Ольга Денисова - Придорожная трава
- Майя, беги, беги скорей отсюда! - крикнула она, пытаясь дотянуться до Марты, сползавшей вслед за столом все ниже и ниже. Ее саму тоже тащило вниз, пол сухо шуршал и рассыпался, она чувствовала, что руки и ноги облепляют отвратительные насекомые - они взлетают и бьются в лицо жесткими маленькими крыльями. Что там, внизу? Сонмище этих мелких твердых жучков? Или что-нибудь еще страшней?
- Марта, дай мне руку, скорей дай мне руку! - завизжала Ника.
И девочка послушалась, выпустив наконец столешницу, и взмахнула руками, стараясь удержать равновесие. Ника поймала ее за локоть и потянула к себе. Стол с грохотом провалился куда-то вниз, Марта опрокинулась со стула набок, и он тоже полетел в черный провал в полу. Ника попробовала ползти назад и тащить за собой ребенка, но пол под ней рушился, одна коленка потеряла опору, а Марта повисла над зияющей дырой, схватив Нику за левую руку.
Ника рванулась назад, и ей почти удалось вытащить девочку вслед за собой, как вдруг кто-то с силой дернул Марту вниз, и Ника не смогла ее удержать.
- Нет! - взвизгнула она и увидела, как из темного пролома появляется оскаленная мохнатая пасть с человеческими глазами.
Чудовище прижало онемевшего от ужаса ребенка к себе. Ника снова завизжала и кинулась вперед, целясь зубами и ногтями в горло мерзкого монстра. То ли зверь испугался ее отчаянной атаки, то ли вовсе не собирался причинять девочке вред, но он отшвырнул Марту от себя, и она тут же оказалась у Ники на шее. Ника обхватила ее покрепче и поползла назад, увязая коленями в шевелящейся деревянной трухе.
- Мне ничего не стоит убить тебя. Тебя и твоих детей, - со злостью выплюнул монстр. - Если вы не уберетесь отсюда, клянусь, я это сделаю.
Ника всхлипнула и сделала еще один рывок назад.
- Если бы ты убралась отсюда, Долине не пришлось бы никого убивать. Вы играете с огнем, а ведь вас обоих предупреждали, что нельзя трогать хозяина избушки.
Ника не смела отвечать, только судорожно пыталась отодвинуться от провала в полу и от оскаленной пасти чудовища. Лицо облепили летавшие вокруг жучки, слезы беззвучно лились по щекам, ее сотрясала дрожь.
- Я вернусь. Можешь не сомневаться, - монстр кивнул массивной головой, повернулся к Нике спиной и медленно исчез в темноте пролома.
Сзади себя Ника услышала глухой стук и оглянулась - на пол навзничь упала Майя.
Еще два дня Илья провалялся в кровати и встал только к вечеру. Он выспался на месяц вперед, и лежать ему надоело. Голова немного успокоилась, почки болеть перестали. Сильно досаждали ссадины, и все время ныли сломанные ребра.
После ужина он вышел на улицу, чтобы слегка пройтись, а может и искупаться. Жары в избушке не чувствовалось, но купаться все равно хотелось. Илья подхватил полотенце, но это не ускользнуло от бдительного Мишки.
- Ты чего, с ума сошел? Утонуть хочешь?
- Иди ты, - беззлобно ответил Илья.
- Даже не думай, - Мишка строго покачал головой.
Илья подумал немного и послушно повесил полотенце на место. Придется просто прогуляться. Остановила его не столько мысль о том, что он может утонуть, сколько запертая калитка и забор, через который надо перелезать.
Он направился в лес, но не прошел по нему и пятнадцати минут, когда почувствовал, что не может больше ступить ни шагу. Пришлось сесть под деревом и любоваться пейзажем.
Солнце село, но стволы на верхушках сосен еще светились оранжевым. Кажущаяся тишина обернулась множеством ночных звуков - скрипов, вздохов, щелчков. Илья откинулся на ствол сосны, под которой сидел, и запрокинул голову. От сладкой тоски щемило сердце - что может быть лучше ночного леса в июне? Вокруг зудели комары, и Илья вдруг подумал, что за два года жизни здесь его не укусил ни один комар. И в избушке они никогда не появлялись.
Солнце уходило все дальше, вот и сосны попрощались с ним и превратились в четкие темные силуэты на фоне светлого неба. Небо так и останется светлым и прозрачным: пройдет всего несколько часов, и первые лучи снова окрасят их в янтарный цвет.
Определенно, в белых ночах таится какое-то волшебство, в их неуловимой быстротечности прячутся загадки, вроде цветущего папоротника. Илья вспомнил обещание Мары и усмехнулся. В то, что папоротник, размножающийся спорами, может вдруг зацвести, он не очень-то верил. Но, вглядываясь в сумеречную прохладу ночного леса, неожиданно понял, что и это возможно. Раз в году, на летнее солнцестояние, когда день идет рука об руку с ночью, распускается красный цветок и освещает лес робким, мерцающим светом. Всего на несколько секунд.
Ему вдруг невыносимо захотелось увидеть это. Не сорвать цветок, не завладеть им и его колдовской силой, а лишь посмотреть. Наверное, для того чтобы окончательно поверить в сказочное предание, убедиться в том, что это не самообман и не иллюзия. И жить дальше с мыслью: «Я видел цветок папоротника». Илье показалось, что жизнь его после этого станет какой-то другой - не такой, как сейчас. Тот, кто видел цветок папоротника, не сможет жить так, как жил до этого.
Что ж, осталось дождаться купальской ночи.
Илья просидел в лесу больше часа и вернулся в избушку, когда все давно спали. Удивительно, но назад он шел, не чувствуя ни боли, ни усталости. Как будто лес отдал ему толику своей живительной силы, и этой толики хватило, чтобы успокоить ноющие раны. Не то чтобы он окончательно поправился, нет, просто стало намного легче. Во всяком случае забор, через который надо перелезть, чтобы искупаться, его больше не пугал.
Он взял полотенце и отправился на реку - волшебство белой ночи не хотело его отпускать.
Над водой поднимался еле заметный легкий пар, неслышный ветерок шевелил его потихоньку, светлое небо отражалось в гладкой воде, и казалось, что перед ним течет не вода, а молоко, целая река теплого молока.
Илья разделся и вошел в молочно-теплую воду. Не хотелось тревожить ее покой, поэтому он поплыл медленным и плавным брассом, изредка опуская лицо вниз, чтобы почувствовать ее прикосновение горячим лбом.
Колыбель. Так спокойно можно чувствовать себя только в колыбели. Илья перевернулся на спину и раскинул руки. Небо покачивалось над ним, не голубое и не черное, без луны и звезд, - Космос глянул ему в лицо своим бесконечным, непроницаемым ликом. Центр Вселенной, точка отсчета - и безбрежное пространство, уходящее во все стороны, вверх и вниз. Вода и небо.
Илья потерял счет времени и пришел в себя, когда почувствовал непреодолимое желание вернуться домой. Домой, к печке, к дощатому столу, к синей тетради.
Я стою на краешке пространства,
Где земля берет свое начало,
Где сплелось живое с неживущим,
Неживущее проникло в неживое.
