Андрей Прусаков - Прилив
Игор слушал с живым интересом, изредка прерывая рассказ вопросами. Спрашивал почему‑то не о жизни в Дирне, его интересовало, как живут люди на севере Поймы, их численность, обычаи, вожаки.
— Ты — сын правителя Дирна, человека, которого половина живущих в Пойме ненавидит, как кровного врага! — изумленно проговорил он, качая головой. — Хорошо, что ты не объявил об этом во всеуслышанье. Боюсь, всей моей силы не хватило бы, чтобы защитить тебя от толпы.
Он встал и прошелся по комнате.
— Ты сын правителя Дирна, оказался в Пойме после крушения воздушного корабля. Ты жил в клане Север, потом бежал и оказался здесь. Во все это нелегко поверить, особенно, что ты — сын правителя.
— Почему?
— Разве какой‑нибудь варвар сможет проникнуть в Дирн и выжить среди гморов?
— Наверно, нет, — сказал Слав. — Вряд ли.
— А ты выжил, — Игор внимательно посмотрел на пленника. — Удивительно. Ты крепкий и сильный гмор…
— Одно мне неясно в этой истории, — сказал вождь, — как та старуха могла признать тебя, если в то время ты находился далеко на севере, и тому есть свидетель?
— Она, наверно, сумасшедшая, — сказал Слав. Игор резко повернулся к юноше:
— Ты говоришь так, потому, что не знаешь, что с ней произошло. Не знаешь, что гморы уничтожили, вырезали весь клан Краба, до единого человека. Женщин и детей. Она — единственная, кто остался от многочисленного клана! В чем виноваты эти люди, что гморы перебили их всех?
Слав не знал, что ответить. Он не поверил бы этому раньше, но теперь верил и ужасался совершенному по приказу отца. В том, что Изагер приказал это, Слав не сомневался: ни одна армейская операция не совершается без его согласия и утверждения Совета Избранных. Как же он мог, и зачем сделал это?
— Теперь на этом месте гморы возводят город. Сначала их корабли уничтожили несколько селений вокруг, затем они отобрали у пустынников огромный кусок Поймы, объявив своей собственностью и убивая каждого, кто проходил туда, а теперь строят в сердце Поймы город! Что будет дальше, можешь мне сказать?
Слав молчал. Он помнил, что говорил отец, помнил его планы медленного вытеснения и уничтожения варваров. Когда Слав жил в Дирне, все это оставалось планами, но теперь, похоже, отец решился осуществить их.
— Молчишь? Не забывай, что ты — мой пленник! — жестко напомнил Игор. — Твоя судьба и жизнь зависят от того, что ты расскажешь мне. Ты сын правителя, а потому должен знать многое, очень многое…
— Я многое знаю, — сказал Слав, — и готов поделиться этим в обмен на свободу.
— Об этом рано говорить, — сказал Игор. Он остановился перед Славом так, что перед лицом юноши многозначительно качнулась рукоять меча, висевшего на бедре вождя. — Не пытайся торговаться со мной. Запомни: я вождь, а не торговец!
Несмотря на свое положение по сравнению со Славом, Игор разговаривал вполне учтиво и внимательно слушал. Это не был допрос, это походило на беседу двух путников, встретившихся в пустыне и заночевавших у костра. Слав оценил отношение правителя и отвечал на вопросы так честно, как мог, тем более что Игор не выведывал никаких военных тайн. Казалось, они его вообще не интересовали.
Беседа закончилась глубоко за полночь, и усталый Слав отправился спать. На следующий день утром его накормили еще лучше, из чего юноша сделал вывод, что заслужил милость вождя варваров. Игор не появлялся до вечера, затем вызвал к себе, и разговор продолжился. На этот раз Игор спрашивал о Дирне, о людях, живущих в нем, и Слав охотно рассказал вождю о своей жизни. Фигура Юра заинтересовала Игора, и юноша рассказал о телохранителе отца все, что знал.
— Значит, он был пустынником?
— Да, отец говорил, что Юр родом с востока Поймы.
— Выходит, пустынники могут уживаться с гморами? — с улыбкой спросил Игор.
— Раньше мы были одним народом, — ответил Слав. — У нас один язык. Если пустынника одеть в одежду гмора, он ничем не будет отличаться от них, разве что загаром.
— Тогда почему мы убиваем друг друга?
Слав не мог ответить. Он не знал. Знал лишь одно: с варварами можно дружить и… даже любить их. Люди везде люди, давно понял юноша. Каждый радуется, когда ему хорошо, и огорчается, когда плохо. Ненависть придумали политики и жестокие вожди.
— Вот и я не знаю, — сказал Игор. — Но если война начнется в полную силу, кому‑то придется исчезнуть с этой земли. Или нам, или гморам. Третьего не будет. Мне война не нужна, — правитель Истока поднялся и защагал по комнате, — Мой город растет и богатеет, люди из других кланов приходят сюда, потому что здесь они могут не бояться за свое будущее. Мы торгуем с соседями, наши караваны доходят до края Поймы, мы добываем железо и камень — но гморы не оставляют нас в покое! Клан Краба разгромлен, остальных вытесняют в пустыню, где даже в прилив не бывает воды! Ответь: почему гморы так делают? За что ненавидят нас?
— Я не понимаю отца… Не понимаю, зачем он делает это. Он ненавидит пустынников — это правда. Он говорит, что варвары угрожают цивилизации, поэтому их надо уничтожить.
Игор слушал. Лицо его потемнело, брови сошлись над переносицей, а губы сжались в бескровный комок.
— Значит, гморы боятся нас, — проговорил он медленно. — Удивительно! Нас, не имеющих волшебных технологий и летающих кораблей, боятся до того, что хотят уничтожить!
— Знаешь, Слав, у моего народа есть одна легенда, — сделав паузу, сказал Игор. — Уже никто не помнит, произошло это на самом деле или придумали люди — но это неважно. Слушай, Слав. Однажды к стоянке одного клана повадился приходить зверь. Он был велик и жесток, он убивал людей и поедал их. Охотники собрались вместе и решили убить зверя. Они выследили, откуда он приходит, отправились туда, нашли нору, но зверя в ней не было. Зато были его детеныши. Охотники убили их и вернулись домой, не зная, что зверь идет по их следу. Чудовище было умным и хитрым. Дождавшись, когда охотники уйдут, оно пришло в селение и убило всех женщин и детей. Вернувшись, охотники поняли: закон Поймы — закон для всех, даже для зверя. Кровь за кровь, гласит он, смерть за смерть. Зверя, конечно, убили, но и клан перестал существовать.
Игор сузил глаза:
— Понимаешь, о чем я? Грань между враждой и истреблением подобна клочку тумана. Сделаешь шаг — и ты уже там… Гморы торопятся сделать его, но за туманом лежит пропасть.
Слав прекрасно все понимал. И готовность вождя пустынников к миру радовала его:
— Я понимаю, Игор. Я готов говорить с отцом. Я сделаю все, чтобы войны не было! Если ты отпустишь меня в Дирн, это и будет знаком мира!
— Я верю тебе. Я вижу твое сердце, и оно чисто, как сталь моего клинка, — Игор выпрямился, могучая рука пригладила черные волосы. — Но ты один. А один человек ничего не стоит.
