Токацин - Холодный огонь
— Гедимин! Хорошо, что ты нашёл время, я… Он осёкся. Взгляд Речника остановился на неподвижной руке сармата, намертво прикованной к броне. Фрисс осторожно коснулся безвольно свисающей кисти, опомнился и отдёрнул руку.
— Гедимин, ты ранен?! Кто это сделал? Какая тварь…
— Хватит, знорк, — Гедимин отвёл взгляд. — Неудачный опыт, не более того. Впервые столкнулся со зноркскими некротехнологиями… они крайне интересны, но сложны в освоении. Фрисс положил свою ладонь на руку сармата и крепко сжал её. Навряд ли Гедимин сквозь броню хоть что-то чувствовал…
— Значит, Некроманты, — заключил Речник. — Эти отродья Маровита напали на мирных сарматов… Это на станцию они напали?! Что с «Идис»?!
— Не беспокойся, знорк. «Идис» под нашей защитой, никто на неё не покушался. Работа идёт, и никто не мешает ей, — взгляд золотистых глаз был спокоен. Фрисс выдохнул и через силу усмехнулся. Дымящиеся развалины станции неохотно ушли из его видений… сменившись обугленными и светящимися от ирренция долинами Хесса. Если сарматы решат отомстить за нападение…
— Мы воюем с Некромантами, — прошептал Речник. — Это мы не защитили вас, мирных хранителей станции, от врага. Скоро я вернусь в отряд — и найду тех, кто ранил тебя, и убью их. Никто не посмеет нападать на вас! Только… могу я попросить тебя, Гедимин… Он замялся.
— Говори, знорк-ликвидатор, — глаза сармата слегка потемнели, он как будто ждал подвоха.
— Не надо взрывать ирренций в Нэйне, — очень тихо сказал Фрисс. — Не применяйте к нежити Старое Оружие. Пусть ракеты мирно спят, пусть эта сила не выходит за пределы станций! Мы уничтожим этого врага, он заплатит за то, что сделал, но я прошу — пусть сарматы не вступают в эту войну!
— А, вот ты о чём, — покачал головой сармат. — Мы не собирались ничего взрывать. Это не первая зноркская война на Восточном Пределе… Хм. Фриссгейн, отчего ты так испугался за этих… знорков из Нэйна? Их технологии заинтересовали и тебя?
— Нет, — вздохнул Речник, глядя Гедимину в глаза. — Там сейчас Кесса. Я не хочу, чтобы Старое Оружие её сожгло. Сармат хмыкнул.
— Кесса? Это твоя новая самка? Речник вспыхнул, но не отвёл взгляд.
— Гедимин! Кесса — не «самка». Кесса — мой друг. Такой же, как ты.
Такой же, как «Идис» для тебя и твоих сарматов. Не говори о ней дурных слов! Сармат не обиделся — изумление промелькнуло в его глазах, но ответил он спокойно.
— Твоё право, Фриссгейн. Я запомню. Что же, твой друг может не бояться наших ракет. Если ты за него ручаешься, я допущу его на станцию… он, наверное, любознателен и смел, если в дни войны посещает враждебные государства… Фрисс радостно усмехнулся и похлопал по скафандру сармата.
— Вот спасибо! Кесса будет рада… Гедимин! Ты не рассказал, как дела у станции… Что с хранителями? Ликвидаторы знают, что нельзя выходить без оружия? А те, кто строит подстанцию…
— Всё идёт по плану, знорк, — кивнул сармат. — Все живы, всё цело.
Степь очищена от пылевого следа, там теперь безопасно. А подстанции… Из-за них я и прилетел.
— Да? — насторожился Речник. — Что-то случилось?
— Мы закончили работу, Фриссгейн. Все три подстанции готовы к запуску… к запуску твоего альнкита, энергия которого со дня на день должна поступить в города знорков. Сегодня или завтра он должен начать работу. Больше откладывать запуск мы не можем — уже середина лета, а печи знорков до сих пор простаивают. Я прилетел, чтобы отвести тебя на станцию — это твой альнкит, и запустить его без тебя я не решился. Фрисс охнул, восхищённо глядя на Гедимина.
