Каверелла - Всегда есть подвох!
— Я хочу нового мира. Лучше прежнего! Мира, в котором есть место чуду! И я не кровожаден, как вы!
— Волшебница — хранитель реликвий, — вдумчиво произнес граф и посмотрел на Марию. — Горвин, я предлагаю тебе ещё раз подумать, и отдать девчонку мне…
— Нет! Нет! Она никому из вас не достанется! — прокричал Горвин.
Граф Мракор разочарованно развел руками.
— Что ж, тогда смерть хранителю реликвий…
Заседатели поднялись со своих мест и неистово пытались перекричать друг друга. Каждый хотел доказать свою точку зрения. Обстановка накалялась.
Стоявшие на улице у входа в Зал Советов Улимор Харвенкус и Марк, удивленно смотрели в развернутую тетрадь чужих мыслей. Книгочей давеча одолжил ее у Нэльса. Страницы почернели, строки сплелись в колючий комок и словно капли крови расползлись по тетради. Марк напугано отбросил хранилище чужих мыслей.
— Они хотят убить ее! — воскликнул книгочей.
— Тсс, — прошипел Улимор и отвел парня в сторону. — Пора. Фобос?
Из кустов выглянул рыжий кентавр.
— Я здесь.
— Готов?
Фобос потоптался на месте.
— Да, главное, чтобы ворота были открыты. Я не пегас, летать не умею.
— Советник обещал открыть их, — заверил господин Харвенкус и постучал кентавра по спине. — Давай, быстрее тебя никто не бегает.
Фобос кивнул и направился к оговоренному при плане побега месту- фонтану, что находился неподалеку от Зала Советов.
Советник Карл вышел на середину зала.
— Прошу подняться тех, кто голосует, за то, чтобы Первый Хранитель был отдан во власть графа Мракора. Тех, кто воздерживаются от ответа, прошу остаться на своих местах.
На черной половине поднялись пятеро. На белой — четверо.
— Девять, — объявил советник и продолжил:
— Прошу подняться тех, кто голосует, за то, чтобы Первый Хранитель был отдан во власть Серой Баронессы. Тех, кто воздерживаются от ответа, прошу остаться на своих местах.
Поднялось пять алхимиков и пять магистров. Вся белая половина зала осталась на местах.
— Десять, — подсчитал советник. — Теперь, прошу подняться тех, кто голосует, за то, чтобы Первый Хранитель был отдан под опеку наместнику Эспара. Тех, кто воздерживаются от ответа, прошу остаться на своих местах.
Поднялся Горвин и шесть представителей светлой половины.
— Семь, — печально произнес Карл, и мгновение погодя продолжил опрос:
— Прошу подняться тех, кто голосует, за то, чтобы Первый Хранитель… был передан инквизитору Хомициду. Тех, кто воздерживаются от ответственности за убийство хранителя, прошу остаться на своих местах.
Расстановка голосов была не в пользу последователей Алдарина. Перспектива исчезнуть из мира тяжелым грузом легла на сидевших в светлой половине зала. И девять из них поднялись. Горвин растерянно повернулся к тем, кого ещё утром считал союзниками. Но каждый хочет выжить.
— Пятнадцать… — обреченно объявил советник Карл, посчитав, и шестерых поднявшихся с черной половины. — Совет… принял решение…
— Нет! — закричал Горвин и, вскинул деревянный посох вверх. Поднял сильный ветер. — Беги!
Феарольф что, как и раньше стоял рядом с хранителем, подхватил красноволосую девчонку и, подтолкнув ее к балкону, прокричал:
— ДРАГАЗАР!
Балконная дверь ударилась о стену. Витражные стекла цветными кусками разлетелись по полу. Словно кот, на паркет тихо приземлился, влетевший в окно Драгазар.
Феарольф вытащил из кармана сюртука Машины серебряные часики. Те, что девушка недавно отдала ему на починку.
— Я исправил их, держи. Только не переводи стрелки! — предупредил он, сунув часы в карман Машиного пиджака.
Драгазар крепко обнял первого хранителя, и вылетел с ней в окно.
— Задержать! — приказал Адамаск.
Инквизитор Тестилиан выпустил тени-змеи, а Нумбис слуг напоминающих собачьи эмбрионы с длинными крысиными хвостами. Именно один из них, сидел на плече Харвенкуса при встрече с первым хранителем в темнице.
Феарольф раскинул руки, и время в зале остановилось. Но несколько теней Нумбиса все же, успели выскочить в окно.
Драгазар спикировал в низ, подлетая к фонтану у которого их уже ожидал Фобос.
Но тут в небе появилась расставленная сеть инквизитора Хомицида. Он не мог лишиться возможности завладеть душой первого хранителя, поэтому тайно присутствовал на совете. Крылья Драгазара сплелись и, запутавшись в липкой паутине, они с Машей упали в глубокий фонтан. Стоявший рядом Фобос подал хранителю руку и помог выбраться из воды.
— Скорее! — произнес кентавр. Но тут встал на дыбы и заверещал. Тени инквизитора Нумбиса вцепились острыми зубами в круп Фобоса и, обхватив хвостами горло стали душить бедолагу. Появился и сам Хомицид.
— Далеко собралась? — прошептал инквизитор.
Маша невольно попятилась назад.
Тут же по его спине прошелся стальной полумесяц. Хомицид обернулся. Насквозь промокший Драгазар, держал клинки и готов был напасть. Инквизитор засмеялся и пронзил железной рукой грудь смельчака. Переломанные крылья несколько раз вздрогнули. Драгазар упал замертво.
Маша начала злиться и почувствовала, как нагревается заветное кольцо на ее пальце.
Хомицид обернулся к девушке. Липкая паутина потянулась за первым хранителем. Как вдруг на инквизитора наехал черный внедорожник, сбив палача в фонтан.
Из автомобиля выбежал Улимор Харвенкус и буквально с силой посадил первого хранителя в машину. Сдав назад, внедорожник объехал бьющегося в конвульсиях кентавра и помчался вперед.
Чтобы сдерживать время инквизиторов, Феарольфу пришлось приложить немало усилий, ибо не живыми, не мертвыми были эти служители закона. К тому же совсем недавно Вира вложил значительную часть своей силы в серебряные часики первого хранителя, от того в больше степени не смог сопротивляться инквизиторам. Плеча часовщика коснулась рука Адамаска, раньше всех освободившегося от мгновения небытия. Лишив Феарольфа силы, инквизитор дал времени ход и выпущенные тени вырвались в окно. Очнувшись, советник Карл, что-то прошептал. Ворота, что напрямую вели к главному выходу из города, поочередно открылись.
Следуя указанному пути, машина выехала на нижний уровень. Маневрируя среди домов, внедорожник приближался к мосту. Надо признать Улимор Харвенкус хорошо справлялся с грузным автомобилем.
— Откуда машина?! — подпрыгнув от стремительной езды, удивилась Маша.
Улимор Харвенкус повел носом в сторону приборной панели. Над бардачком катался кусок желтого мела, когда-то украденного гномом Отли, у фонарщика Нэльса.
