Надежда Дурманова - Поймать архимага
— Не ворчи, — успокоил меня некромант. — У нас есть еще время подумать.
— А если вымазать зельем лезвие меча? — предложил Марэль.
— Угу, а на кого Наставник первым делом нападет? На тебя, что ли? Вот именно, на меня. А я твой меч даже не подниму. Но твоя идея мне нравится. Дротики дорого стоят? — медленно спросила я.
— Да не особо, — задумчиво сказал Марэль. — Это хорошая идея. А что ты хочешь с ними делать дальше?
— С ними — ничего. А вот вызвать Лерия на разговор не помешало бы. Сколько можно откладывать. Если все к тому и идет, то чего тянуть? — пожала плечами я. — Ну так что, сходишь за дротиками?
— Схожу. А когда ты собираешься вызвать Лерия на разговор?
— Схожу сегодня во дворец, передам через Дорра, что буду ждать его… м-м-м… да хоть на тех же развалинах.
— Одна ты никуда не пойдешь, даже не думай, — строго сказал Марэль, опережая открывшего было рот Дарисса, который аж побагровел от возмущения после моих слов. — Все, я ушел. И смотрите мне только деньтесь куда-нибудь.
Как только за Марэлем закрылась дверь, некромант спросил:
— Это еще что за самодеятельность? Не страшно одной-то будет?
— Страшно, но за себя не так сильно, как за вас. Поэтому пойду одна. И не спорь.
Вскоре вернулся наемник и торжественно протянул мне бумажный сверток, перевязанный веревкой. Я опасливо потянула за кончик, но там оказались дротики и духовая трубка для них. Марэль молодец, взял короткие, чтобы дальность полета была большей.
После трехчасового нахождения на холоде котел вернули в комнату. С дротиками оказалось проще — мы левитирвали их, поочередно окуная в зелье. Теперь стальные шильца отсвечивали зеленым, под цвет зелья.
Мы критически оглядели рядок дротиков, лежащих перед нами на бумаге.
— А как мы узнаем, что зелье сварено правильно? — спросила я. — Подойдем к какому-нибудь магу и попросим на нем проверить? Да он нас пошлет тут же.
— Нет, — задумчиво сказал Дар, — по идее на обычных людей это зелье должно действовать, как алкоголь. То есть у них будет кружиться голова, появится тошнота и иже с ними. Ну что, идем во дворец?
Я молча пошла переодеваться, спрятавшись за ширмой. Но платье надевать не стала, просто сменила заношенную и слегка грязную рубашку на чистую, с вышивкой, что мне подарили в деревне. Сменила свой облик на королевский и посчитала долг перед страной выполненным.
Когда я в таком виде появилась пред светлы очи Марэля, он скептически уточнил:
— Ты уверена, что в таком виде тебя пустят во дворец?
— Их не должно касаться, в каком виде королева другого государства ходит, — высокомерно указала я. — А если не пустят, закачу скандал. Мне не привыкать.
Марэль только пожал плечами.
На выходе с постоялого двора нас задержал хозяин и запросил плату. Сколько бы мы ему не объясняли, что спешим, и нас уже ждут, ему было плевать. Потом он еще долго допытывался, кто я такая, ибо таких постояльцев он что-то не припомнит, а с этими господами прибыла другая девушка. Хотя на меня чем-то похожая. Марэлю пришлось отвести его в сторону и что-то тихо объяснить. После этого он воззрился на меня с каким-то непонятным ужасом.
На улице, по сравнению с вчерашним днем, заметно похолодало. С чистого неба равнодушно глядела далекая и бледная луна, отчего становилось еще холоднее. Прохожие кутались в шарфы, шапки надвигали аж до самых бровей и поднимали воротники плащей и шуб. Мне в моем плаще было холодно, тем более что он был уже порядком рваный.
В королевском парке ледяных скульптур было пусто. В этот час на территорию дворца посетителей не пускали. Да и нас не хотели пускать, но из-за того, что из дворца прибежал слуга и сказал, что нас ждут его величество и его высочество, пришлось пустить.
Ледяные скульптуры в темноте выглядели жутковато. Я остановилась у одной, разглядывая незнакомую мне персону. У женщины было бесстрастное лицо, а на ладони она держала боевую сферу. От перепадов температуры сфера начала подтаивать, образуя ледяные наросты на руке женщины. Я наклонилась к постаменту, на котором было выгравировано имя. Но здесь было слишком темно, чтобы разглядеть.
Вдруг темнота взорвалась сотнями огненных всполохов. Я поспешно выпрямилась и заметила, что огненное кольцо окружило меня, отделив от ребят. Под натиском огня ледяные фигуры начали таять, оплывать как свечки. И прямо из языков пламени вышел Наставник. Не скрою, выглядело эффектно. Когда это увидели ребята, до этого безуспешно пытавшиеся потушить огонь, они что-то закричали мне, но за ревом пламени я не услышала.
А Лерий эдак небрежно взмахнул рукой, и огненная стена стала выше, отгородив нас двоих от внешнего мира. Я попятилась, пытаясь найти хоть какое-то убежище, хоть куда-то спрятаться. Наставник гадко ухмыльнулся и чересчур мягко спросил:
— А куда это ее величество направилась? Уж не во дворец ли?
— Чего тебе надо, а?! — крикнула я, заготавливая заклинание-щит.
— А зачем ты туда идешь? — проигнорировав мой вопрос, задал свой Лерий. — Уж не к королю ли соседней страны?
— К королю, — подтвердила я, хватаясь за его же подсказку. Может, удастся потянуть время? Да и Лерий неспроста обмолвился о Дорре. Значит, он боится, что мы против него сговоримся. А на этом можно сыграть. Только вот бы еще уметь это делать! — А ты чего пришел? По мне соскучился, а, Наставник?
— Я оценил твою иронию, — почти искренне улыбнулся Лерий. — А я пришел за тем, что мне положено. За моим королевством.
— Че-эго? — опешила я. На секунду из-за огненной стены послышались крики, раздались вспышки, которые пробрались сюда, даже сквозь гудящий рев пламени.
— А ты так ничего и не поняла? План, который я разработал для твоей матери, был, мягко говоря, несовершенен. Это тогда мне казалось, что места при дворе будет достаточно для меня, но не сейчас. Я специально стравил вас с Дорром. Он бы, в конце концов, отравил тебя, я убил бы его, и оба ваших королевства стали бы моими. Как тебе такой план?
— Отвратительный, — чуть резче, чем следовало, сказала я. — Но почему ты не мог убить меня? Все эти годы ты делал все, чтобы я оказалась самой незначительной фигурой в Международном Совете и в своем государстве. Я не понимаю, чего ты добивался этим?
— Как верно сказал Дорр, я не могу тебя убить. Твоя мать взяла с меня эту клятву, причем клятву на крови. В этом есть какая-то комичность. Тебя могут убить все, кроме меня. Тебя никто не хочет убивать, ты даже собственной оппозиции не нужна, а я хочу, но не могу!
— Но ты же сейчас пришел меня убивать. Значит, где-то в той клятве было слабое место, — сделала вывод я.
