Александр Сухов - Имперский городовой
Если бы юноша мог читать мысли других людей он, конечно, тут же заключил бы Кайлу в объятия, но, к великому сожалению, телепатический дар был ему недоступен. Он так и продолжал бы стоять дурак дураком, не отваживаясь сделать решительный шаг навстречу своей судьбе и в то же время не в силах просто так убраться восвояси. Поэтому, как это часто бывает, первый шаг пришлось сделать самой девушке. Она неловко обхватила нежными ручками могучую шею юноши и, встав на цыпочки, чмокнула его в подбородок, поскольку до рта не дотянулась, а ошалевший от счастья Зенон даже не сообразил наклониться к ней.
Зато после столь откровенной демонстрации чувств со стороны объекта его пылкой страсти Зенон был готов сорваться с цепи, но неожиданно девушка очень ловко вывернулась, избежав могучих объятий нашего героя, и скрылась за скрипнувшей дверью своего дома, шепнув напоследок:
– Приходи завтра вечером, часиков в шесть.
Выйдя за калитку гостеприимного дома, Зенон постоял еще какое-то время, вдыхая ночной прохладный воздух и любуясь светящимися звездными роями, расчертившими вдоль и поперек угольно-черное небо. Затем неторопливой походкой направился в сторону дома уважаемой Маары Бушуй, негромко насвистывая себе под нос что-то победно-бравурное.
Он не мог и предположить, что все это время за ним и девушкой из темного окна второго этажа наблюдали любопытные глаза ее матери. Убедившись в том, что ее девочка сделала все правильно, Марыся осенила двуперстным крестным знамением своего будущего зятя и мысленно пожелала влюбленной паре поскорее отпраздновать веселую свадьбу. Затем она мечтательно закатила глаза и направилась вниз поздравить свою любимую дочурку с весьма удачным выбором.
Однако не только мать Кайлы подглядывала за молодыми людьми – из каждого близлежащего дома на них пялились оценивающие взгляды любопытных соседей, которым не терпелось поделиться друг с другом своим мнением по поводу ухажера засидевшейся в девках дочери Марыси Ноумен. Впрочем, если бы Зенон и Кайла и узнали об этом, вряд ли они обиделись на чересчур любознательных обитателей улицы Лыковой – провинция, что с нее возьмешь, ее можно либо любить и принимать таковой, какая она есть, либо ненавидеть всем сердцем, третьего не дано...
Бесшумно отворив дверь имевшимися в его распоряжении ключами, Зенон собрался потихонечку прокрасться к себе наверх, но не тут-то было. Едва, крадучись на цыпочках, ему удалось добраться до лестницы, ведущей на второй этаж, как дверь апартаментов Маары Бушуй распахнулась во всю ширь, и на пороге появилась старуха. По радостному выражению ее лица можно было предположить, что тетушке Мааре ненароком обломился джекпот в ежемесячной общенациональной лотерее.
– Добрый вечер, тетушка Маара, – поздоровался Зенон.
– И тебе не хворать, – ответила старушка и заговорщическим тоном спросила: – Зенонушка, на стол накрывать или ты поемши?
– Спасибо преогромное! Сыт по горло.
– Значица, Марыся с Кайлочкой постарались, – задумчиво пробубнила себе под нос Маара. – Умницы, не ударили в грязь лицом. – Затем, обратившись к Зенону, более внятно добавила: – А ты, милок, тоже молодец, что не стал размениваться на всякую шушеру мелкотравчатую – самую видную девку в округе захомутал. Теперича смотри, как бы конкурент какой супостатный к ей не подкатил...
– А вы-то откуда все знаете, тетушка? Вроде как дома сидели.
– Дык на что ж телефон, милок? Тут мне соседи уже весь вечер звонят, наперебой докладывают, как вы миловались во дворе. Ведь такое событие похлеще всякого цирка-концерта – нашей красавице Кайлочке уже на третий десяток перевалило, а ни одного ухажера ни разу в дом не позвала. Ты у ей первый будешь. А еще поговаривают, что сам наследный прынц со своей груди орден снял и тебе прилюдно вручил. Это правда?
– Было такое, – растерянно заулыбался ошарашенный юноша, – но не с груди, а, как и полагается, из коробочки. Только я его с собой не взял, оставил в сейфе.
– Это правильно, что оставил, потому как в сейфе надежнее будет, – одобрила старуха дальновидный поступок своего квартиросъемщика. – Ты лучше, милок, скажи вот чего: за какие такие заслуги тебе его вручили? Болтают всякое, но толком никто не знает. А мне, старушке, страсть как любопытно.
– Секрет, тетушка Маара, – с заговорщическим видом шепнул Зенон, – дело государственной важности, оглашению не подлежит. Иначе... – Зенон ребром ладони легонько рубанул себя по шее.
– Ну что же, – разочарованно произнесла старуха, – секрет так секрет. Мы тоже из служивых, политику понимаем и что такое разглашение знаем не понаслышке. На моих глазах, Зенонушка, не один десяток шпиёнов и болтунов к стенке поставили во время Кельманской заварушки, а ведь с виду не подумать про них ничего плохого. Поэтому правильно, что никому. Хотя с бабушкой Маарой и мог бы поделиться...
– Так вы завтра же соседке все расскажете... по телефону! – звонко рассмеялся Зенон. – Та остальным соседям, так весь город узнает секрет тайный, государственный.
– Вообще-то, ты прав, Зенонушка, – призналась тетушка Маара. – Ведь такая зараза этот телефон – располагает к откровенности. Никто за язык не тянет, а ты все треплешься и треплешься, сама не заметишь, как ненароком что-нибудь важное сболтнешь.
– Тетушка, вы лучше скажите, Вельмир уже спит?
– Эх... милай! – прыснула со смеху старушка. – Когда ж это наш Вельмирушка в такую рань спать ложился?! Не приехал твой сосед. Позвонил и сказал, чтоб сегодня не ждали. Переночует на своей базе. А тебе велел передать, чтобы ты был готов завтра по утряне ровно к половине девятого.
– Спасибо, тетушка Маара! Вы уж извините, устал, пойду к себе.
– Ничего, ничего, мы с пониманием – засуетилась Маара Бушуй. – Токо ответь мне на последний вопрос.
– С удовольствием.
– Когда с Кайлочкой поженитесь, жить-то где собираетесь? Неужто к теще в примаки пойдешь?
Зенон недоуменно уставился на любознательную хозяйку и озадаченно захлопал ресницами.
– Значица, не думали, и разговору у вас не было, – констатировала старуха. – А тут думать-то и не надо. Поживете первое время под крылышком Маары Бушуй – вам полегче, и мне отрада, а когда детишки пойдут...
– Тетушка Маара! – громко взмолился юноша. – Мы еще с Кайлой ни о чем не договорились, а вы все за нас уже решили. Спокойной ночи!..
Зенон бегом помчался на второй этаж, оставив излишне сердобольную старуху внизу. В комнате он с удовольствием стащил с себя парадную форму и переоделся в легкий спортивный костюм. Затем, прихватив предметы личной гигиены и полотенце, вышел во двор и минут пятнадцать стоял под теплыми струями летнего душа, нещадно обрабатывая тело намыленной мочалкой...
