Первая белая книга "На пути в неизвестность" (СИ) - Хэмфри Вернер

— Все! Моему терпению пришел конец! — это были последний слова, которые сказал герцог, неожиданно для самого себя, резко замолчав. Он попробовал сказать еще что-нибудь, но это ему так и не удалось, потому что теперь у него на лице не было рта. Его охватила паника и он схватился за то место, где только что были губы, пытаясь их найти, но так и не сумел этого сделать.

— Да замолчите вы, хотя бы ненадолго! Мясо практически остыло, дайте же мне хоть немного насладится этим шикарным столом! Я же вижу, вы так старались… — герцога не интересовали слова, сказанные Сольвани, ведь его теперь охватила паника, он не мог даже закричать.

— Ах, да. Ваш рот, просто посидите и спокойно послушайте, то что я вам сейчас скажу. Не надо меня злить, а то будет только хуже, — положив еще один кусочек сочного мяса ягненка себе в рот и зажмурив глаза от наслаждения Сольвани продолжил: «-Кивните если вы меня правильно поняли?»

Герцог повиновался, глазами полными ненависти, глядя на незнакомца, как сразу подметил Сольвани, этого человека было не так просто сломить, как показалось на первый взгляд, где-то под слоями этого необъятного жира, скрывалась храбрость, не иначе.

— Так вот. Я пришел чтобы поговорить с вами о вашей последней поездке в одно место, которое и на карте то не найти, такое оно маленькое. Деревушка, Тэрау кажется. Не припоминаете?

— Ну что же вы молчите, кивните если не помните? — герцог на эти слова никак не отреагировал, значит он не собирался отпираться, а это уже не могло не радовать.

— Давайте так. Я сейчас верну вам возможность говорить. А вы, мой милый, не будете кричать, ведь у меня есть одна плохая склонность, делать людям очень больно. Да так, что им жить потом не хочется… — еще один кусочек ягненка был запит глотком белого вина и Сольвани заметил появившуюся покорность в глазах своего кивающего собеседника. Взмахнув рукой, он отменил свое заклятие, вернув прежнюю возможность говорить герцогу.

— Если вас послала церковь Рассвета, то я готов вам заплатить в два раза больше! Нет даже в три… — Берген тяжело дышал, и предлагал суммы все больше и больше, не замечая одобрения на лице Сольвани.

— Я понимаю, вы узнали о моей дочери, и теперь мое место должна занят она, но я хочу жить… очень хочу! Пусть не здесь, да где угодно, только не убивайте меня, прошу.

Герцог начал рассказывать о том, что он очень долго сидит в кресле мера этого города и по законам церкви, которая заправляет почти всем в империи, имея практически безграничную власть, его место может занять лишь родственник по крови. Вот только их у него не осталось, ни одного. Все попытки зачать ребенка еще в молодости, так и не увенчались успехом и единственное что теперь оставалось, для того чтобы закон продолжал действовать, так это ждать его смерти или сажать на его место ребенка, которого у него не было. Так думал и он, до тех пор, пока его давняя возлюбленная не призналась ему в этом. Сольвани знал, что в письмах об этом ничего не говорилось и герцог сам рассказал, как отправился далеко на север и при личной встрече услышал всю правду от своей возлюбленной. В тот момент вспылив и подумав, что она ему лжет, он убил ее и поджог дом, бросившись бежать назад в город. Где теперь он и сидел по сей день, стараясь не покидать стен своего замка, думая все дни на пролет о том, что она могла и не блефовать, говоря ему о том, что у него есть дочь на самом деле. Видя, что Сольвани никак не реагирует на его рассказы, он запаниковал, начав выкладывать на стол свои последние козыри, чувствуя, что его никчемная жизнь вот-вот оборвется:

— Прежде чем вы меня убьете! Я хотел бы вас посветить в одну удивительную историю, которая прольёт свет на все мерзкие злодеяния, которыми занимается наша церковь…

— Давайте же, облегчите душу, я весь во внимании, мой дорогой герцог. Я с удовольствием вас выслушаю и возможно, это очень сильно повлияет на ваш финал? — на самом деле Сольвани и не подумывал его убивать, уже сам факт того, что язык герцога так быстро развязался, говорил о том, что помучить его всё-таки придется.

— Не может быть? — герцог вскакивает из-за стола только теперь заметив, как его тело изменилось под действием иллюзий Сольвани. Он водил по своему помолодевшему лицу, не узнавая сам себя.

