Леонид Кудрявцев - Еретик
Повелитель снов уходил… уже ушел.
С мягким шелестом опал капюшон визиря, струйки серого пепла хлынули с шикарного сиденья трона и потекли на ступени, в воздух взметнулось облачко пыли.
Ушел…
Ну ничего, кажется, остался еще кое-кто, на ком можно выместить свою злость. Тот, кто не должен уйти из этого замка живым ни в коем случае.
Господин повернулся спиной к трону и увидел Еретика. Тот вовсе не пытался убежать, а стоял в нескольких шагах от хозяина замка и даже, кажется, готовился отразить нападение.
Откуда могут быть достаточные для дуэли запасы магической энергии у того, кто неделю назад вернулся из изгнания, у того, кто всего несколько минут назад вернул себе собственное имя?
Свирепо улыбнувшись. Господин вскинул руку для того, чтобы швырнуть одно из своих самых смертоносных заклинаний.
После того как тело Змора рассыпалось в прах, Господин повернулся к Даниилу, и тот, увидев его лицо, абсолютно точно понял, что сейчас последует.
С Господином нельзя было договориться, и просто так отпустить его он не захочет. Зачем? Какая ему от живого Даниила будет выгода? Да никакой. Значит убить, здесь и сейчас.
Убежать? Куда? Да он и не успеет даже добежать до выхода из тронного зала. Драться? Чем? У него так мало магической энергии, что он не сможет отразить даже простейшее заклинание.
Значит, умирать? Прямо сейчас, когда он сумел вернуть себе имя и, стало быть, приобрел полную власть над собственной магией. Вот только магии этой с гулькин нос, не больше.
Меч? Нет, мечом достать Господина он не успеет. Так что же остается? Ждать смерти? Смириться и позволить себя убить? Будь у него хоть какое-то оружие… Стоп. А ведь оружие у него есть, и очень хорошее. Причем доступное ему лишь благодаря магии, которой он пользуется. И любой другой маг, оказавшись в его положении, не мог бы выкинуть такой финт, а он может. У него есть его воспоминания. Те самые, что лежат в хранилище памяти, которые он собирал всю свою жизнь, по одному, тщательно и любовно. Отдать эти воспоминания — все равно что пожертвовать частью своего тела, рукой или ногой. И все-таки это сделать придется, прямо сейчас. Что делает попавшая в капкан лиса? Отгрызает лапу, в которую вцепились железные зубы капкана, и уходит. Ему необходимо поступите так же.
И все-таки…
Господин улыбнулся и вскинул руку.
Прежде чем он применил заклинание, Даниил успел извлечь из памяти одно из своих воспоминаний и метнуть его в противника. Выбирать у него времени уже не было. Он даже не успел толком разобраться, какое именно воспоминание он кинул в Господина, и надеялся только на удачу.
Ему действительно повезло. Воспоминание, видимо, было не очень приятное, поскольку Господин вздрогнул и покачнулся. Торжествующая улыбка с его лица исчезла, сменившись гримасой удивления.
Но это пока ничего не значило. Даниил знал, что, если он даст Господину хотя бы несколько секунд передышки, позволит ему хоть немного прийти в себя, тот все-таки кинет в него смертельное заклинание, уже сконцентрировавшееся на кончиках пальцев его правой руки, уже готовое к применению.
Стало быть… не дать ни секунды передышки. Он и не дал.
Быстро, толком даже не выбирая, поскольку на это не было времени, он стал кидать в Господина воспоминание за воспоминанием, одно за другим, одно за другим.
Он метнул в него собственное отражение в капельке утренней росы, повисшей на самом кончике древесного листа, готовой вот-вот оторваться от него и устремиться к земле. Он кинул в Господина тоску осознания того, что близкие люди, не наделенные магическим талантом, рано или поздно уйдут, превратятся в серые, безликие тени и неизбежно исчезнут, погребенные под толщей времени. Он швырнул в великого мага полученную еще в детстве пощечину, за которую так никогда и не смог отомстить, поскольку, получив силу и возможность, вдруг понял, что, собственно, мстить некому и не за что. За ними последовали дикий ужас преследуемого охотником маленького зверька и жаркая ночь с черноволосой красавицей, радость от первого получившегося заклинания, с помощью которого он сумел стащить из соседского сада яблоко, и грусть расставания с той, что умела так загадочно улыбаться, падение в придорожную канаву, наполненную густой, омерзительной жижей, изумленная улыбка Алты и нож убийцы, сверкнувший в наносящей удар руке…
Он опустошал кладовые своей памяти, кидал в Господина свои воспоминания, прекрасно зная, что оружием они быть не способны. Никакого физического вреда великому магу принести они не могли. И наверное, они отсрочат его гибель всего лишь на то время, которое понадобится Господину, для того чтобы прийти в себя.
Но вот сколько ему для этого понадобится времени? И какой психический урон он получит, после того как его сознание переполнится этими воспоминаниями, после того как они захватят его полностью, накладываясь, переплетаясь, взаимодействуя друг с другом, превращаясь в чудовищный коктейль из ненависти, тоски, любви, ужаса, страха, зависти, уязвленной гордости и многого, много другого?
Для того чтобы ввести обычного человека в состояние транса, хватило бы и двух-трех заклинаний. Однако тут его противником был великий маг. Человек, сотни и сотни лет тренировавший свое сознание, память, умение владеть собой, четко понимать все происходящее, в конце концов, умение отражать психические удары. Самое первое воспоминание застало его врасплох лишь потому, что ничего подобного он ожидать не мог. Теперь он должен был уже сообразить, что именно происходит, и принять какие-то контрмеры. Какие именно?
Даниил этого не знал и не хотел рисковать. Ему необходимо было время, для того чтобы успеть покинуть владения Господина, как можно больше времени, и именно поэтому, видя, что его противник все еще стоит с поднятой рукой, а значит, вполне способен применить смертельное заклинание, он продолжал кидать и кидать в него воспоминания.
Одно за другим, одно за другим…
А потом Даниил вдруг осознал, что хранилище его памяти опустело. Если точнее, то в дальнем ее углу сохранилось еще два или три воспоминания, но большого значения они уже не имели.
А Господин все еще стоял, слегка покачиваясь. Вот только удивления на его лице уже не было. Вообще ничего на его лице не отражалось, так, словно он утратил всякую возможность чувствовать, словно сейчас в его голове не бурлили, продолжая перемешиваться, схлестываться, накладывась друг на друга, десятки и десятки воспоминаний.
Даниил подумал, что как раз сейчас наступило время удрать. Может быть, Господин очнется не скоро. Возможно, ему даже удастся убежать достаточно далеко.
