Элизабет Мэй - Охотницы
Сзади раздается свист. Я оборачиваюсь и вижу Деррика, парящего в двери гардероба и мягко покачивающего крыльями.
— Ты выглядишь…
— Смешно? — предполагаю я.
— Нет. — Он вздыхает. — Я однажды встречался с юной леди из моего народа, она носила такие же доспехи. И была так чудесна…
— Что с ней случилось?
Деррик смущается.
— Она ушла в Корнуолл. С остальными пикси. — Он взлетает выше. — Твой sìthiche ждет снаружи, такой мрачный… Он велел мне без тебя не возвращаться.
Я направляюсь к двери. Но когда прохожу мимо гардеробной, вспышка цвета заставляет меня остановиться.
— Скажи Киарану, что я буду через минуту.
Деррик улыбается.
— Надеюсь, его это разозлит. Люблю, когда он злится. Смотри не задерживайся надолго, луна становится все краснее.
Он исчезает в трепете крыльев и света.
В гардеробной, выглядывая из-под стопки мягких, пастельных цветов шелковых платьев, лежит тартан моей матери. Деррик, наверное, достал его из сундука прошлой ночью.
Слезы щиплют мне глаза, когда я нагибаюсь за ним. Я восхищаюсь простотой ткани и рисунком темной и светлой шерсти, подношу его к лицу и вдыхаю знакомый аромат. Клянусь, я различаю сладость духов матери. Лаванда с намеком на розу… Я прижимаю тартан к себе и зажмуриваюсь. Еще раз втягиваю воздух, но запах исчез. Возможно, он мне просто почудился.
Я осторожно сворачиваю шерстяной плед и кладу его обратно в деревянный сундук. Мне очень хочется взять его с собой, но я пока недостойна его носить.
Я пытаюсь игнорировать детали дома, в котором выросла, дома, в котором многое напоминает о матери и отце. Но не могу. Я прохожу мимо картин с шотландскими побережьями, которыми мама украсила все коридоры, поскольку скучала по морю. Запах табачного дыма и виски все еще слышен из кабинета отца, мимо которого я иду. Я не могу задержаться здесь, как бы этого ни хотелось.
Я закрываю переднюю дверь и направляюсь к центру площади Шарлотты. Деррик и Киаран, прожигая друг друга взглядами, ждут меня у орнитоптера и локомотива. По всей видимости, они достигли определенного мрачного перемирия.
Я запрокидываю голову к небу. Тучи плотные, темные, кроме тех, что окружают луну. Мои чувства настолько обострены, что я вижу каждый кратер и пятно на ее поверхности. Ржавый цвет надвигающегося затмения уже начал проникать в ее белый свет. Вскоре луна будет поглощена. Кровавая луна.
По мере того как я приближаюсь к орнитоптеру, Киаран оглядывает меня с головы до ног и едва заметно улыбается. Я знаю этот взгляд. Ему нравится то, что он видит.
— Айлиэн!
Гэвин бежит к центру площади Шарлотты. Он останавливается передо мной, одетый в лучший наряд, подобающий джентльмену, с идеально сидящими брюками, жилеткой и безупречно повязанным шейным платком. Я вздрагиваю от напоминания — он одевался для бала в Зале Собраний, на который должен был меня сопровождать. Сегодня о нашей помолвке будет официально объявлено пэрам.
Гэвин моргает при виде моих доспехов. Он определенно не радуется увиденному, как Киаран.
— Это еще что такое?
— Доспехи.
— Выглядят тяжелыми.
Я улыбаюсь и откашливаюсь.
— Кэтрин… она…
— С ней все хорошо, — заверяет Гэвин. — Она немного шокирована, но сумела убедить матушку покинуть город вместе с ней. Не знаю, известно ли тебе это, но Кэтрин довольно умелая актриса, когда обстоятельства того требуют.
— О, мне это известно. Почему ты не отправился с ними?
— Я здесь, чтобы помочь, — говорит он. — Я в твоем распоряжении.
Деррик опускается мне на плечо.
— Так теперь ты решил помогать? — говорит он. — А как быть со вчерашними заявлениями, когда ты сбежал от нас, словно жалкий трус?
Гэвин сердито смотрит на него.
— Я не нуждаюсь в том, чтобы меня отчитывал глупый пикси.
— Гэвин, — говорю я, — тебе лучше покинуть Эдинбург. Любой Видящий в городе окажется в большей опасности, чем остальные.
Он протягивает руку и охватывает мой наруч на запястье.
— Нет, — говорит он. — Я знаю, что не могу сражаться за тебя. — Мои брови взлетают на лоб, он это видит и поспешно добавляет: — То есть я не могу сражаться с ними. Но ты не должна думать, что я отправлюсь на этот чертов бал в одиночестве.
Еще одно прощание. Последнее. Но почему-то я не могу заставить себя снова произнести эти слова — не теперь, когда я смотрю в его глаза. Они умоляют меня, светясь той же решимостью, какую я видела в ночь, когда Гэвин покинул бал, чтобы заступиться за меня.
Мой голос дрожит, когда я говорю:
— Хорошо.
— Кэм! — резко бросает Киаран.
Я практически слышу аргументы в его тоне: если фейри учуют Гэвина, они будут тянуться к нему. Они убьют его.
— Наблюдай за битвой из безопасного места, — говорю я Гэвину. — Если это не сработает, ты должен попытаться спасти как можно больше людей. Уведи их из города, если сможешь.
— Как?
— Возьми мой орнитоптер. На нем ты сможешь скорее предупредить их и охватить больше территории. — Я отхожу от него. — Мы с Киараном возьмем локомотив. — Я тянусь к плечу и глажу крылья Деррика. — Деррик, ты отправляешься с ним.
— Что? — Его крылья трепещут. — Я тебя не оставлю.
— Айе, оставишь, — говорю я. — Останься с Гэвином. — Я сглатываю, чтобы следующие слова не прозвучали сдавленно: — Защищайте друг друга.
«Защищайте друг друга, потому что меня не будет рядом для вашей защиты».
Деррик перелетает на плечо Гэвина и садится там, но он явно расстроен.
— Ладно. Но это противоречит моему обоснованному мнению…
Прежде чем я забираюсь в локомотив, Гэвин сжимает мое запястье. Мы встречаемся взглядами, и я поражаюсь, увидев его страх.
— Айлиэн… — начинает он, но не решается продолжить.
Я знаю, что он хочет мне сказать. Когда Кассандра предвидела разрушение Трои, она, мне кажется, чувствовала себя точно так же: беспомощной, перепуганной, отчаянно стремящейся предотвратить исполнение пророчества.
— Теперь ты видел все полностью, так ведь? — говорю я. — Все, что видел Киаран.
Гэвин кивает. Я не успеваю ничего добавить, он просто сгребает меня в объятия, прижимая к себе изо всех сил.
— Раньше я не мог видеть, что станет тому причиной. Вчера ночью сумел.
Я прячу лицо у него на плече, вспоминая слова Киарана.
Каждое твое сознательное решение лишь поможет видению сбыться.
— Не говори мне.
— Не скажу, — шепчет он.
Гэвин обнимает меня так крепко, что я чувствую его даже сквозь доспехи.
