Дмитрий Билик - Ключ Отца
Не понял, почему умная симпатичная девушка стала победительницей в конкурсе интровертов. Я не психолог, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — была какая-то травма, пусть даже не физическая. Не придал особого значения закрытому образу жизни моей подруги, частому онлайну. Конечно, никто не любит копаться в чужих проблемах, когда свои хоть в шеренгу выстраивай.
Самое страшное — я не знал, как все исправить. Поговорить со Светой, объяснить, что мне, недочеловеку в цифровой оболочке, плевать на ее недостатки. Вот ведь дурак, если скажу так, сделаю только хуже. Не недостатки, особенности? Блин, как объясняться, если я даже мысленно построить диалог не могу.
Как многие мужики, попавшие в неразрешимую ситуацию, я не придумал ничего лучше, чем напиться… Причем до самого скотского и отвратительного состояния, руководствуясь правилом "чем хуже, тем лучше". Я не помнил, кто и как приволок меня в арендуемый дом, раздел и уложил в кровать, в памяти осталось только, что мне это все очень не нравилось.
Относительно в себя я пришел во время незамысловатого процесса очищения организма. Поднял глаза, обвел мутным взглядом комнату, махнул рукой фейре и рухнул в подушки. Интересно, вертолетов, знакомых каждому, кто хоть раз в жизни слишком сильно окунался в бездну забвения и небытия ради познания самых сокровенных частичек своей сущности (а говоря простым языком, напивался), здесь не было. Вместо этого придумали, как я ее назвал, "падающую трубу". Появлялось ощущение, будто ты бесконечно проваливаешься куда-то и не можешь остановиться. Вот примерно в таком состоянии я и пробыл несколько часов, пока меня бережно не растормошила крохотная рука.
— Пей, — Хло вложил деревянную кружку мне в руки. Я осторожно понюхал травяной отвар, прислушался к себе — вроде, не замутило. Сделал глоток, потом другой. Отдаленно напоминало зеленый чай. — Теперь лежи, спи.
Легко сказать. Я снова провалился в бездну, глядя из нее на белеющий в сумерках потолок. Комната озарилась слабым, только набирающим силу светом. Это получается, уже утро? Да, неслабо попил. И сдается мне, встань я сейчас на ноги, почувствую, что не так уж и хорошо отошел. Меня затягивало все глубже и глубже, точно в образовавшуюся воронку. Свет отступил дальше, лишь немного освещая потолок, воздух становился все более спертым, тьма хватала за руки. Еще минута, и мое тело брякнулось на что-то твердое.
Что это? Меня до сих пор плющит? Я, кряхтя, поднялся на ноги. Какого? Неведомым образом я вновь оказался в Долине Дрезгов. Ветер раздраженно свистел, недовольный моим появлением, солнце безразлично выглядывало из-за одинокого облака, а сверху по молчаливым камням торопливо стекал крошечный ручеек. Тишь да гладь, не считая того, что тут вдруг не стало ни одного дрезга.
Зато было что-то другое, сильное, мудрое и умиротворенное. Я почувствовал высшее существо кожей, кончиками пальцев, каждым из тысячи моих волос и тут же повернулся. Мать и родительница этого мира внимательно смотрела на меня. Ее нельзя было назвать красивой, но я не в силах был отвести глаз. Хотелось запомнить каждую морщинку немолодого лица, каждую складку, собравшуюся на шее, каждый изгиб сильного крепкого тела. Любое движение Матери сотрясало реальность невообразимой мощью. Этот мир не мог выдержать ее, потому что его создавали для других разумных.
Я понял это внезапно, точно меня с силой ударили по голове деревянным молотом. Возможно, что Мать сама подсказала. Она могла разговаривать, не открывая рта, объяснять, не размахивая руками, показывать, оставаясь на одном и том же месте. Создательнице было лишь не под силу долго оставаться здесь, Вседержательница явилась сейчас лишь для одного.
— Мир в опасности… — Ее голос оглушил, заполнил меня изнутри, грозя разорвать. — Мир на грани… Дети хотят вырваться из своей темницы, и есть сила, способная их освободить. Но дети не готовы. Время не пришло…
Короткий рык отвлек мое внимание. Над Матерью, на широком скалистом выступе, появилась мохнатая ощетинившаяся голова. Я нервно сглотнул. Конечно, дрезги по природе своей не самые приятные существа, но глядя на их короля, вожака вожаков, моя душа нервно жалась в пятках, пытаясь покинуть это неудачно подвернувшееся тело.
Гигантское туловище хищно изогнулось, напряглись под толстой прочной шкурой стальные мышцы, блеснули яркими рубинами глаза, и зверь прыгнул. Я хотел закричать, но голос предательски дрогнул, и вместо предостережения вырвался лишь слабый хрип. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, вожак вожаков приземлился на камни почти бесшумно, но не набросился на Создательницу, а мягко ткнулся уродливой мордой в теплые руки Матери, надеясь на ласку. Божественные пальцы пробежались по загривку, и король дрезгов довольно заурчал, заполняя ущелье раскатами грома.
Я завороженно смотрел на это действо, не представляя, как вообще с таким чудовищем можно рядом находиться, не то что приручить. Пока не вспомнил, что дрезги появились в ответ на слишком рьяную зачистку земель игроками. Получается, сама Мать и создала их. Вожак чувствует в ней родительницу.
— Скоро они придут сюда. Очень скоро. Бурый предчувствует большое сражение, где все дрезги падут. Ты должен успеть.
Огромный кусок скалы откололся и полетел вниз, прямо на Мать. Достигнув ее, он попросту исчез, будто кусок сахара, упавший в горячий чай. Отделился крупный массивный слой дерна на единственном участке земли между камнями и тоже пропал. Высох в одно мгновение ручей, еще секунду назад проворно бежавший вниз. Кожа Матери становилась все ярче и ярче, пока не стала полыхать. Пламя поглощало все окружающее, притягивало к себе и обжигало раскаленной плазмой. Создательница выбросила вперед руку, не в силах более сдерживать окружающий мир от распада, и меня закрутило-завертело… Еще миг, и я снова рассматриваю потолок в комнате.
— Хло!
Второй раз кричать не пришлось, ибо фейра подскочил и бережно приподнял меня. Блин, забыл, что еще не отошел. Хоть состояние и стало намного лучше, но хмель плескался в крови. Меня вырвало. Блин, это становится вредной привычкой. Вдобавок все усугублялось тем, что желудок был давно пуст, и сейчас из меня выходила желто-зеленая слизь — желчь. Глаза слезились, организм протестовал против чрезмерных издевательств. Но что я сделаю?
— Хло, подлечи. Как можешь, но не сильно. Давай.
Телохранитель положил руки на голову, и стало действительно лучше. Не особенно сильно, но я самостоятельно смог встать. Ох, как тяжко то. И почему именно сейчас надо заниматься важными делами? То, что явление во сне Матери не рядовое видение или пьяный бред, даже у моего опухшего мозга не вызывало сомнений. И был только один человек, который мог хоть что-то объяснить. Ну ладно, не совсем человек.