— Но это же ни я? Как такое может быть? Я думал, что меня уже больше не чем удивить, но вам господи прости, это удалось? — он ошарашенно снимает себя тогу и интересом разглядывая, как изменилось его тело. Новое молодое тело, которое он теперь видел не могло ему не нравиться. Герцог не переставая водил по своей накаченной груди, кубикам пресса, видя, как его крайняя плоть наливаясь кровь становиться каменной в отражении зеркал. Сольвани добавляет еще больше колорита, создавая вокруг него несколько голых мальчиков и девочек, тянувших к нему руки, умоляющих обладать ими. Иллюзии прикасаются к нему, усыпая поцелуями, а он в нерешительности теряет дар речи.

— Вы что-то говорили о злодеяниях, мой милый? Законы церкви запрещают любовные утехи одинаковых полов и караются отрезанием всего не нужного… — герцог его больше не слышал, вино окончательно затуманило его разум и он, схватив одну из иллюзий за волосы заставил ее ублажать себя, второй он выдавил пальцем глаз и впился зубами в его шею, застонав от переполняющего его желания. В этот момент Сольвани отменил заклятия и в комнате снова был жирный боров, пытающийся в складках своего жира найти то, что когда-то он использовал от собственного удовлетворения.

— Верните все, как было, назад! — свинячий хрюкающий голос вернулся и был как нельзя к месту, герцог молил Сольвани окончательно запутавшись в том, что с ним вообще происходит.

— Вы говорили о злодеяниях. Я хочу их услышать! — Сольвани снова вернул ему облик накаченного молодого мужчины и продолжил, склонившись над очередным куском ягненка:

— Я не собираюсь вас убивать, я здесь чтобы помочь вам! Подскажите мне…

— Да, да! Я сделаю все что угодно, чтобы стать снова молодым и более того даже знаю, как! — герцог перевел свой взгляд и начал говорить. Теперь Сольвани был абсолютно уверен, что он будет говорить только правду.

— Я знаю о крови! О крови детей огня! Она делает вас безгранично сильным или убивает. Я знаю о том, что церковь проводит обряды с ее применением, пытаясь постичь секреты бессмертия. Я готов рассказать вам об этом в обмен на вашу помощь в моем спасении…

— Вы не в том положении чтобы торговаться со мной, мой милый! Хватит говорить сказками, неужели вы не понимаете, что я могу убить вас в любой момент и никто вас уже не найдет, нигде и никогда! — эти разговоры начинали злить Сольвани, он пришел сюда шантажировать и манипулировать, влияя на решения целого города, а не выслушивать байки о бессмертии.

— Но постойте, я вас умоляю. Я расскажу вам все что знаю. Достаньте мне один плод эльфийской ежевики, а я смогу достать вам письма, подтверждающие мои слова. Епископ Ульрик прекрасно знает, о чем я говорю, но он никогда не подтвердит этого, — его голос снова стал более мягким и мелодичным, герцог, глядя на свое отражение явно начинал вживаться в свой новый образ.

— Что мешает мне самому проверить это? И чего вдруг вы решили, что меня не прислала сама церковь? — Сольвани самому начинало становиться все интереснее и интереснее.

— Я понял, что вы сюда пришли из-за писем. Вы знаете, о моей дочери. Я даже не против того, чтобы она правила вместо меня. Если об этом узнает церковь Рассвета меня непременно убьют или разыграют какой-нибудь кровавый спектакль, поверьте они это очень любят. Просто достаньте мне ежевику, я брошу все и уйду сам из города, а Маркиза будет править вместо меня.

— Ну хорошо. Что же станет моей гарантией? — Сольвани отвлекся от мяса и вина, внимательно посмотрев в серые глаза герцога, продолжавшего трогать свое молодое лицо, глядя в свое отражение.

— Вы теперь и сами лучше меня понимаете это!

***

Сольвани договорился с герцогом, решив проверить в то, о чем он говорит, проведя долгие изнурительные часы за чтением в его личной библиотеке. Спустя несколько месяцев, кропотливой и изнурительной работы в поиске хоть какой-либо информации о ежевике, Сольвани практически ничего не нашел. Он был убежден что последнее письмо написала дочь герцога, в котором она пообещала непременно явиться к нему. Вот только это могло произойти, когда угодно, и он с новыми силами погрузился в работу в библиотеке. Ему стало интересно, если все сказанное окажется правдой, он бы и сам непременно воспользовался этим, все больше задумываясь о крови и ее силе. Пока жирный боров проводил все свое время с его иллюзиями предаваясь бесконечным утехам, Сольвани свободно разгуливал по замку, заставив приказать герцогу убрать всех слуг и охрану прочь, переключив все их заботы на свои иллюзии. Это забирало у него огромное количество сил, но и было одновременно хорошей тренировкой его способностей. Когда же мастер обмана покидал замок, жирный боров снова становился самим собой и прозябал в пьянстве, никого, не пуская к себе.