Джим Батчер - Грязная игра
Мэгги взобралась по маленькой лестнице на свою кровать, чтобы видеть этот обмен чувствами поближе. Через минуту Мыш прильнул ко мне так крепко, что едва не уронил, а потом счастливо развалился на своём матрасе под кроватью девочки.
— У меня под кроватью есть монстр, и это Мыш, — гордо сказала она. — Там был ещё один, но мы с Мышом его убийцанули.
Я заломил одну бровь. В смысле, будь это любой другой ребенок, я бы решил, что она притворяется или играет. С другой стороны… Поймите, она всё-таки Дрезден. Возможно, она излагает только факты и ничего, кроме фактов.
— Он самый поразительный пёс на свете, — сказал я.
— Я знаю! — Мэгги была согласна по всем статьям. Она задумчиво прикусила губу жестом, так напомнившем мне о Сьюзен, что в груди кольнуло, и добавила: — Ты не хочешь… уложить меня?
— Конечно, — ответил я.
Она кивнула и плюхнулась на подушку. Я подошёл к кровати и несколько секунд разбирался с одеялом и простынями, прежде чем удалось натянуть их на неё. Когда я закончил, она спросила:
— Ты хочешь мне почитать?
Хвост Мыша с энтузиазмом застучал по стене.
— Конечно, — сказал я. И мы стали читать «Там, где живут чудовища».
Когда я закончил, она сказала:
— У тебя не очень выходит изображать голоса.
Я задумчиво хмыкнул.
— Может, во второй раз у меня выйдет лучше.
— Не знаю, — сказала Мэгги нерешительно. — Наверное, можно попробовать. — Она испытующе посмотрела на меня и спросила тоненьким голоском: — Ты хочешь быть моим папой?
Я ослеп на несколько секунд, пока не сморгнул все слёзы.
— Конечно, — сказал я. Вышло глухое карканье, но она улыбнулась моим словам.
* * *Когда я закончил второй прогон опуса Сендака, Мэгги уже спала.
Я убедился, что она хорошо укрыта одеялами, поцеловал её волосы, присел рядом с Мышом и обнял его.
— Спасибо, парень, — сказал я. — Спасибо, что заботишься о ней.
Он прильнул ко мне, виляя хвостом, и вжал свою огромную голову мне в рёбра. Я ещё немного погладил его.
— Мне уже скоро уходить. Но я хочу, чтобы ты её охранял. И Карпентеров тоже. Хорошо?
Он вздохнул и прижался поближе.
— Я тоже соскучился, парень, — сказал я, почёсывая ему за ушами. — Мне просто надо немного времени, чтобы со всем разобраться. И понять, что делать дальше.
Решил ли я быть отцом Мэгги прямо сейчас? Я заглянул в себя и понял, что уже решил. Когда это успело произойти? Почему никто не держал меня в курсе?
Это случилось, думаю, в тот самый момент, как я её увидел и заговорил с ней.
О Господи.
Это было пугающе.
И… волнующе?
Учитывая все обстоятельства, я не был уверен, что могу доверять своим эмоциям в данный момент. Но одно было ясно.
Если я хочу сдержать слово, данное дочери, я должен вернуться. Это означало остаться в живых завтра.
Я встал, напоследок хорошенько погладил и почесал Мыша, и тихо вышел из комнаты на лестничный пролёт. Свет был выключен во всех остальных комнатах, за исключением комнаты Майкла и Черити. Там свет горел. Дверь была чуть приоткрыта.
И я мог видеть Черити, сидящую на краешке кровати во фланелевой пижаме, высокую блондинку с превосходным телосложением, чьи волосы уже были посеребрены возрастом. Её заплаканное лицо было несчастным. Говорила она, по-видимому, со своим мужем, сидящим на кровати перед ней. Отсюда мне его не было видно.
Очевидно, Майкл хотел, чтобы разговор прошёл за закрытой дверью.
Я развернулся и пошёл вниз по лестнице. Я сел на нижних ступеньках и попытался привести свою голову в порядок.
Через несколько минут Черити спустилась по лестнице и села рядом со мной. Я потеснился.
— Где Майкл? — спросил я.
— Молится за детей, — ответила она. — Он всегда так делает перед уходом. На случай…
— Да, — сказал я.
— Знаете, — сказала Черити, — я собиралась врезать вам по носу, дважды, едва увижу вас снова. Один раз, чтобы пустить кровь, второй — чтобы сломать.
— О?
— Угу. В первый раз за то, что пытались себя убить. Во второй — за то, что использовали мою дочь для этого.
— Вы, э-э… Вы знаете об этом? Откуда?
— Я наблюдаю. Слушаю. Её реакция на известие о вашей смерти была… слишком бурной. Потребовалось время, но в конце концов я поняла, почему она так злилась на себя.
— Вы можете врезать мне прямо сейчас, если думаете, что это поможет, — сказал я.
— Нет, — устало ответила она. — Я просто хочу вам кое-что сказать.
— Да?
Она кивнула:
— Детям нужно, чтобы их отец был дома, живой и невредимый, Гарри. Сделайте всё, чтобы так и было.
— Я верну его домой или умру, пытаясь. Обещаю.
Черити взглянула на меня и покачала головой, слабо улыбаясь.
— Я говорила не о Майкле, Гарри. Я имела в виду вас, — её взгляд скользнул вверх по лестнице, к комнате Мэгги. — Этот ребенок потерял всех, кого любил. Вы заметили, насколько близко она держится к Мышу? Не думаю, что она смогла бы справиться без него. Если что-то случится с вами…
— А, — тихо сказал я.
— Мэгги ни к чему снова переживать эту боль. Не подведите её.
Я пожевал губу и кивнул, закрыв ставшие влажными глаза.
— Верно.
— И… пожалуйста, помните, что у Майкла тоже есть дети, которые нуждаются в нём. Пожалуйста.
— Я верну его домой или умру, пытаясь, — повторил я.
Черити прерывисто выдохнула и мягко прикоснулась к моему плечу:
— Спасибо. Пусть Господь будет с вами и вернёт домой невредимыми. Вас обоих.
Глава 33
В три тридцать утра мы приехали в логово зла в минивэне отчаянной домохозяйки с наклейкой: «Мой ребёнок — прилежный ученик в…» на заднем бампере. Стоит отметить, что по меркам моей жизни это было не самое нелепое появление.
Вырубив зажигание, Майкл быстро осмотрел скотобойню и констатировал:
— Это плохое место.
— Да, — сказал я, потирая поясницу. Мне удалось поспать несколько часов, прежде чем мы ушли, на матрасе на полу под кроватью Мэгги. Мыш был рад возможности прижаться ко мне. Балбесу нравится делать вид, что он всё ещё маленький щенок, который может уместиться у меня на коленях, если достаточно постарается, а я слишком устал, чтобы спорить с ним. В результате мне пришлось упражняться в спанье в оборонительной позиции, и теперь спина немного ныла.
Зато даже то небольшое количество сна, что я урвал, на удивление хорошо восстановило меня, или, по крайней мере, силу Зимней мантии. Я чувствовал себя практически нормально — сломана рука, пулевое ранение, только и всего.
Майкл был одет в свою старую кольчугу, которую держал в чистоте и очищал от ржавчины, несмотря на свою отставку. Под кольчугой был бронежилет, а поверх неё накинут длинный белый плащ с ярко-красным крестом на левой стороне груди.
