Мора (СИ) - Пекур Татьяна Александровна
Кивнула холодно и официально доннийскому правителю, и мы с саашту неспешно двинулись вперёд, на выход. Украдкой я любовалась на суровый профиль, тёмно-пепельные волосы, серые глаза. На щеках были глубокие шрамы, но это меня не волновало, я гладила бы их так же нежно и любяще, как и гладкие, чистые. Я по-прежнему робела перед ним, как девочка и мечтала о любом, пусть и слегка-слегка тёплом взгляде в свою сторону. Он молчал и не смотрел на меня, но стоило мне бросить взгляд в сторону полянки со смятой травой, как тут же навис надо мной карой небесной.
— Сколько их было, сколько будет? Зачем ты назвала меня "Ориэн", если не намерена остановиться?
— Марак… Ты же ни разу не дал мне знать о своих чувствах! Я билась словно в наглухо закрытую дверь, и это было так больно, — отвернулась, сглотнула подступивший уж было комок слёз.
Щёки оцарапали шершавые ладони саашту, я зажмурилась от этой ласки. Я так ждала этого, так мечтала. Северные вихри танцевали в его глазах, холодные и непримиримые. На мой растерянный взгляд он только вздохнул тяжко и обнял, сильно прижав к себе. Я вдыхала его запах, запах сильного мужчины, намочила слезами его рубашку. Марак успокаивающе шептал что-то, баюкал меня как дитя.
— Я уже любил однажды, Мора. Это больно, это лишает мыслей, делает из тебя тряпку. Она ушла к другому… да и Боги с ней! А ты… ты подобралась слишком близко, звёздочка. Я ещё долго ощущал твой запах, шёлк твоей кожи и волос. И решил, что это слишком для стража. Прости, если обидел тебя, но так будет лучше для нас. Я одел душу в камень, но едва ты подбираешься близко, она даёт трещину. Совсем немного осталось до её полного уничтожения.
— Но… но…
— Тш! Ничего не говори, ориэни… Я люблю тебя, безумно, до боли и крика, но я не подпущу тебя ближе, понимаешь? Ты была властной и самодовольной магистрессой, а сейчас, когда ты стала Повелительницей демонов, ты не приемлешь отказов ещё больше. Я так не могу. Ты не станешь лишь моей, не сможешь…
Кивнула и улыбнулась ему сквозь слёзы. Возможно ты прав, мой невероятный, далёкий возлюбленный. Так будет лучше… Кого я обманываю? Сейчас рухнула моя давняя мечта, придавив меня своим весом, но я не стану показывать свою боль.
— А-а… а что это за куст? — перевела я тему, выпрямилась, снова улыбнулась, но уже обычной своей улыбкой, — Он так пахнет, что я даже думать не могу от этого аромата!
— Так вот оно что! Ты надышалась тамалиском! Единственный день в году он источает этот аромат для привлечения пчёл, а на вас, демонов действует как сильнейший наркотик. Скажи, вы с Асунатом были близки?
— Ты ведь знаешь, что да, ощущаешь, — кивнул, — Я не могла думать, все ощущения обострились до предела.
— Идём, брат ждёт тебя.
Развернулся мой саашту, стал быстро и целеустремлённо шагать впереди. А я даже рот раскрыла от догадки: та женщина, что оставила его — мать Латакка? Поспешила за ним. У самого выхода взяла его за руку, умоляюще посмотрела в его глаза, когда он дёрнулся разорвать этот контакт. Нет, не беги от меня, ты успеешь ещё побыть суровым и непримиримым, а сейчас, на пустынной дорожке в Саду я хочу ощущать твоё тепло, лишь миг, только этот жест и всё. Марак поднёс мою руку к лицу, нежно поцеловал, опалил таким взглядом, что всё внутри перевернулось, но тут же отпустил её, отошёл на пару шагов и указал на выход, предлагая идти вперёд. Выпрямилась, гордо вскинула голову, тьма сделала мне вызывающее платье из ремешков и тесёмок, скрывая ровно столько, чтобы не казаться слишком уж голой.
— Расскажи, что было на заставе, Марак. Что с моими студентами, что с Аану и Фуи? Они ушли в Матросс?
— Твои студенты первыми ушли к магистру Давассу. Аморат даже не стал их удерживать, ведь они упирали на твой приказ вернуться в Школу, — я гордо улыбнулась, молодцы мои! — А демоны-стихийники погибли в очередном нападении нежити. Я сам сжёг то, что от них осталось. Потом я сказал Чёрному Алмазу, который был инспектором над нами, что мне пора в Долину. Все возмущения я отмёл, пришлось даже врезать ему по холёной физиономии.
