Пэт Ходжилл - Маска бога
Глава 4
Улыбка Кирен стала шире. Норф выглядела иллюстрацией в азбуке к слову «изумление».
— Но… но… но этого не может быть! Ты же женщина!
— Как я сказала твоему брату: формально, пока я еще несовершеннолетняя. И потом, ничто в Законе не препятствует моему приходу к власти, если мой Дом и Верховный Лорд утвердят меня. Торисен еще не согласился, но, думаю, способен на это. А что до Яранов, дядюшка Кидан уже так пресытился игрой во временного лорда, что считает дни, когда он сможет наконец вернуться к собственным исследованиям.
Норф потрясла головой, видимо пытаясь очистить мысли:
— М-да. Я смущена. Если четыре обязанности леди-высокорожденной — покорность, сдержанность, выносливость и молчание, то подходит ли этому списку управление?
— Есть Закон, — безмятежно сказала Кирен, — а есть традиции.
Зола пошевелилась. Кирен почти слышала, что подумала ее старая подруга: «Следи за тем, что говоришь». Но Норф уже составила свое мнение:
— Если Закон не мешает тебе править, возможно, не стоит требовать от нас, всех остальных, и прочих вещей.
Ты хочешь сказать, что я убивалась целую зиму из-за каких-то условностей? И так делают все те девочки в Женском Мире? Во имя Порога, почему?
— Нужна матрона, чтобы объяснить это, — ответила Кирен, думая, что тетушка Тришен была права: соображать эта девушка умеет, мозги у нее есть. — То немногое, что я знаю, получено из независимых исследований. Я не посвящена в тайны Женского Мира.
— Эти чертовы тайны! — взорвалась Норф. — Держу пари, они ничего никому не расскажут о разнице между законами и обычаями, пока не натренируют детей так, что те и представить себе не смогут, что можно жить иначе. У меня в Готрегоре была такая вот учительница вязания. Ох как это умно — ловить их столь юными. А в каком возрасте кто-нибудь решился бы рассказать мне — или это тот уровень секретности, которого мне никогда не разрешили бы достичь?
Кирен подумала, что она наверняка права. Для Женского Мира было бы опасно иметь кого-то столь независимого и обладающего таким знанием, но теперь оно у нее есть, причем ключ протянула сама Кирен. Хоть матрона Ярана и ученая, но вряд ли она будет очень довольна.
— Тетя предупреждала меня, что ты рождена, чтобы разрушать головоломки, — печально сказала она.
Норф взглянула сердито:
— Некоторые вещи необходимо разрушить.
Зола снова шевельнулась. Кирен решила бы, что певица напугана, если бы, конечно, та не была мертва.
— Не… все, — каркнула она. — Даже… не все… обычаи.
Норф зло покосилась на нее.
— Но ты-то сломала массу их, — сказала она с вызовом Кирен.
Кирен пожала плечами:
— Я Яран. У нас свои традиции, в которые входит не посылать девочек против их желания в женскую школу Готрегора. Слова «учебный план» для меня — это пустой, скучный звук. К тому же с тех пор, как моя мать-Рандир умерла, рожая меня, я стала подозрительной, возможно непригодной для продолжения рода. Яраны и без того не популярны среди других Домов. Мы слишком… необычны. Так что матрона позволила мне идти своей дорогой. Сейчас, когда мой Дом выбрал меня наследником, для меня что-то может измениться. Но ты Норф, у вас свои обычаи. Неужели никто не рассказывал тебе о них?
— Женский Мир сообщил мне о моем Доме так мало, как только мог, — горько ответила она. — Мне даже не назвали имен с мертвых флагов старого зала, чтобы я могла отдать должную дань уважения предкам. Они сказали, что обучить меня должна матрона Норфа, только вот последнюю зарезали убийцы тридцать четыре года назад. Это была Кинци, моя прабабушка. Видишь, я немного разузнала, даже вопреки Женскому Миру.
«Более чем немного», — сухо подумала Кирен.
Невежество — это слабость. Она понимала, почему матроны не хотели наделять силой девочку таких кровей, которой они намеревались манипулировать в собственных целях. В принципе она не считала, что людей можно использовать или утаивать знание, как не верила и в игры «ты — мне, я — тебе», которыми так наслаждались ее старшие коллеги. Но на практике… насколько безопасно быть откровенной с кем-либо столь остро вызывающим конфликты, с тем, кто, как она чувствовала, далеко не полностью открыт перед ней?
— А что… говорил тебе… брат? — внезапно спросила Зола.
— Слишком мало.
— Возможно… у него были… причины.
— То есть?
До сих пор Норф пыталась игнорировать певицу-мерлога. Теперь они смотрели друг другу в лицо: черный силуэт напротив разгорающегося рассвета и фигурка в черной одежде и маске — два кусочка тьмы. Кирен почувствовала, что попала между двух сил, которых не в состоянии понять. Она заметила, что даже барс попятился.
— Зола, — натянуто сказала она, — это гость. Не думаешь же ты…
— Покажи лордан… нож… который ты носишь… за голенищем.
Серебряные глаза под маской моргнули. Потом тонкие губы сжались. Норф вытащила из сапога белый нож и осторожно, рукояткой вперед, протянула его Кирен.
— Хм, какой странный. — Она взяла клинок и рассматривала его. — И какой холодный.
Девушка вдруг осознала, что темные фигуры вплотную подступили к ней с обеих сторон, хотя и не слышно было, чтобы кто-то из них двигался. Холодные пальцы Золы мягко, но сильно сжали запястье и потянули вниз руку, на ладонь которой Кирен собиралась опустить острие ножа. Затянутая в черную перчатку рука Норф бережно вытащила клинок из кулака. Лишь затем обе они отступили, и снова стало возможно дышать.
Норф холодно и формально отсалютовала:
— Мои благодарности за гостеприимство, лордан. — Голос ее чуть дрожал. — Не смею больше отрывать тебя от ученых занятий. И она ушла, кот скользнул следом, ступая по ее тени, дверь тихо затворилась.
— Не понимаю, — сказала Кирен. — Что произошло?
— Опиши… этот нож, — ответила Зола.
Кирен недоуменно взглянула на певицу, но послушно начала привычное упражнение:
— Предмет: оружие; вид: нож или кинжал; длина: приблизительно двенадцать дюймов; обоюдоострый; материал: кость.
Она запнулась, глаза расширились.
— Ну же, — прошептала Зола.
— Кость, — повторила Кирен и продолжила, теперь цитируя: — «Вырезан из цельного куска, лезвие, эфес и черенок; на последнем можно увидеть три лика Изрыгающего: девушка, женщина, старуха — и узнать, что держишь, по его холоду. Зуб самой смерти». Зола, это был он, он? Костяной Нож. Один из трех великих объектов силы, утерянных при Падении, малейшая царапина которого означает гибель, и я только что хотела проверить, насколько он острый!