— Значит, всё уже готово?! Такое важное и трудное дело… и даже альнкит вот-вот запустится?! И в Стеклянном Городе, и в Глиняном, и на Гранитных Копях…
— Так и есть, знорк, — кивнул сармат. — Можешь выйти из пещеры? В этой норе с низким потолком я не могу нести тебя. Речник вздохнул и опустил взгляд.
— Гедимин, я не могу на тебе ездить — ты ранен. А я сейчас слабее новорождённого котёнка. Ни к чему вам на станции со мной возиться.
Если это не оскорбит тебя, я уступаю своё право там быть…
— Не очень хорошо, знорк, — глаза сармата потемнели. — Нам надо влипать в неприятности по очереди. Эта беспомощность очень раздражает… Кому ты уступаешь?
— Халану, правителю Дзельты, — твёрдо сказал Речник. — Ты говорил, что он умён и образован. И он всегда мечтал увидеть запуск альнкита.
Он сейчас на острове, в храме наверху… А я рад буду побывать у вас, посмотреть на альнкит, обойти все подстанции… Как только война закончится — я прилечу. Мой скафандр в сумке. Я сейчас достану его… Нехорошо будет, если Халан пойдёт без защиты.
— Обидно слышать такое, Фриссгейн, — тихо вздохнул Гедимин. — Не так уж грязно у нас на станции. Защита не понадобится, никакой опасности там нет. Хорошо, я поговорю с Халаном. Но не забывай, что это твой альнкит. Твой, а не Халана или Астанена…
— Я помню, Гедимин, — склонил голову Речник. — Да не коснётся вас беда! Скорей бы закончилась вся эта крысиная возня…
— Кьяа? — пронзительный возглас долетел из-за дверной завесы.
Речник увидел знакомый хитрый взгляд. На пороге, привстав на задние лапы, маячил полосатый мутант Конт. Коты переглянулись и дружно зарычали.
— Моя правая рука, — вздохнул Гедимин, поворачиваясь к крысе. — Или хвост… Конт! Уйди обратно!
— Гедимин, не прогоняй его! — вмешался Фрисс. — Пусть бы он вошёл…
— Вот это — точно лишнее, Фриссгейн, — покачал головой сармат. — Сращивай кости, знорк-ликвидатор, и не влезай ни во что, пока не срастутся! Мы ещё встретимся…
Глава 20. Ледяная вода Ицахокти
— Кто нам пишет? — Кесса заглянула через плечо Альрикса.
Некромант, стиснув зубы, на второй день полёта уступил управление кораблём Илэркесу и задремал на корме. Вот только летучая мышь разбудила его…
— Цефи и Маати, — Альрикс сложил письмо и еле заметно улыбнулся.
— Я послал им весть из Хлекта, сейчас они ответили. Я велел им всем перебираться в один замок — два сразу им не удержать, а один ещё может выстоять. И они уже переехали. Маати и все остальные из Элании переселились в Кералт, сейчас перевозят последнюю еду. Их силы ничтожно малы, и я очень надеюсь, что последний закон Ирралина не коснётся их…
— Не успеет! — усмехнулся Илэркес, на мгновение повернувшись к спутникам. — Вот они, сады Ицахокти, белые, как облака! Тхэйга скользила над цветущей рощей Высокой Вишни, листва тонула в белой пене лепестков, ветер приносил запах воды и мокрой зелени с близких озёр. Кесса уже видела их — серебристая гладь воды прерывалась там, где теснились островки, и сливалась с бледно-зелёными полями, изрезанными сетью каналов. А за полями и водой вновь белели Вишни — в Нэйне они цвели дважды в год, и в этом году — даже раньше обычного. Утреннее небо зеленело над озёрами, тучи разошлись над Ицахокти, пропуская солнечный свет, и Кесса улыбнулась, глядя на синий небосвод. Синий, а не свинцово-серый…
