Клавдия Вербицкая - Кривые зеркала
– Единственная жертва, которую принимают боги всегда и без условий, это наши собственные жизни. - Я охнул. - Да, Тони, наши жизни. Не смерти, заметь. Чтобы умереть, ни ума, ни доблести не нужно. А ты попробуй жизнь прожить так, чтоб сил у твоего бога-покровителя прибавилось. От веры твоей, от соблюдения его заветов, от мыслей светлых. Это и есть добро.
– А что тогда зло?
– Зло, для богов, - это и есть отвержение. Когда люди забывают богов, перестают верить, рождается зло.
– Но ведь люди не могут одновременно следовать заветам всех богов!
– А этого и не нужно. Достаточно помнить, кому ты возносишь молитву. Отвержение ни есть отрицание, которое проповедуют некоторые очень уж скептичные мыслители и ученые. Мол, боги - лишь легенды, нужно верить тому, что можно увидеть, услышать, потрогать, а потом проверить ещё раз. Легенды проверить нельзя. Хорошее утверждение, богине мудрости должно понравиться.
– Как богине может нравиться, что её называют легендой? Если она существует на самом деле.
– Очень просто. Верить своему опыту, а не тому, что тебе говорят - это одна из особенностей мудрости.
– А как же говорят, что только дураки предпочитают учиться на своих ошибках?
– А кто сказал, что те, кто учатся на чужих ошибках, их умнее? Наберёшься своего опыта - сможешь верить чужому. Если поймёшь, что ему можно верить. Это понимание придёт не скоро, да и не ко всем оно приходит. Не каждому дано.
– Хорошо. С отрицанием понятно. Мы можем говорить, что богов нет, а им только лучше от этого. Живём, как они завещали, и при этом по пустякам не беспокоим. А что же тогда отвержение?
– Мудрец, который призывает верить лишь собственному опыту, но при этом утверждает, что богиня мудрости выглядит так, и не как иначе, хотя в глаза её не видел. Повеса, который Ишарой клянётся, что любит… сегодня - одну, завтра - другую, а через два дня не помнит, даже как их зовут. Жрец, который говорит о милосердии, но не пустит путника переночевать в непогожую ночь. Судья, что взывает к справедливости, а сам лишь думает, сколько ему заплатит тот, кого он оправдает.
– Я понял. Ты либо живёшь по заветам богов, либо ты богов отвергаешь, даже если честно молишься им и приносишь им положенные жертвы.
– Особенно если молишься им и приносишь жертвы. Не призывай Ишару в свидетели своей любви и хоть с тремя одновременно целуйся - ей всё равно. Ты не лжёшь богине, то есть остаешься честным с собой и перед ней.
– А при чём тут эльфы?
– При том, что их представления о зле немного другие. С ними вообще много неясности.
– Почему?
– Откуда я знаю почему? Вот только я нигде не встречал упоминания, откуда взялись эльфы и гномы. О людях говорят мало и осторожно. О драконах говорят много, но туманно. Русалок просто называют бывшими эльфами, которых морской владыка в свои владения заманил. А вот откуда взялись эльфы - ни слова. Люди много чего напридумывали, но сами эльфы ничего нам не говорили.
– А мы хотели слушать? Неуверен, что нас это сильно интересовало.
– Скорее всего, нет. Ваше Величество, позвольте взглянуть на Ваш меч. - Я удивлённо протянул ему оружие. Обнажать клинок не понадобилось. Старик провел рукой по серебряному узору на ножнах. - Смотри, Тони. Однажды, ещё в молодости, я увидел такой же узор. В одной книге был очень подробный рисунок эльфийского ожерелья. Листья, искусно переплетённые между собой. В той книге автор говорил, что издалека листья казались настоящими, настолько тонкой была работа, настолько подробно были прорисованы все жилки листьев. Мне захотелось узнать, что за растение вдохновило эльфийского мастера на работу. А у меня друг был. Как раз из этих, скептично настроенных учёных. Он взялся описать мир, как он устроен. Весь мир он описать, конечно, не смог бы, он занимался растениями. Он создал одну из лучших на сегодняшний день классификаций растений, очень много у него книг, посвященных описанию разных растений. Да, вот к этому человеку я и обратился за помощью. Он помочь мне не смог. Сказал только, что, либо он такое растение никогда не встречал, и ничего похожего не встречал тоже, либо оно придумано, а, значит, у эльфов есть учёный, который знает о растениях больше него, раз смог так подробно придумать несуществующий лист.
– И что с того? Есть ведь и другие земли в нашем мире.
– Есть. Но он говорил что-то про необычную симметрию листа, я не настолько хорошо разбираюсь в растениях, чтобы понять его. Совершенство, которое не может быть, так он сказал.
– Если совершенство не может быть, его можно придумать. Что здесь такого?
– Для выдуманного растения эльфы его слишком часто используют в искусстве. Ножны твоего меча украшает именно оно. - Я припомнил, что встречал аналогичные гирлянды во дворце Мирандаля, но говорить о том не стал. - А ещё они слишком подробно придумали его, слишком… живо, что ли. Обрати внимание, Тони, в узор вплетены разные листья.
Я присмотрелся. Действительно, листья разных размеров были сплетены между собой. Но не это показал мне мудрый учитель. Рядом с большими, полностью раскрытыми листьями распускались совсем молоденькие листочки, ещё свёрнутые, только-только вылезшие из почек и уже развернувшиеся навстречу солнцу, но не загрубевшие под его лучами. Эти листья действительно были живыми.
– Я искал в книгах упоминание о таинственном растении, - продолжил хранитель. - Мой друг везде, где был, пытался найти что-то похожее. Ни его, ни мои поиски успехом не увенчались. А ещё в их легендах и песнях можно найти отзвуки событий, которых не было. Слишком давние они. Если слушать каждую легенду по отдельности - ничего особенно, сказка, как сказка. А если сразу несколько, получается что-то вроде кусков длинной истории, которой они не очень-то делятся с нами.
– Мы долго не знали друг о друге. И потом не слишком стремились к общению. Сами эльфы возражали… - зря я сболтнул.
– Не знал об этом. А почему?
Раз сболтнул - пришлось отвечать:
– Они считают нашу силу чуждой себе. И не понимают нашей тяги к переменам.
- Может быть. Как-то я нашёл несколько древних летописей одного лесного народа, где упоминаются прекрасные люди, которые приходили иногда на помощь тем, кто попал в беду, но никак иначе себя не проявляли.
– Эльфы?
– По описанию похожи.
– И всё-таки, причём тут зло?
– В своё время мой друг предположил, что эльфы пришли сюда откуда-то издалека.
– Из-за моря? - Я вспомнил зачарованные кораблики, обречённые плыть.
– Ты же не думаешь, что боги сотворили только наш мир и успокоились?
– Вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что когда одни боги сменяют других, тем, кто остаётся без владений, надо бывает куда-то податься. Почему бы не создать ещё один мир?
