Николаос - Пять ночей. Вампирские рассказки
— Везунчик Джин. Если повезет, его сегодня еще и оближут.
Он бросил бутылку и вышел. В эту же секунду «труп» поднял голову — вид у него был уже далеко не такой счастливый, как пять минут назад. Он привстал и дотронулся до шеи — рука окрасилась в красное.
— Что со мной?.. — спросил он, уже испуганно.
— Производственная травма, — ответила я резко — и тоже испугалась. Блин. Это же не мои слова, а чьи-то чужие. А я не такая как они. Я все-таки человек.
Поэтому я промыла водкой то, что не смыла текила, и посидела с ним, пока он не пришел в себя. За эти три дня у меня уже был опыт накладывания повязок, и не осталось никакой надежды, что это будет последняя кровь, что я вижу.
Может, последняя будет моей, не знаю.
Я решила подняться на лифте, и на втором этаже ко мне присоединилась невозмутимая Сидди.
— Наверх? — спросила она.
— В номер.
— Ты разве не хочешь увидеть Эркхам?
Я не ответила, но на своем этаже не вышла — поехала выше. Пусть так. Чем бы ни закончилась эта ночь, хуже просто некуда.
В холле перед комнатой Эркхам я увидела Уильяма и Калеба. В противоположной стороне на диване сидел Демон, он даже не взглянул на меня. Сидди села рядом с ним, и они принялись мило болтать — хотя я не слышала ни слова, уверена, эта была очень милая светская беседа. Я выбрала место в уголке, подальше от них.
Уильям и Калеб не разговаривали, просто смотрели на дверь, и это оказалось заразительно. Я тоже уставилась на дверь. И она нас не разочаровала.
В проеме появилась Джорджия, в красивом открытом белом платье с высоким, почти королевским воротником. А то, что она держала на руках, по-видимому, было Эркхам.
Не могу в полноте передать это странное чувство. Но скажу одно — оно не было ни светлым, ни позитивным — ни капельки.
Она сидела на руках у Джиа, вцепившись в нее всеми конечностями. На вид Эркхам было года три-четыре, и она, может, и сошла бы за ребенка, если бы не ее руки,
слишком длинные и болезненно тонкие. Одной она крепко обхватывала Джиа за шею, а пальцы другой, больше похожие на белесые паучьи лапы, запустила ей в волосы, то ли играя, то ли держась. Ног не было видно под свободным балахоном, тоже белым,
они смыкались у Джиа на талии где-то сзади; но это были сущие пустяки в сравнении с ее головой. Эту шейку я могла бы обхватить двумя пальцами, и еще осталось бы место. Волосы Эркхам были неприятного венозно-красного цвета,
половина заплетена в косу, остальное висело вокруг лица длинными шевелящимися прядями — да, шевелящимися безо всякого сквозняка, а густая челка закрывала глаза, оставляя на обозрение очень острый подбородок и губы, две кривые бледные полоски синюшного оттенка на такого же оттенка коже.
Меня передернуло, хоть я и старалась держать себя в руках. Сидди почувствовала это и бросила на меня напряженный взгляд, сама я очень хотела понаблюдать за чужой реакцией, но не могла отвести глаз. Господи, Дагни Бенедикт, дыши глубже -
не знаю, я это себе сказала, или кто другой. Хотя бы не упади в обморок.
С огромным усилием я перевела взгляд выше — на Джорджию. Зрелище было приятнее,
но ненамного. На ее лице блуждала слепая улыбка, улыбка фарфоровой святой,
которые продают по религиозным праздникам на каждом углу, и трудно было понять,
видит она нас или нет. У Калеба, когда он днем раньше вышел из этой двери, был такой же взгляд. Только полярность другая. А Джиа — я сроду не видела ни на чьем лице такой одухотворенности и света, и уж подумать не могла, на чьем увижу. Хоть и тьма стояла за этим светом, а младенец был древнее мадонны на целую вечность.
Эркхам медленно просканировала комнату, и каждый стоял как вкопанный, не шевелясь и не дыша. Я тоже замерла, хотя у меня не было повода бояться, что на меня обратят особое внимание. Я же никто, просто убийца, как и все они, и это… существо, видимо, думало так же. Если этот процесс у нее хоть немного напоминает нам привычный.
— Эркхам хочет, чтобы я попрощалась, — сказала Джиа, и в ее голосе я услышала то,
о чем говорил мне Демон. Благоговение. Вот оно какое. Надо сказать, я его не таким представляла.
Она плавным шагом прошла по комнате, и я предпочитала смотреть на них, чем на
Уильяма и Калеба, во всяком случае, пока что. Джиа осторожно посадила Эркхам в кресло, неподалеку от Демона и Сидди, она молниеносно, как насекомое, подобрала под себя ноги и застыла с прямой спиной, спрятав руки под балахоном, только ее волосы продолжали движение, будто наэлектризованные.
— Миленькая, я так тобой горжусь, — произнес Демон таким голосом, будто не говорил лет двести или ему не хватало дыхания. Он поцеловал Джорджию в лоб и погладил по волосам, Сидди остро улыбнулась ей и даже слегка поклонилась, но в общем они вели себя так, будто Джиа стала чем-то другим. Мне это странным не казалось — ведь невооруженным глазом видно, и я не хотела бы, чтобы она ко мне подходила, пусть и без Эркхам.
Джорджия двинулась в другой конец комнаты, и я была счастлива повернуться спиной ко всей той компании, хотя и знала, что увиденное меня расстроит. Но они держались, чего бы это им не стоило. Я наблюдала за Калебом — пока он был в порядке. Возможно, из последних сил.
— Я… тебя поздравляю, — сказал он с видимым усилием.
— Большая честь… — добавил Уильям тихо и прикоснулся губами к ее руке. Джиа с застывшим лицом иконы смотрела на них и сквозь них, пока они одновременно не сделали шаг и не обняли ее вдвоем.
Это было объятие более крепкое, чем уместно, и длилось оно дольше, чем полагалось. А потом мне стало очевидно, что они просто не могут отпустить. Я видела, как вздрогнула Джиа, как попыталась отстраниться, но не смогла. Она вдруг ахнула, будто от удивления и боли одновременно, обняла Уильяма в ответ и стала целовать, а Калеб сполз на пол, обхватив ее колени и пряча лицо в складках ее платья. Они не могли разомкнуть рук и не хотели, и я бы плакала, глядя на них,
если бы не ком в горле и не осознание того, что они делают только хуже. Это должно было закончиться как можно быстрее, пока что-то не произошло.
А потом произошло.
Внезапно Джиа запрокинула голову и дернулась так резко, что упала бы, не держи ее две пары рук. Она снова издала какой-то звук, только теперь боли в нем было больше, и он сразу оборвался. Уильям отпустил ее, Калеб дал сделать шаг назад, и я увидела, как вверху на ее белоснежном платье быстро расплывается яркое красное пятно.
