Евгений Шепельский - Имею топор - готов путешествовать!
За едой я коротко рассказал о том, что случилось с нашими недругами. Потом ввел в курс дела относительно своего плана. Во мне играла кровожадность, и я слишком поздно поймал взгляд эльфийки. Гритт, снова эти огромные серые глаза, затопленные сочувствием ко всему живому, включая мышей и тараканов, снова эти опущенные углы губ!
- Это... подло! - Добрая фея обожгла меня взглядом, и вся вытянулась, напряглась как струна. - Вы... вы ударите в спину! Столько крови... Эти люди, они... Вы обрежете их жизни их же руками, не дав им последнего шанса на исправление!
Великая Торба!
Я чуть не взвыл. Некоторые реакции Виджи, прибывшей из другого мира, по-прежнему выводили меня из себя несколько больше, чем мне бы того хотелось (скажу прямо - мне вообще не хотелось, чтобы Виджи выводила меня из себя). И добро, если бы речь шла о хороших людях!
Веру в то, что закоренелый преступник способен измениться, и что ему в обязательном порядке нужно предоставлять еще один, самый распоследний шанс, могут исповедовать только дураки и эльфы. Эльфов я прощаю, дураков - никогда. Они не способны понять, что сформировавшийся человек редко меняется в лучшую сторону. А что касается бывалых преступников - то с ними все ясно изначально. Можно ли приучить тигра есть овощи? Наверное, да. Он будет трескать их до тех пор, пока ему на зуб не попадется сам дрессировщик.
Я дал себе зарок когда-нибудь навестить Витриум, чтобы понять, как эльфы с их неумеренной тягой к абстрактному милосердию и справедливости протянули так долго, сохранив суверенитет. Хотя не исключено, что я зря сужу обо всех эльфах по Виджи. Может, в утконосой эльфийке говорят идеалы молодости. Молодость, она всегда импульсивна и возвышенна, а женская молодость - она импульсивна и возвышенна вдвойне. Сколько же ей в действительности лет?
Хотя, с другой стороны, напомнил я себе, Виджи прибыла из страны, где, по слухам, вообще нет преступлений. Эльфы - они другие. Нет, не чуждые нам, людям. Просто другие. (Заметьте, я не веду здесь речь про чащобных эльфов, да покарают их Атрей, Гритт и прочие боги!)
Ну ладно. Я встал, бросил остатки пищи в костер и отчеканил, глядя эльфийке в глаза:
- Вы наняли меня, чтобы я привел вас к Оракулу, добрая фея. Привел, а не дотащил ваш труп. И вы дали клятву во всем меня слушаться. Но пусть вы даже расторгнете клятву, я все равно буду делать то, что считаю нужным для вашего блага. Потому что я, - для большей наглядности я ткнул себя пальцем в грудь, - я дал слово привести вас к Оракулу в целости и сохранности. Если я решу, что лучше вас связать и сунуть вам в рот кляп - я так и поступлю. Если я решу, что мне нужно стянуть с вас вот эти щегольские милые брючки и выпороть - я и это устрою. Для вашего блага.
Ее уши в момент налились багрянцем, она вскинулась, подхватив меч, и я понял, что сейчас в семье будет горе, и мама запросто прирежет папу - но в этот момент принц положил ей руку на плечо и так сдавил, что пальцы побелели. Он что-то быстро произнес на эльфийском. Виджи качнула головой (о, эти пышные золотистые волосы!). Потом резко встала, перешагнула бревно и забралась в фургон. Я облегченно вздохнул.
Принц холодно прищурил взгляд. И вдруг одобрительно хмыкнул.
- Бог-ужасный, это феерично, моя плешь! - загадочно изрек он. Видимо, вспышки доброй феи и его достали.
Он отвернулся и исчез за пологом фургона. В ночи зудела мошкара.
Надеюсь, он ее уймет. Э-э, просто успокоит. Гритт, мне не давал покоя вопрос, живут ли они вместе. Еще на вилле Бренка я обнаружил, что спят они в разных постелях, и до сего дня я не видел между ними явных признаков близости, но кто разберет этих эльфов? Может, супружеский акт происходит у них раз в двести лет, и обязательно на фамильном древе, скажем, головами вниз, зацепившись ногами за ветки, и вдобавок сквозь дырку в сотканной из паутинок простыне. А может, они вообще асексуальны. Эльфы, в конце концов, живут вечно, а за вечность и секс может приесться до чертиков.
От этой мысли меня едва не кинуло в холодный пот.
А Имоен уже готовила лук и стрелы. Она не видела ничего дурного в моем замысле. Умная девочка.
- Где карты? - деловито спросила она.
- Сейчас.
Я порылся в хитром поясе Мельника и выудил крапленую колоду Джабара. Пиковая масть - знак Гильдии Убийц Харашты. Вместе с Имоен мы примотали пиковую шестерку к стреле чуть ниже оперения. Шестерка - как дополнительное оскорбление. Мол, вот как низко мы вас ценим.
- Стрелять в глаз, шею или под лопатку? - Девушка была серьезна.
- Куда угодишь.
Она усмехнулась:
- Я угожу куда скажете.
Я ей поверил.
- Главное, чтобы стрела с картой нанесла смертельную рану. Прихлопни его сразу, чтобы он не успел позвать на помощь. Но давай-ка приготовим еще одну стрелу с картой, на всякий случай.
- Не нужно. Я не промахиваюсь.
Имоен сверкнула белоснежными зубками. Она была рада показать себя в деле. Я не заметил в ней страха - сплошная деловитая собранность. И жесткость умелого бойца, готового убивать.
- Хорошо.
Я извлек два метательных ножа, что остались у меня от братцев Гхашш. Закрутил восьмерку и девятку пик вокруг плоских, с широким овальным вырезом рукояток. Лист вощеной бумаги вряд ли нарушит баланс. Но, опасения ради, я швырнул один из ножей в бревно, и попал точнехонько туда, куда целился.
Монго озадаченно воззрился на меня:
- Не понимаю. А гшаан? Разве он не полетит докладывать Фрею?
Я осклабился в скверной улыбке (я редко позволяю себе такие примочки, но на сей раз ситуация оправдывала) и поскреб между лопаток:
- Этот гшаан - просто безмозглая тварь. Ее дело - беглецов выслеживать. А мы помчимся в сторону Фрея на всех парусах. Берусь утверждать - демон останется там же, где и был; с его точки зрения, мы никуда не убегаем. - Я показал на звездное небо с ярким диском луны, которую отчасти заслоняла неподвижная тень. - У него там пост, с которого он видит всю долину как на ладони. Но даже если я ошибся и он полетит к Фрею, то найдет его в забытьи. - Я рывком извлек нож. - Наш демоновод пал жертвой собственной злобы, а мы получили маленький шанс на спасение. Надеюсь, у тебя-то нет возражений против нравственной стороны нашего дела?
Монго не возражал.
- Очень хорошо. Тогда смени на посту сэра Скареди. И обрадуй, что сегодня мы без горячего.
Он ушел. Я хотел задать тот же вопрос Скареди, но со стороны ручья затрещали кусты, и к нам, пошатываясь, выбрел Олник. Волосы взъерошены, на щеке темнеет царапина, будто след от ногтя, рубаха нараспашку, за ухом пристроен стебелек травы. В руках мой напарник задумчиво нес молот Крессинды.
