Леонида Подвойская - Предтечи зверя. Максим
– Максим, ты бы мог мне очень - очень помочь.
– Все, что могу.
– С тобой в больнице лежал парень. Из местных.
– Ну да, Хома. Имя запоминающееся. С черепно- мозговой, - с готовностью вспомнил Максим. А что?
– Мне надо его разыскать. Очень. Ты мог бы помочь?
– Ну, не знаю… Можно спросить адрес в больнице…
– Он ненастоящий. Я уже пробовала.
– Ну, не знаю…
– Может, вспомнишь, что он говорил, может, где живет, кто у него в семье, где учится, ну что- нибудь, а?
– Он долго лежал без сознания… очухался только за день или два до моей выписки, ходить и связно разговаривать, наверное, за сутки… Поэтому много не рассказывал. Да и знаешь, как мы с ними…
– Ты не врешь? - вдруг резко побледнела девушка.
– Честное слово. Да зачем мне скрывать - то?
– Он пришел в себя… подожди. Не соображу. Когда я поступила, он что, без сознания был?
– Я же говорю… А за сутки до моей выписки он много и не рассказал.
– То есть он еще без сознания был, когда я… когда меня… и после моей операции?
– Поэтому я и узнать от него ничего не смог. Да и не стремился. Но если что вспомню… Господи, тебе что плохо? Да не огорчайся так. Ну, найдем его. Сам поищу, у сестричек порасспрашиваю - пытался успокоить Максим безвольно откинувшуюся на кожаный диван девушку. Та молча покачала головой и остановилась на Максиме взглядом тех самых "анютиных глазок", за рифмование которых так крепко досталось однажды Максиму.
– Но я обещаю. - В ответ молчаливое отрицательное кивание головой.
– Ну, я пойду? - в ответ утвердительное кивание.
Максим озадаченно пожал плечами и вышел. Все рандеву длилось максимум пол- часа. " Что такого в этом Хоме, чтобы так с ума сходить?" Что они там после моей выписки? А, их дело. И как я понял - "не горит",- махнул рукой на проблему юноша, уже заходя в себе в квартиру. Загудевший мобильник напомнил о других неотложных делах.
– Ну, как прошло? - заинтересовался голос опера.
– Гриня смеялся до упаду. Даже пообещал через год еще большего, чем я, лоха мне предоставить.
– Почему через год?
– Я сказал, что только раз в году у меня получается.
– Молоток. Значит, он король, ты лох, а я - дичь?
– Как дичь?
– Ну, охота то теперь только на меня?
– Тоже мне дичь, извините. Скорее какой- нибудь… волчище.
– И на том спасибо. Что ты дальше?
– Завтра в область. На олимпиаду. По математике. На три дня.
– Ты, смотрю, и жнец, и какой- то там спец, и на дуде игрец? Ладно, отдыхай. Я тоже пока на дно лягу. Приедешь, - звони.
– В область… в область, бормотал подросток, собираясь с мыслями. Затем набрал номер.
– Бесенок, ты? - услышал он знакомый, и кажется, искренне радостный голос. Случилось что? Или, может, уже соскучился?
– Завтра буду в области. На три дня с олимпиадой.
– Отлично, буду очень ждать! Позвонишь- пришлю машину.
– Нет, я сам - испуганно отверг этот план юноша. Он представил глаза школьных товарищей, провожающих его на "членовозе" итальянки. - Я сам, - повторил он. Но есть несколько вопросов. Деловых.
– Например?
– У вас есть знакомые издатели?
– Не мой профиль, но найдем. Что еще?
– Если мне понадобиться продать… ну, просто, к примеру, какой- нибудь… подаренный перстенек? - осторожничал по телефону Максим.
– Тяни сюда, и если тебе не всучили подделку, оформим все что угодно наилучшим, и конечно, законным, образом - Макс почти увидел, как ядовито скривились женские губы при последних словах. - И имей в виду, - продолжила собеседница. У меня для тебя тоже новости. Думаю, тебе понравятся. До встречи, Орланчик.
Максим взял с собой перстень. Ожерелье он, хорошенько подумав, упрятал в давно спущенное колесо старого велосипеда. Деньги он решил взять все. В конце концов, у опера остается хорошенькая заначка, а Син - подождет. Упаковав остальной нехитрый скарб, он выскочил на вечерний променад, который к удивлению, прошел как в старые добрые времена - а именно без потрясений.
Вечером, за ужином отец скупо похвалился, что, "есть еще порох в пороховницах", рассказал о программе медкомиссии, уточнил, чем будут заниматься в свободное время участники соревнований, выделил деньги "на мороженое". Если бы знал, святая простота, что его сынок может и без его денег скупить все мороженное областного центра, и наверное, осталось бы на кое что еще. Вечер закончился тоже без потрясений и впервые за долгое время Максим смог перед сном подремать с книжкой. Затем он задумался над происходящими с ним метаморфозами, вспомнил Женькин намек на люденов (а ведь что-то есть) и как всегда, на этом уснул. Он не догадывался, что это даже не затишье перед бурей. Она уже грянула, то только в провинциальном городке еще не ощущались его первые отголоски.
Глава 30
– А ты уверена, что это всё- же не блеф и не очень тонкая афера? Не за лохов ли нас держат? - все еще сомневался Ираклий. Они с Элен полулежали в шезлонгах возле бассейна его дачи. Он очень любил такие вот деловые встречи "без пиджаков". И прослушку особенно не схоронишь, и приятно, когда есть на что посмотреть.
– Но он ничего за это не взял. Ничего, понимаешь? И даже не намекал. Это мне мыслишка пришла.
– Так он что, из меркантильных соображений? Или из любви, а? - подмигнул хозяин, вновь окинув взглядом ладную фигурку.
– Да ладно, тебе. Стара я для него.
– Тоже мне старушенция. Кстати, я правду говорю - ты очень похорошела за последнее время. Помолодела. Это, честно, не пластика?
– Я думаю, это тоже он.
– Послушай, может он и меня омолодит лет на двадцать, а? И зачем нам эти онкобольные? Если он такой волшебник, наши звезды любые деньги выложат.
– Но Ираклий, смерти боятся больше старости…
– Мудро сказанула… Ну ладно. Я проверю твою историю болезни по своим каналам. Может, молодой паскудник просто загипнотизировал врачей?
– Он же их и не видел.
– На расстоянии.
– Хорошо, а цветы? А эти попугаи?
– Это нам казалось. Я же говорю - сильнейший гипноз.
– А пленка? Ты же все заснял!
– Это нам кажется, что мы смотрим пленку, - не сдавался Ираклий.
– Проще было бы так тебя загипнотизировать, чтобы ты поверил, и все. Тем более, он тебя видел.
– Да, что-то не вяжется. Но проверить надо. Это моя забота. А клиент… Клиент уже есть. Скажи честно, дорогая, сколько ты хочешь?
– Но я же говорила… - молодая женщина даже не находила мужества в слух назвать эту цифру.
– Значит, один тебе достаточно? - оказывается, и эта акула не настроилась пока называть эту восхитительную цифру. А ему?
– Ну, я не знаю. Наверное…
