Василий Сахаров - Протектор Севера
На этом, заканчиваю. Желаю тебе всего самого наилучшего, и когда ты будешь в столице, я бы хотел увидеть тебя и твою очаровательную супругу в моем доме, бывшем особняке графов Генцеров. Мы с Клэр вас ждем.
С уважением, твой друг, капитан гвардии Виран Альера".
Листы бумаги опустились на стол. Ладонями я размял затекшую шею и задумался.
Итак, император продолжает идти намеченным курсом, понемногу возвращает в свои руки власть над государством и проталкивает через Верховный Совет нужные ему указы. И один из таких указов о протекторах. Хм! Интересно.
Протектор, такого слово в мире Кама-Нио нет. Это земное звание из латинского языка. Но оно наиболее точно отображает термин остверского языка "апплерин", потому что обозначает то же самое, что и на Земле, то есть защитника, который прикрывает от внешних угроз определенного человека, территорию или предмет. Поэтому, мой мозг автоматически перевел апплерин как протектор, и в дальнейшем именно это слово и будет использоваться. Тем более что нечто подобное апплерину имело место быть и на моей прежней родине.
Сначала затрону Землю. В Римской империи существовало подразделение протекторов-доместиков, офицеров гвардии, которые не только защищали императора и были его телохранителями, но и выполняли его поручения. В частности, они держали границу, возглавляли отдельные воинские формирования и поднимали экономику той или иной захудалой провинции.
В Империи Оствер времен первых Анхо чем-то похожим занимались апплерины. И у меня возникает вытекающий из письма Альеры резонный вопрос. А что это дает мне? В общем-то, почти ничего. В мире Кама-Нио институт протекторов-апплеринов просуществовал не пару сотен лет, а почти тысячу. Ну и, само собой, он сильно видоизменился, и со временем звание протектор стали давать пограничным лордам, которые были обязаны держать натиск врагов и пока идут военные действия не покидать вверенную их заботе территорию. То есть, сидишь вдоль границы и сиди там до упора, пока не погибнешь. На помощь не рассчитывай, и про отступление не думай, за это можно и головы лишиться. Служи честно, и за это каждые пять лет тебя будут отмечать благодарственным личным письмом императора, которое, естественно, писал писарь, и ежегодно, от щедрот государства выделят немного денег. Сколько? Неизвестно. Но не думаю, что это огромные суммы, на которые можно содержать серьезную дружину.
И если рассматривать ситуацию с разных сторон, то, что я вижу? Благодаря указу о протекторах, одному из многих, император получает возможность изъять с пограничных территорий северной Эранги и Анвера часть войск, которые нужны на фронтах. А дворяне, новоявленные протекторы, обязаны самостоятельно позаботиться о себе и подвластных им территориях. И если бы дело происходило в то время, когда в империи все было относительно тихо, то звание протектора я бы расценил как награду и привилегию. Но поскольку в империи все не очень хорошо, это напоминает мне кинофильм про Сталинградскую битву. Помнится, у немцев не хватало резервов, которые могли бы пробить к окруженным в городе и вблизи него дивизиям коридор. И тогда Гитлер, вместо подкреплений и боеприпасов, повысил генерала Паулюса до фельдмаршала, типа, после этого он и его солдаты лучше сражаться станут.
Вот и у нас нечто подобное. Мы вам звание, а вы бейтесь, как знаете, и только попробуйте отступить, сразу вам усекновение головы сделаем. Все логично. И не знаю, кто и как воспримет известие о назначении себя протектором границы, а я приму это звание спокойно, без надрыва и криков. Мне все равно деваться некуда, слишком много сил и средств я вложил в свое графство, и отступать в любом случае не намерен. А так, если будет звание протектора, глядишь, тысячу-другую монет пришлют, и то хорошо.
Однако про звание подумаю позже. А пока перехожу к письму баронессы Ивэр и отчетам верных людей. Время поджимает, сегодня и завтра необходимо закончить все дела, а уже послезавтра выступить в поход к горе Юххо, где меня ожидают (хочется в это верить) золотые слитки.
Глава 20
Северные Пустоши. Гора Анхар.
07.10.1405.
Темная ночь. Непролазная чаща высоких лиственных деревьев, двумя полукружьями окружающих вершину высокой, но покатой горы, которую разные народы называли многими именами: Саришшин — Богатая, Калир — Добрая, Анхар — Суровая и Куитма — Старая. Мощные стволы дубов, кленов и ясеней качали своими пожелтевшими кронами. А сильный и холодный северо-западный ветер, словно предвещая беду, срывал с них листья и бросал ее на небольшую полянку между деревьями и в воду небольшого родника на ней.
Шелест листвы, шорохи мелких животных в траве, скрип стволов и шум воды, которая поднималась на поверхность из самых глубоких недр горы и по промытому за века пути уходила вниз, к подножию Анхара. Все это создавало атмосферу, которую впечатлительные натуры могли бы назвать таинственной, сумрачной, внушающей опаску и страх. Но находящийся в этом месте полуобнаженный, высокий, гибкий и мускулистый мужчина лет сорока пяти с бритым черепом, который, поджав под себя ноги и закрыв глаза, в одиночестве сидел у родника, не боялся ничего и никого. Ему было наплевать на все звуки вокруг себя, ибо ни один из них не был для него опасен. Страх для жителей изнеженного юга, глупого запада и коварного востока. А он был истинным нанхасом, воином в сотом поколении, плоть от плоти своего народа, северянин, который лишился родины и шел искать новую.
Звали его Фэрри Ойкерен. И не смотря на то, что среди своих соотечественников нанхасов он был личностью известной, а в родном племенном сообществе слыл живой легендой, нигде за пределами земель, на которых вот уже десять тысяч лет живут белоголовые, про него не слышали. Но вскоре при его имени враги будут вздрагивать и оглядываться, а их слабые женщины станут пугать им своих детей. Ойкерен был в этом уверен, потому что иначе и быть не могло, ведь нет в мире воинов более сильных, умелых и смелых чем нанхасы, и нет чародеев, которые понимают в магии, больше чем шаманы северных племен. А значит, всех чужаков ждет война на истребление, ибо на берегах Форкума стало тесно, начинается новое переселение народов, и те людишки, которые проживают в Империи Оствер и других государствах дальше вглубь материка Эранга, будут должны умереть или бежать с пути нанхасов. Других вариантов быть не могло, так решили старейшины, вожди и шаманы идущих на новые земли белоголовых. Ойкерен это знал, так как он был одним из тех, кто ровно четыре года назад на берегу залива Камихо решил судьбу своего народа. И в этот день вождь всегда покидал свой род, жен и воинов, и удалялся в непроходимую лесную чащобу, в стороне от людей и своего лагеря. Там он вспоминал своих предков, оставленные на далеком севере святыни и, невольно, прокручивал в голове тот самый день, когда он добровольно признал себя побежденным…
