хоть его предупредил? – приказав себе мысленно не раскисать, уточнил я.
– Она, конечно, обольстительна, но не настолько, чтобы отец кинулся к ней через весь зал, – фыркнул он и с интересом посмотрел на меня. – А тебя что, нисколько не беспокоит, что твоя женщина попала в его руки?
Стоило признать, что если он хотел меня удивить, то ему это вполне удалось. Вряд ли я мог ожидать, что такой вопрос задаст мне граф д’Арве.
– Если меня не беспокоило, что она попадет в твои руки, то почему я должен задаваться этим вопросом сейчас? – холодно заметил я, пытаясь ни одним движением не выдать бушующей в душе ярости.
С того момента, как я узнал, что Дамир и Арадар кровные братья, я исподволь пытался найти то, что сумеет убедить меня в этом. Сама мысль о том, что мой единственный друг и человек, которого я считал виновным в смерти отца, имеют столь близкое отношение друг к другу, мне претила. И все же я был вынужден согласиться с тем, что, позволив себе посмотреть на своего господина с другой стороны, я с удивлением заметил то, что отказывался видеть раньше. Словно сквозь идеально наложенную маску нет-нет да проступали черты того, кто под ней прятался.
– Ну… – задумчиво начал он, уводя меня все дальше от танцпола. Вроде и случайно, но уж больно целенаправленным выглядело это движение, – со мной ты мог и договориться. Вдруг ты ошибся, и девушка никоим образом не имеет отношения к взлому твоего тайника. А может, и взлома никакого не было. Сам же сказал, что так и не смог разобраться.
– Ты хочешь сказать, – рыкнул я, заставив попавшуюся нам на пути парочку резко отскочить, – что я решил намеренно ввести тебя в заблуждение? Мол, так и так, мой господин, обрати внимание на эту прелестницу. Уж больно она мне надоела. И чтобы избавиться от нее, я даже готов отдать дамочку в твои казематы. Вдруг она не выдержит пыток и вправду что интересное расскажет!
И куда только делось мое хладнокровие?! Судя по тому, что я видел на лице моего собеседника, он тоже не ожидал такого выпада с моей стороны. Вот, значит, как оно бывает, когда чувства находят лазейку в твоей обороне!
– Просто мне жаль такую красоту портить, – выдал вдруг Дамир, так что я не смог подобрать достойного ответа.
Если это была игра с его стороны (а не предусматривать такой вариант я просто не имел права), то выстроил он ее весьма оригинально. А если добавить к этому искренность во взгляде, который он обычно ото всех прятал, то вопросов в связи с этим возникало значительно больше, чем было на них ответов.
– Ты думаешь, что твой отец будет с ней груб? – очень осторожно начал я свои расспросы.
Стараясь, чтобы это было больше похоже на привычное обсуждение планов, чем на обмен мнениями.
– Думаю… – он с какой-то тоской посмотрел на меня, словно забыв, что от одного такого взгляда вся заработанная им репутация может развеяться, как миф, – мне не стоит оставлять это без своего контроля. И знаешь что… – Мы вышли на балкон, и я, не ожидая такого, вдруг ощутил, как вокруг нас сгустилось заклинание от подслушивания. Такого уровня, что даже я мог восхититься и его мощью, и виртуозностью исполнения. – Похоже, нам пора поговорить по душам.
– Давно пора, – с ехидством в удивительно знакомом голосе вклинился в наш разговор вышедший из-за портьеры воин с моей гербовой нашивкой на рукаве короткого колета. – Жаль, конечно, что я проиграл отцу амулет с моей любимой личиной, но события вынуждают действовать вопреки договоренностям.
– Рауль? – выдохнул я, уже окончательно запутавшись в происходящем.
Если допустить… Лучше этого не допускать. Потому что тогда меня обвели вокруг пальца, как неопытного мальчишку. И кто?! Мой единственный друг. Ну не мог же он… Я сделал глубокий вздох, восстанавливая дыхание. Вряд ли Арадар не знает, что Дамир – его брат. И если тот заодно с отпрыском тигра, то мой господин, которого я так ненавидел, явно не в стане врага. И остается вопрос, зачем нужно было Арадару убеждать меня в обратном.
Впрочем, ответить себе я мог и сам. В тот момент, когда я узнал об убийстве отца, удержать меня от глупостей могла только ненависть, жажда мести. Ничто другое не сумело бы найти путь к моему сознанию. И он сделал самое мудрое из того, что мог, – дал мне цель, которая помогала мне вернуться к жизни. А Дамиру… невольного помощника. И не столько в делах, сколько для поддержания всеобщего мнения о его хитрости. И остается неясным только одно – его пресловутая жестокость. Правда, если хорошо подумать, то обо всем, что было с этим связано, я слышал как раз от самого Дамира и Терзара, внешность которого без всяких рассказов наводила на мысль о кошмарах. Но объяснить этим все, что я знал, было невозможно. Хотя, похоже, если я начну задавать вопросы, то узнаю много неожиданного.
