Кейт Форсит - Бездонные пещеры
— Но... как же жрицы? — кашляя, выговорил он.
Майя стояла на коленях, и по ее черному от копоти лицу бежали слезы, оставляя белые дорожки.
— Должно быть, они находились где-то в другом месте. Скорее всего, на Острове Богов.
Лахлан взмахнул крыльями и единым плавным движением налетел на нее.
— Ты... ты хочешь сказать, что мы... что мы обстреливали не тот остров? — Кашель душил его, не давая ему говорить.
— Откуда мне было знать? — прорыдала она, съежившись от ужаса. Его лицо было зловещим и угрожающим. На фоне рыжего пламени его крылья сияли красным и золотым.
Раздался крик Изолт. Огонь охватил паруса. Под градом падающих углей деревянная палуба корабля задымилась. Корабль бешено раскачивался и кренился под напором яростных волн, и беспомощных людей швыряло от борта к борту. Вода хлынула через борт, подхватив их и понеся по палубе. Некоторые оказались за бортом и, исходя криком, мгновенно оказались во власти морского огня.
— Нет! — закричал Лахлан, вскакивая на ноги. Одним молниеносным движением он выхватил из-за пояса Лодестар, в сердце которого вспыхнул серебристый огонек. Крошечная искорка мгновенно переросла в ослепительное сияние, и на миг зловещая краснота извергающегося вулкана померкла, потом корабль внезапно понесло вперед и подняло в небеса. Всех бросило на палубу. Один матрос с криком полетел вниз, прямо в объятое пламенем море. Лишь Лахлан удержался на ногах, держа перед собой Лодестар. Если раньше его силуэт окаймляло зловещее красное зарево, то теперь чистая линия его лица, черные кудри, развеваемые бешеным ветром, прекрасные крылья — все окутывал сияющий серебристый свет.
Полет корабля стал более спокойным. Оцепеневшие люди поднялись на ноги. Они парили над миром, высоко-высоко. Обгоревшие паруса корабля трепал ветер, в морозном свете звезд четко вырисовывались очертания мачт. По обеим сторонам летели драконы, и их крылья в ослепительном свете Лодестара казались прозрачными. Под ними расстилалось море, в котором на многие мили отражалось красное зарево над извергающимся вулканом и кольцо бушующего морского огня.
Они увидели, как вода начала отступать от берега. Дно бухты медленно обнажилось, оставив беспомощных рыб отчаянно биться на песке среди ракушек и обломков кораблей. В море семейство тюленей лихорадочно плавало кругами, и детеныши изо всех сил пытались удержаться на плаву, сносимые напором отступающей воды.
Море отступало все дальше и дальше, образуя огромный вал. С палубы летящего корабля было видно, как он вздымается и блестит, покрытый красными пятнами отражений горящего острова. Набрав стофутовую высоту, он, казалось, на миг застыл, а потом с оглушительным ревом хлынул вперед.
Корабль взмыл выше, но команда почувствовала на своих лицах соленые брызги. Они облепили фальшборт, в благоговейном ужасе глядя, как волна обрушилась на берег. Киннейрд в одно мгновение был смыт бушующей водой, которая неистовым потоком хлынула между двух высоких скал на берег и лес, затопив их в считанные секунды. Вода неслась все дальше и дальше, унося с собой вырванные с корнем деревья.
— До какой высоты она может добраться? — воскликнул Лахлан. — О Эйя, пожалуйста, пусть они окажутся достаточно высоко!
Поток врезался в высокую гряду и хлынул наверх, вздымаясь и опускаясь. Корабль, увлекаемый страхом Лахлана, бросило вперед. Он летел вслед за великанской приливной волной в трехстах футах над водой, а далеко вверху медленно угасал пылающий хвост кометы.
Изолт сидела на краю гряды, положив на колени посох и глядя в ночное небо. Было так ясно, что она на многие мили окрест видела покрытые белым снегом поля, уходящие вдаль. Озеро блестело в свете луны, а темный небосвод над ее головой казался необыкновенно ярким.
За плечами был еще один длинный день. Она устала до полусмерти. Весь день они поднимались в гору, хотя снег был настолько глубоким, что им удалось пройти не слишком много. Многие падали и не могли подняться. Те, у кого еще оставались силы, поднимали и несли их или перекидывали через спину полуживых пони.
Ведьмы на ходу произносили слова кандлемасских обрядом, поскольку был последний день зимы, начало времени цветов. Никто не осмеливался задержаться и провести ритуалы как положено, с кругом силы вокруг костра.
— Во имя Эйя, — приговаривали они нараспев, — нашей матери и нашего отца, ты, Пряха, Ткачиха и Разрезающая Нить, ты, кто сеет семя, питает все живое и собирает урожай, почувствуй во мне течения морей и крови; посредством четырех стихий: ветра, камня, пламени и дождя; посредством ясных небес и бурь, радуг и града, цветов и опадающих листьев, пламени и пепла...
Остальная процессия подхватила заклинание, и долина огласилась их голосами:
— О Эйя, обратись к нам своим светлым лицом.
Наконец они добрались до большой долины с озером, в гладких и безмятежных водах которого отражался Хребет Мира. Хотя солнце уже заходило, они обошли озеро вдоль берега, отправившись дальше в темноте и пробираясь через камни и между деревьями, пока не вышли на широкую поляну под высоким утесом. Они не могли идти ни вперед, ни назад, поэтому им пришлось остановиться. Когда они ели скудный ужин, никто почти не говорил. Они поднялись или достаточно высоко, или нет.
Теперь Изабо ждала часа своего появления на свет, полуночи восьмого дня кометы. Она молилась.
Внезапно далеко вдали она увидела чудовищное красное зарево. Нервы у нее не выдержали. Она вскочила на ноги.
— Мегэн!
Далекое пламя вспыхивало и плясало. Потом Изабо услышала, не ушами, а глубоко в мозгу, рев драконов. Комета выпустила огненный хвост. Изабо мгновенно, безо всяких сомнений поняла, что совершилось великое колдовство.
— Нет, нет! — закричала Мегэн. — Нет, нет! Кометное колдовство!
Земля у них под ногами содрогнулась. Безмятежная водная гладь взмутилась. До них донесся плеск волн. И снова земля затряслась, сильнее, чем в прошлый раз. Из костра выпало полено, веером взметнув искры. Волны заплескались на каменистом берегу, потом хлынули к их лагерю.
Потом они с ужасом услышали отдаленный гул. Все повскакали на ноги. Послышались вопли и испуганные крики. Гул становился все ближе и ближе. Люди пытались взобраться на скалу или убежать в лес, стараясь подняться как можно выше. Кто-то запрыгивал на деревья.
Изабо подалась вперед. На высоких вздымающихся волнах играл лунный свет. Она не могла поверить, как высоко поднялась вода и как быстро она приближалась. Волны бушевали все ближе и ближе. Они обрушились на утес, где беженцы оставили свои повозки, которые швырнуло в воздух. Огромные деревья трещали и ломались, точно спички. Утес замедлил, но все же не остановил волну полностью, и она яростно понеслась по холму к ним.
