Джон Райт - Последний страж Эвернесса
– Гален мне рассказал, – оживилась Венди. – Если бросить молот Мьёлльнир, он вернется обратно, и человек должен быть готов выдержать возвратный удар. Чтобы воспользоваться кольцом Нибелунгов, надо отказаться от любви. Если возьмешь жезл Моли, лишишься самых дорогих тебе иллюзий. Лук Бельфана станет служить только гордому, а тщеславный будет повержен. Меч Справедливости может принадлежать только достойному править.
Питер пододвинул к себе банкноты в рамках и монеты.
– Где находятся талисманы?
– Делайте быстро, что вы там собираетесь, – окликнул их Ворон. – По-моему, сейчас произойдет нечто ужасное.
– Что ты видишь? – рявкнул калека.
– Это что-то… в темноте плохо видно… деревья? Башни? Башни встают из моря, сотни и сотни, словно лес. Между ними повсюду натянуты сети, будто паутина, и веревки.
– Ахерон поднимается! – взвизгнула Венди.
Питер сказал:
– Ладно, девочка! Ткни волшебной палочкой в картинку. В любую.
– В которую?
– В любую! Я не знаю, где эти талисманы, но они наверняка спрятаны где-то в этих картинках. Ворон, подойди сюда и помоги нам разглядеть эти маленькие штучки на банкнотах…
Бородач, сгорбившийся над смотровой щелью, отозвался:
– Погодите! Это не башни!
– Какое облегчение, – заметил Питер.
– Я нашла один! – крикнула Венди.
– Это мачты кораблей. Клиперов с черными парусами. Толпы и толпы кораблей заполняют залив, насколько хватает глаз. А между ними плавают тюлениды-великаны, больше китов, и глаза у них как фонари. Они одеты не так, как другие. На них греческие или египетские доспехи. На дальних еще более древние штуки, старше всего, что я знаю, а сами они больше островов. По-моему, они из глубин мира…
– Он прямо здесь, на обороте доллара! – зачастила Венди. – Ясно как день! Эти стрелы в когтях у орла, по-видимому, представляют лук Бельфана. Думаю, оливковая ветвь означает жезл Моли.
– На обороте четвертака другое, – заметил Питер, – Орел держит в когтях фашию.
– Что?
– Фашия – это связка прутьев, которую носили римские ликторы.
– Эй. Прутья? Жезл молнии?
– Тыкай, – велел Питер.
– А мне не надо заснуть? – спросила Венди.
– Где угодно, только не в этом доме. Давай.
В коридоре раздался топот ботинок, затем грохот в дверь.
– Откройте! – крикнул хриплый голос – Федеральная полиция!
– Азраил послал огненного и морозного великанов на дом, – доложил Ворон. – Они идут сюда. Святая Катерина! Человек в небе!..
– Открывайте! – крикнул голос за дверью. Питер выкрикнул имя Морфея с целью вырубить людей за дверью, но он не знал их имен и не имел ничего, что бы им принадлежало, поэтому ничего не вышло.
– Как жаль, что я не могу вспомнить, в чем заключается последняя защита Эвернесса. Теперь самое время.
– О боже! – крикнула Венди и повалилась спиной на кровать.
Белоголовый орлан, крупнее любого настоящего, поднялся с листка бумаги – сначала как видение, но постепенно обрел плотность и реальность и, хлопая огромными крыльями, испустил яростный крик. В одной лапе он держал золотой лук с пучком стрел, в другой – тонкий жезл с растущими из него листьями и цветами. В воздухе вокруг него вращались тринадцать точек яркого света, омывая комнату мягким, но пронизывающим сиянием.
Венди, вскочив на ноги, заворковала:
– Ну-ну, птичка! Ну, орлуша! Ну, мальчик! Дай Венди эти штучки! – И протянула руки к жезлу и стрелам.
Но орел вспорхнул под потолок и произнес величественным пронзительным голосом, звучавшим как медная труба:
– Разделение властей – наш закон. Знай, эти талисманы служат ревнивым богам и ни одна рука не может держать больше одного! Кто возьмет лук, не может коснуться жезла.
Ворон, не отходивший от смотровой щели, произнес: – По воздуху бежит человек в плаще из грозовых туч. Он держится позади кораблей и дует им в паруса своей волынкой…
Голоса за дверью орали и требовали открыть. Питер перевел свой пулемет в боевое положение, прищелкнув последнюю обойму.
В этот момент снаружи поднялся ураганный ветер, визжавший все громче и громче, пока вместе с ним не взвыл весь мир.
Окна перед Вороном вынесло, деревянные ставни слетели с петель, посыпались осколки стекла. Бородач упал, заслоняя руками лицо.
Вся комната содрогалась, как корабль в штормовом море. Снаружи раздавались треск и скрип вырываемых с корнем из земли деревьев.
Край балкона за северными окнами просел, образовав косой пандус. Когда колонны, поддерживавшие восточную часть балкона, обвалились, северо-восточный угол комнаты оторвался и между двумя стенами открылся провал.
Через эту брешь они видели, как разбивается в щепки маленькая декоративная башенка в северном крыле, как золотые тарелки и древние гобелены поднимает ветер из пыли и мешанины досок и уносит прочь. Над обломками башни по небу два сверхъестественных существа рассекали тучи летящими шагами, и каждый шаг их отдавался ударом грома. Один, одетый римским солдатом, колотил мечом по щиту, так что небеса сотрясались от грома. Другой замешивал смерч воем своей волынки, его плащ и килт развевались в обгоняющих его штормовых ветрах, а столб торнадо следовал за музыкой.
Два князя бури бежали по ветрам на восток, гоня перед собой вал грозовых облаков в сторону солнца, словно надеялись заглушить наступающий рассвет.
От двери раздался шипящий звук, и из горячей точки россыпью брызнули искры. Одна из петель начала плавиться. Там применили ацетиленовую горелку.
Дымящиеся лучи зари заволокло облаками, кэлпи возрадовались, а сэлки запели, и тысячи голосов взревели с корабельных палуб.
Морозный великан заскользил по садам, оставляя позади себя увешанные сосульками деревья. В разбитые окна на юге они видели, как сердитый огневик перешагнул садовую стену, подпалив кусты по обе стороны от себя салютом двух своих факелов.
Орел крикнул:
– Выбирайте!
Второй орел, словно сон, проявился в комнате. Он принес в когтях связку прутьев и уронил ее на пол. В середине связки помещался молот, похожий на кузнечный, но с короткой ручкой. Второй орел выкрикнул:
– Только тот, кто готов выдержать удар войны, может поднять этот молот в бою. Кто возьмет его в руку, не должен касаться иных талисманов, ибо военная власть не может быть независима или стоять выше гражданской.
Орлы кричали так громко и пронзительно, что вой урагана не мог их заглушить.
На глазах у Ворона лицо Питера озарилось триумфальным светом надежды. Слов он не слышал, но прочел по губам:
– … вспомнил… последняя защита Эвернесса!
Горящая петля отвалилась от двери, которая устояла, но затем содрогнулась под могучим ударом боевого тарана.
