Татьяна Устименко - Сумасшедшая принцесса
– Да ты влюблен, – восторженно ахнула я. – Не грусти, иногда жизнь преподносит нам неожиданные сюрпризы. Возможно, когда-нибудь тебе еще выпадет возможность увидеть воочию девушку с портрета.
– Ты не понимаешь, – вздохнул Марвин. А потом, словно желая уйти от болезненной для него темы, иронично поинтересовался: – А ты сама как, тебя случайно не пленили чары смазливого Лансанариэля?
– Ланс? – Я махнула рукой и рассмеялась: – О нет, он всего лишь друг.
Воспоминания о Генрихе, о его царственных манерах и суровой красоте, необычно сочетающейся с безобразием, воспоминания о мужских пальцах, бережно прикасающихся к моему уродливому лицу – будили в душе целый шквал эмоций, странных и непривычных. Боясь самой себя, я поспешно загнала эти странные мысли обратно, подальше, в самый потаенный уголок сердца.
– Как ты думаешь, чего хотят от тебя Страх и Ужас? – Видя, что я не собираюсь продолжать пикантный разговор о личных переживаниях, Марвин вернулся к сути нашей поездки.
– А чего мы все хотим от жизни и друг от друга? – Меня удивила наивность некроманта. Еще бы понять – показная она или натуральная. – Вот ты сам о чем мечтаешь больше всего, кроме прекрасной Лилуиллы?
– Я хочу стать великим магом. – Юноша сразу посерьезнел. – Я сделал все возможное для достижения этой цели, но все-таки не добился результата. Почему?
Дорога серой лентой извивалась меж невысоких холмов. Птички, не видимые в пышной листве деревьев, проводили разноголосую распевку, приветствуя взошедшее солнце. Бес шевелил ушами и косился на серую соседку, меланхолично переставлявшую копыта. Длинный и тяжелый магический посох, неудачно притороченный к седлу, периодически шлепал кобылку по крупу, но даже это не могло вывести спокойную лошадку из полусонного состояния. Все вокруг дышало тишиной и покоем. Никак не верилось, что всего лишь несколько часов отделяют меня от встречи, которая может роковым образом изменить весь ход последующих событий. Мне очень хотелось, пока для этого еще есть время, – поразмыслить, попытаться увязать воедино разрозненные нити фактов и версий, но Марвин не понимал моего состояния и продолжал втягивать в беседу.
– Почему? – Я вглядывалась в чистое, открытое лицо юноши. – Все люди хотят одного и того же – власти, славы, богатства, красоты, любви. А великие маги все это имеют в избытке. Зачем же ты захотел стать колдуном, Марвин?
– Ты не права, – опечаленно вздохнул юноша. – Ни один маг, даже сам отец, не смогли спасти мою умирающую от болезни мать. Слишком многое в жизни нельзя получить посредством только одного придуманного желания, без приложения сил.
– Вот. – Я одобрительно кивнула. – За все нужно платить. Оплаченное собственным трудом – ценится дороже. Доставшееся даром – ценится дешевле, приносит меньше пользы и удовольствия, а зачастую – развращает, идет во вред. Лишь выстрадав свое счастье и обретя его, мы начинаем ценить и беречь то, чего смогли добиться. Существуют высшие ценности – честь, совесть, любовь, дружба, справедливость, сострадание. Вряд ли их стоимость и значимость можно оценить каким-нибудь вещественным мерилом. Их нельзя купить или приобрести – они приходят к нам сами, если мы этого заслуживаем.
Марвин внимательно слушал меня.
– Но многие живут без всего того, что ты сейчас перечислила.
– Живут, – согласилась я. – Но счастливы ли они на самом деле?
– Что же тогда называют счастьем?
Я улыбнулась:
– Наверно, этот наболевший вопрос ты неоднократно задавала своим мудрым учителям?
Юноша смущенно кивнул.
– Ну вот. Только не думаю, что они смогли тебе дать однозначный, исчерпывающий ответ. У каждого человека свое определение и состояние счастья. И своя продолжительность. Один чувствует себя счастливым часто и долго, а другой – редко и быстротечно. Счастье в нас самих – в нашем отношении к жизни, в умении ценить простые, доступные нам радости, в умении создавать гармонию внутри себя, в умении не допускать противоречий и вписываться в окружающий мир. Ты захотел стать магом для того, чтобы спасти свою мать?
– Да. – Голос юноши прозвучал глухо, он отвернулся, скрывая слезы. – Но я не успел.
– Зато подумай, скольких других людей ты можешь спасти теперь. Твою мать уже не воскресить. Но в твоих силах сделать так, чтобы сотни детей не потеряли своих матерей, а многие матери возносили благодарственные молитвы для твоей ушедшей матушки, благословляя ее, подарившую миру такого сына. Разве это не даст тебе ощущение счастья?
Марвин поднял на меня мокрые, сияющие глаза:
– Да, о да! Кажется, теперь я стал лучше понимать, чего мне хочется добиться в жизни и почему я не могу быть с Ринецеей. Спасибо тебе, принцесса!
– И еще одно. – Мне не хотелось пугать юношу, но я не имела права скрывать самое главное. – За все, что мы получаем, чего мы добиваемся, – нужно платить. И чем выше наше достижение – тем дороже окажется заплаченная нами цена. Готов ли ты к этому, друг мой?
– Готов! – Марвин уверенно расправил плечи и протянул мне узкую, но крепкую ладонь. – Я больше не собираюсь заглушать голос своей совести. Я понял: нельзя построить собственное счастье на несчастье другого человека. Я хочу нести в этот мир свет любви и добра.
– Да будет так! – скрепляя данную клятву, я торжественно пожала руку новообретенного друга.
Глава 9
День подходил к концу. Солнце, потемневшее и потускневшее, все быстрее скатывалось к линии горизонта, источая все меньше тепла и света. Долгая дорога вывела нас на берег не очень широкой, но бурной речки, с шумом падающей со скалы огромного утеса. Вода ревела и бурлила, преградив дальнейший путь.
– Рона, – я сверилась с картой, выручавшей меня на протяжении всего путешествия от замка Брен до сегодняшнего дня.
– Ее истоки, – поправил Марвин. – Здесь она еще не производит того величественного впечатления, как под стенами Нарроны – «Города на реке». Вот там она воистину разливается в самую главную, самую судоходную реку нашего королевства.
Несмотря на ровный, спокойный голос, юноша выглядел усталым. Глубокие синие тени залегли под прекрасными глазами, волосы утратили прежний яркий блеск и словно бы свалялись. Слой дорожной пыли припорошил бледное лицо, старя его лет на двадцать.
– Ты случайно не заболел? – Я взволнованно вглядывалась в утомленное лицо друга. – Ты выглядишь измученным и нездоровым.
Некромант улыбнулся тенью прежней обворожительной улыбки:
– Это все дорога. Я непривычен к верховой езде, тем более на такие значительные расстояния. Завтра мы спустимся чуть ниже по течению и выйдем к домику паромщика, который переправит нас на другую сторону. Оттуда до Белой скалы – рукой подать. А сейчас, – юноша проводил тоскливым взглядом солнце, почти скрывшееся за верхушками деревьев, – давай устроим привал.
