Александр Мазин - Паника-upgrade. Брат Бога
Жилов увидел, как стройное тело Того-Кто-Пришел начало расти. Ноги удлинились и отяжелели, плечи раздались вширь, спина взбугрилась мускулами, а кожа из золотистой стала коричнево-смуглой, почти неотличимой от окружавшей Анка темноты. Казалось, сын Древней растворился в ночи. Но он был здесь.
Голос, куда более низкий, чем голос Того-Кто-Пришел, хрипло произнес:
– …Я тебя не трону. Но лучше бы тебе посторониться!
Рожденная-В-Радость покачала головой. Остальные Древние придвинулись ближе. Они были пешками в игре своей повелительницы. Но пешками, наделенными сознанием и чувствами. Они знали, что должны сделать. Но не смели напасть. Даже после превращения он все еще оставался их Господином. Древние не смели, а Госпожа молчала.
Перерожденный с горечью ощутил пустоту за спиной. Да, он изменился. Но совсем не так, как виделось. Не таким он должен был стать. Не Дети Дыма должны стоять у него за спиной, но…
Подобное – к подобному.
«Нет! – оборвал себя Перерожденный. – Не Дети Дыма. Люди! Жилов увидел, как незнакомое тело того, кто прежде был Анком, взлетело в воздух. Длинные руки змеями взлетели вверх и по локоть погрузились в листву. Хруст веток, шелест – и стук, когда подошвы прыгнувшего ударились оземь.
В поднятых руках человек те
перь держал длинный предмет.
Руки человека разошлись – между ними будто вспыхнула молния. Продолжением правой стала узкая полоса металла.
То была сабля, которую безуспешно искал Жилов.
– Прочь – или вы все умрете! – по-русски, хрипло проговорил человек.
Голос его был как шелест трущихся сухих листьев.
Сабля – продолжение руки.
– Темучин, – прошептал он и почувствовал десятки рук, слившихся в одну. Множество ладоней, обнимавших точно такую же рукоять. Десятки поколений воинов, для которых восхитительная тяжесть клинка была подлинным вкусом жизни. Истиной, за пределами которой не существует ничего, потому что нет выше счастья, чем власть над жизнью. Власть отнимать… И дарить.
Перерожденный знал: сейчас он их убьет. Одну за другой. Сила и быстрота Древних – ничто. Он убьет их потому, что смерть их так же прочно вплетена в будущее, как его собственная – в оборванные нити прошлого.
Он убьет их, ибо всё, что встает между воином и его Судьбой, – перестает жить.
Перерожденный взмахнул мечом, и клинок с шипением рассек воздух. Тело Олега Саянова помнило всё, что умел Олег Саянов.
Десятки поколений воинов, объединившихся в крови Перерожденного, восторженно взвыли, предвкушая схватку…
Из груди Рожденной-В-Радость вырвался сдавленный крик.
Память, не затуманиваемая годами, вынесла на поверхность страшную картину. Этот человек, этот меч – и кровь, струящаяся по стене пещеры из пробитого в камне коридора. Разрубленные, нагроможденные друг на друга тела сестер…
Рожденная-В-Радость снова увидела, как он с проклятьями перебирается через гору мертвых тел, спрыгивает вниз и идет к ним. И кровь капает со страшного предмета, который рассекает плоть Древних так легко, словно они – крысы или обезьяны. Рожденная-В-Радость пятится, стараясь забиться куда-нибудь, вжаться в каменную стену пещеры. Она пятится от человека и от других маленьких Древних. Он идет к ним, чтобы убить. Может быть, Рожденная-В-Радость успеет скрыться, пока он будет их убивать? Но человек вдруг резко поворачивается, и окровавленный меч взлетает над головой Рожденной-В-Радость
Этого она не забудет никогда. Ничего, кроме страха, не осталось тогда у нее внутри.
Перерожденный поднял меч…
Покров тьмы затрепетал, и брешь в нем расширилась, раздвинулась, поднявшись ввысь от линии горизонта. Свет занял подобающее место.
…клинок рассек пустоту. Древняя отпрыгнула назад и упала ничком, не осмеливаясь даже воззвать к своей Госпоже. Ничего, кроме страха!
Остальные Древние пали на землю секундой позже. Всё, что видела и испытала Рожденная-В-Радость, видели и они.
Перерожденный медлил. Он знал, что покорность Древних – настоящая. Он обонял запах страха. И колебался.
«Хитрость? – думал Данила Жилов. – Непохоже. Если так, убить их сейчас – невелика заслуга».
«Вот! – подумал Тенгиз. – Я знал, что брат справится без крови!»
Он был рад, что его надежды оправдались. Только один человек искренне и горячо желал, чтобы меч сделал свое дело. Лора Кострова.
Перерожденный вложил клинок в ножны. И повернулся к своим спутникам.
– Пойдем-ка отсюда, – сказал он. И, перешагнув через лежащее тело, начал спускаться к причалу.
Тенгиз с готовностью последовал за ним. Новое превращение Анка поразило его гораздо меньше, чем мгновенное исцеление. Что же касается Жилова, то он, как всегда, был готов к любым сюрпризам.
Проходя мимо неподвижно лежащих на траве Древних, Данила ни на миг не ослаблял внимания. От козоногих несло опасностью. Жилов чуял: Древних удерживает только страх. И не человека они боялись.
Жилов испытал немалое облегчение, когда, догнав остальных, ощутил под ногами деревянный настил причала.
Только тогда Данила позволил себе оглянуться.
Древние всё так же лежали на земле…
А взгляд, все это время холодно и страшно наблюдавший за Жиловым из черноты уходящего вверх склона… Данила больше не ощущал его.
И поняв это, Жилов почему-то испытал еще больший страх.
Такой страх испытывает антилопа, когда обнаруживает, что следивший за ней лев внезапно исчез.
Глава пятая
КОЗИЙ ТАНЕЦ ПОСЛЕДНИЙ АКТ
– Выбирай конец, – приглушенным голосом сказал Жилов Тенгизу, сбрасывая с кнехта петлю последнего швартова и остро ощущая свою ничем не защищенную спину.
Борт катера ударил в резиновый шканец и начал удаляться от пирса. Подпрыгнув, Жилов ухватился за леер и легко перебросил мускулистое тело на палубу катера.
Ему сразу полегчало.
– Ну что, отплываем? – спросил он.
– Ага, – ответил Тенгиз. – Только мне надо разобраться, как управлять этой штукой.
– Всё нормально, – успокоил Жилов. – Я умею управляться с любыми движками. Давай-ка в рубку. Очень хочется поскорее убраться отсюда!
– Правильное желание! – Высокая широкоплечая фигура возникла из темноты позади Лоры. Девушка вздрогнула от неожиданности, посторонилась.
– Уходим шустро, пока они не очухались, – командирским басом произнес мужчина. – У нас не больше пяти минут, Данила-Мастер!
– Полковник? – полувопросительно-полуутвердительно сказал Жилов. – Это ведь ты, да?
– Можно считать и так, – белые зубы вспыхнули в темноте. – Если ты не против, старлей.
