Юрий Туровников - Падший
Сатаниэль повернулся к Михаэлю спиной и улыбнулся своим друзьям. Горячий ветер трепал перепачканные кровью перья их крыльев, развивал волосы, обжигая полученные в бою раны. И в этот миг поверженный Серафим вскочил на ноги и молнией бросился вперед, выставив перед собой клинок, покрытый кровавыми разводами, нацелив его точно в сердце Первого Сына Создателя. Острый взор Падшего уловил отражение своего врага в глазах Мульцибера, стоявшего впереди. Отразив клинок ударом щита, Сатаниэль развернулся и сделал ответный выпад. Его клинок уже был готов вспороть плоть Ангела, как вдруг...
Глава 10.
Время словно застыло.
Острие меча Падшего замерло, едва коснувшись шеи Михаэля. Вспышка ярчайшего света разрезала небо Темного Мира, заставив багровые тучи расступиться. Ступая по невидимым ступеням, по воздуху спускалась одинокая фигура, облаченная в просторный, белый хитон. Босые ноги человека коснулись серых камней башни, и он спустился с парапета. Подойдя к Сатаниэлю, гость опустил рукой его клинок и дотронулся до лба Падшего. Затем его ладонь коснулась Серафима.
- Что же ты наделал?! - прошептал человек, обращаясь к Михаэлю. - Разве я напутствовал тебя словами: "Иди и погуби всех братьев и сестер своих"?
Ангел с изумлением смотрел на человека, которого еще мгновение назад тут не было. Он сразу признал в нем Отца своего, обредшего плоть, и рухнул на колени, не смея вымолвить и слова. Тот, кто пошел против Воли Создателя, не имеет права говорить перед ним и достоин самого сурового наказания. Михаэль понимал это. И пример этому стоял сейчас перед ним.
- Зачем ты здесь? - спросил Падший.
В его глазах не было ни удивления, ни злобы. Он не собирался преклоняться перед тем, кто лишил его всего. Сатаниэль с безразличием смотрел в глаза Отца.
- Я хотел остановить бойню, но не успел. Почти все мои дети пали в этой кровавой резне. Сколько вас осталось? - голос человека был мягок и спокоен, но еле заметно дрожал. - Боль и скорбь переполняют мои сердце и душу.
- Боль и скорбь?! - удивленно переспросил Сатаниэль. - Ты произнес слова сердце и душа? А где они были, когда ты рушил Атлантэон? Когда по твоему приказу меня распинали в твоих чертогах? Когда гибли дети твои в Гизе и в Вавилоне боль и скорбь не касались тебя? Ответь! - Падший отшвырнул в сторону оружие. - Что ты молчишь? Ведь все мы были твоими детьми. Всегда. И вдруг сейчас тебе стало жаль?!
Создатель тяжело вздохнул.
- В это нелегко поверить, но это, действительно, так. Я был слеп и осознал это только сейчас, обретя плоть. - Он заложил руки за спину и стал медленно прохаживаться по каменному массиву. - Я понял только сейчас, сколько ошибок я свершил, сколько страдания причинил вам. Когда я обрел плоть, я словно обрел себя, ощутив всю вашу боль. Ведь вы - это часть меня, а я - часть вас самих.
Сатаниэль усмехнулся.
- Сколько же крови пришлось пролить, чтобы сейчас ты повторил те же слова, что когда-то я говорил тебе.
- Прости меня, Люцифер! Я понял только сейчас, что нужно быть живым, нужно быть человеком и уметь прощать. Вы были больше людьми, чем сами смертные, а я этого не видел. Я был слеп, но прозрение настигло меня, и я прошу меня простить. - Создатель подошел к Михаэлю, стоящему на коленях, и коснулся его головы. - Я прощаю тебя, Сын Мой. И пусть простят тебя твои братья и сестры, как живые, - Он посмотрел на застывшие фигуры ангелов, - Так и потерявшие крылья на поле брани. И вы меня простите... Что я могу сделать для вас? В моей Воле очень многое.
- Ты можешь вернуть ангелам их детей? - спросил Сатаниэль. - Можешь вернуть плоть детям своим и воскресить тысячи тысяч погибших?
Творец тяжело вздохнул.
- Нет... Но в моих силах дать им новые тела, новую память, сотворив их девственно чистыми. У них не останется и капли горьких воспоминаний.
- Хм. - Сатаниэль пригладил растрепавшиеся волосы. - У многих из них память - это единственное, что осталось. Единственное, ради чего они живут. Возможно, кто-то и примет это, но только ни я. Может быть, кто-то из них даже пожертвует своим бессмертием и добровольно откажется от крыльев, но только ни я. Наверняка многие из них захотят покинуть и этот мир, и Пределы и остаться на Земле, но только не я. Твой Первый Сын, который был готов на все ради тебя, останется здесь. И пусть осознание этого навсегда поселится в твоем сердце и гложет тебя до конца времён. Теперь это мой мир. Я стал его частью. Возможно, кто-то останется тут, со мной. Я не буду никому приказывать. Каждый должен иметь возможность делать свой выбор. Ты мне такой возможности не дал. Теперь я хозяин своей жизни. Я хозяин этого мира. Я - Падший!
Эпилог.
Солнечный диск висел на небе и щедро дарил свои лучи, которые отражались от гладкой поверхности озера. Острые клыки гор блестели своими снежными шапками.
Прячась в тени раскидистого дерева, маленький мальчик играл с куклой, сплетенной из травы. Его кожа была молочного цвета, а длинные белые волосы ниспадали на плечи. Малыш крутил головой и махал руками. Грубо выполненные кукольные крылья дергались, чем очень смешили ребенка. Его звонкий смех разлетался над поляной. Внезапно его взгляд задержался на странной фигуре, что он увидел вдалеке. Это было какое-то животное, и оно приближалось.
- Мама! - радостно крикнул мальчик. - Смотри, что там?!
Он показал пальцем в сторону, откуда двигался грациозный зверь. Его белоснежная грива развивалась порывами легкого ветра, играя на солнце. Ноги животного утопали в траве и цветах. Громкое ржание подняло вверх тучу разноцветных бабочек. Зверь встал на дыбы, устремив в небо длинный, витой рог.
- Какой он красивый! - мальчик бросил куклу ангела и захлопал в ладоши.
- Да, милый. Удивительное создание!
- А откуда он взялся? - ребенок посмотрел на мать.
Хана встала, подошла к ребенку и обняла его.
- Это создали ангелы, Люций. Все в этом мире сотворено их руками, и мы должны быть благодарны им за это.
- А кто такой Бог? Почему мы тогда молимся ему, а не этим самым ангелам?
Женщина присела и развернула мальчика к себе лицом.
- Потому что и мы, и ангелы - Дети Божьи, и все, что сделано нами и ангелами - сделано Им.
- А кого Бог больше любит: нас или их?
Хана задумалась.
- Мама, а ты их видела?
- Кого? - удивилась та.
- Ну, Бога, ангелов...
- Нет, сынок, не видела. - Она потрепала мальчика по голове и встала, поправляя просторный белый калазарис.
- Так... может, их и нет? - малыш прищурился.
- Но ведь кто-то же создал это чудо, так?
Они вышли из тени и долго смотрели на белого единорога, который медленно подошел к озеру и пил жадными глотками воду, оставляя на поверхности разбегающиеся круги. Утолив жажду, зверь фыркнул и умчался в сторону гор, навстречу одинокой фигуре, бредущей по полю. Человек проводил единорога взглядом, вздохнул, потер кожаный переплет книги, которую держал в руках и, неспеша, побрел дальше, подставив спину палящим солнечным лучам...