— И вас отпустили? Всех? — поразилась я.
— Аморат тогда исчез и надолго, а мелкие демоны не так сильны, как сам глава клана. Мы получили Зов от Нарака и смели всё и вся на своём пути к дому. Твой отец связался со мной перед уходом. Сказал, чтобы ты берегла себя и дракона, жалел, что не увидит тебя возможно до самой своей смерти.
— Я ещё увижу его, и своих студентов, я верю в это, — мы спустились по ступеням, прошли в левое крыло и поднялись по узкой, уходящей винтом вверх лестнице в башню, где и жила семья Латакка, и, как оказалось, Марака.
В полукруглой гостиной горел камин, освещая мягким пламенем сидящего в глубоком кресле Нарака Уара. Дымные тени метались по стенам, увешанным коврами с вытканными на них батальными сценами, оружием, служившим не одному поколению семьи Правителя. Две двери по бокам комнаты, вероятно, вели в спальни жены и сына. Здесь, как ни странно, было мало растений, видимо правитель не любил изобилия зелени, хоть и уступал остальные помещения на вкус жены и подданных.
— Марак, лэя Морайя! Садитесь, разговор будет долгим, — помолчал немного, пока мой саашту двигал кресла для меня и себя поближе к брату. Марак галантно налил мне вина и подвинул вазу с фруктами. Я одарила его томной, ласковой улыбкой, разбившейся, впрочем, о холод в его глазах.
— Прежде всего хочу поблагодарить вас за гостеприимство и надёжное убежище для моего народа, — начала я. Нарак кивнул, но видно было, что он даже не вслушивается.
— Я хочу спросить вас, вы уверены в успехе вашего предприятия? Может вам остаться здесь, соединить силу Оворна и вашу для рождения драконыша? И тогда мы смогли бы на равных бороться с нежитью!
— Дело в том, что Хран Оворна не даст дракону столько сил, чтобы родился Огонёк. Его появления стали более частыми, это так, но гарантии, что ритуал не сорвётся, у меня нет. Единственный шанс на успех — это отвести Оворна к дракону на Даархит! Поверьте, если бы способ был не такой самоубийственный, мы бы его использовали.
— Что ж, выхода нет, примем это как данность. Я отдал распоряжения — вам обновили запасы еды, выдали амуницию всем, кто с вами будет пытаться спасти наш мир… Мора, что вы сделали с моим сыном? Он потух, как задутая свеча. Туака плачет, ощущая его холод, его боль.
Вместо ответа я вцепилась в бокал с вином и отхлебнула сразу и много, покашляла, но взгляды обоих братьев сурово и показательно бичевали меня. Не привыкла я ощущать вину, раньше я бы просто рассмеялась нагло и сказала, что любовь опытной женщины пойдёт на пользу их наследнику, но сейчас не могла так.
— Это пройдёт, лэй Нарак. У нас ничего не было, он принял желаемое за действительное и только. Для того, чтобы Дракон нас впустил, нужна была связь между мной и членами отряда. С некоторыми она уже была, а остальным я подарила поцелуй и приняла номинальную клятву верности. Ваш сын после этого стал чаще на меня поглядывать, каюсь, мне даже было лестно ощущать такие эмоции юноши.
— Латакк сказал мне, что знал о своей судьбе, о том, что им с Туакой суждено стать супругами. Так ему сказал Туман. Видения были очень чёткими, — Марак потребовал рассказать ему, что было в испытаниях.
— Я не о всех видениях знаю, только о тех, которые считал Эмиасс. Ланнар видел нас супругами, я была опоена зельем и покорно лежала на кровати… — я пересказала несколько видений своих спутников, — Стойн мёртв, и его видения уже никогда не станут правдой, а у остальных — вполне. Моё уже стало прошлым — я убила Амората. Если хотите, я могу поговорить с вашим сыном.
— Не стоит, милая, — сказал Марак твёрдо, — Я бы не смог удержаться на его месте… Нет, возвращайся к младшим, отдыхайте. Утром вы должны дать тьмы столько, сколько сможете. Конечно, вам помогут вороны, но ваше Чёрное пламя на порядок сильнее обычной некры.
На этом я и покинула их. Марак повернулся к огню, который расцветил его лицо чёрными тенями, сделав его ещё более суровым и мрачным. Оба брата углубились в свои мысли и переживания. Я напоследок ещё раз оглянулась, а потом вышла и тихо притворила дверь. Меня ждут мои малыши… впрочем, пора уже перестать их так называть, ведь они проявили больше мужества, чем взрослые демоны. Они помогли бежать несогласным с предателем демонам, терпели его пытки и издевательства, свято веря в меня и спасение.
