Ник Перумов - Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона
Новости ещё приходили, но всё меньше и меньше. Зима сдвигалась, сжимала многолюдство в суровых объятиях; все припасы, всё, что могла дать земля Мастеров Смерти, свезено сюда. Сколько за спиной Алиедоры людей, доньята боялась даже подумать. Увы, заветные двери, как объяснил Дракон, не откроешь в каждой деревне, на каждом перекрёстке; их будет много, но всё-таки не везде. Да и Гниль по-прежнему гуляет туда-сюда.
– Я готова, – сказала Алиедора. – Что нужно сделать?
– Ты не чувствуешь её, капля Моей крови?
Где-то впереди замерло, застыло море Тысячи Бухт, скованное зимними льдами. Безмолвие, беззвучие. Ничто не шевельнётся там, всё оцепенело до самой весны.
Темнота, холод. Воздух недвижим, только ярко сияют луны, да блестит белый снег.
На самом берегу, возле кромки льдов, Алиедора увидела чёрное пятно. Пятно шевельнулось, растянулось, отделились щупальца, легли на снег.
Ты уже видела нечто подобное, доньята. У кора Дарбе, на арене. Но тогда ты победила, хотя осознание, что ты именно победила, пришло много позже.
Хорошо смазанный меч бесшумно выскользнул из ножен. Обычный клинок, хоть и гномьей работы, – его раздобыл Брабер в одном из приморских городков державы Навсинай, на их первой остановке после Смарагда.
Рядом по снегу скользил Дракон, словно самая обычная змея, пусть и очень большая.
– Что нужно сделать?
– Победить, – в обычной своей манере отозвался Девятый Зверь.
– Как?! Что ей отрубить, что проткнуть, этой Гидре?!
– Не ведаю.
Алиедора онемела.
– У Гидры нет сердца. Нет головы. Она вся… Гидра. Ничего больше.
– Прекрасно, превосходно. А что же сделаешь ты, милостивый, милосердный? И зачем нам вообще с ней сражаться, с этой Гидрой? Чего она от нас хочет? Сожрать?
– Нет. Гидра противостоит мне, вот и всё. Это закон. Если я открываю двери, она их закроет.
– Разве не погибнет она вместе с нашим Листом?
– Не ведаю, – вновь ответил Дракон. – Это вы, люди, учитесь. Мы лишь знаем, что нам было открыто Изначальными.
– А почему тогда всегда говорили «Семь Зверей»? Семь, а не Восемь и даже не Девять?
– Потому что меня не было, – просто сказал Дракон. – Я появился, когда меня оживили ты и Тёрн.
– А до этого?
– Чудовище, – отрезал Девятый Зверь. – Бессмысленное и беспощадное. Я не был рождён. Много ты помнишь из случившегося с тобой в материнской утробе, доньята Венти?
– Для только что родившегося ты очень неплохо осведомлён, Девятый.
– Это не я. Так создано Изначальными.
– А они не открыли тебе, как надо побеждать Гидру? И что станет победой?
– Победой? Раскрывшиеся врата, разумеется.
– А договориться с ней нельзя? Если правда всё, что я помню, Гниль с Тьмой были очень даже разговорчивы.
Дракон не счёл нужным ответить.
– Надо полагать, что нельзя. Почему, спрашивать тоже бесполезно.
– Какой ответ тебе нужен, доньята?! – Зверь вдруг замер, и в голосе его явственно пробились интонации Тёрна. – Почему вообще есть две силы? Откуда взялось и на чём произрастает Древо Миров? Зачем Гидре вставать у нас на дороге?
– Я бы не отказалась. Даже сейчас, в последний момент. Мастера Смерти учили меня, что всем управляет интерес. Значит…
– Это верно для вас, людей, как я вас понимаю. – Дракон вновь загнал дхусса куда-то в глубины сознания. – Силы просты. Они могут злоумышлять, противостоя друг другу, но в сути они просты. Гидра ненавидит меня просто потому, что я – Белый Дракон. А я ненавижу её просто потому, что она – Чёрная Гидра.
– Ненависть присуща людям, великий. Никак не Силам, которые «просты». Люди не ненавидят просто так. Нужны причины.
– Ну как же? Ненавидят чужаков, потому что они чужие. Ненавидят рыжих, потому что они «разносят заразу». Ненавидят…
– «Разносят заразу» – это причина. Для тех, кто в неё верит. Во что верите вы с Гидрой? Друг для друга вы такие же «чужаки»?
Дракон замолчал. Тёрн безмолвствовал также.
– Не надо только ссылаться на «волю Изначальных», – попросила Алиедора.
– Не получится, – горько ответил Дракон. – Есть порог. Барьер. Преграда. В неё упирается любой, кто размышляет о начале начал.
– Я поговорю с ней, – вдруг сказала Алиедора. – Когда-то она звала меня. Потом отреклась. Быть может, что недоступно Белому Дракону, милостивому, милосердному, будет открыто мне?
Дракон остановился и уставился на неё, взгляд Девятого Зверя показался пугающе схож с тем, что она увидела в первый раз, едва увидав в небесах его «старого».
– Поговори, – вдруг раздался голос Тёрна. – Поговори. Может, она не понимает, что с нашим Листом канет и она?
– А она канет? – усомнилась доньята. – Дракон…
– Я не знаю. И ты не знаешь. Просто говори с ней. Я… чувствую, как мир гниёт заживо, всё быстрее и быстрее. Гниль очищала Лист от разумных и неразумных, наверное, потому, что погубить жизнь так – самую малость, милосердней, чем ждать всеобщей и неотвратимой катастрофы.
Они шли, Дракон скользил по снегу, Алиедора шагала рядом.
И чего страшного и ужасного в этом корчащемся впереди пятне мрака? Было страшно, пока я не знала, ради чего жить и ради чего умирать. А теперь знаю. Знаю, но проговаривать вслух не стану, даже себе. Мне достаточно того, что это есть не в словах, но в картинах, стоящих перед внутренним взором.
Я люблю тебя, Тёрн.
Я тоже тебя люблю, Алли. Прости, что не сказал этого первым.
Дракон остановился. Тёплое дыхание, словно подул вдруг ласковый весенний ветер, обволокло доньяту, слегка подтолкнуло в спину.
– Иди. Я всегда с тобой.
Сказал ли это Тёрн или сам Дракон?..
Тьма впереди шевельнулась, бесчисленные отростки, стремительно удлиняясь, потянулись к доньяте. За её спиной – она чувствовала – огромная, неисчислимая толпа затаила дыхание. Они не видели, что им противостоит, подсказало нутряное, почти звериное чутьё, поднимающееся на поверхность у всех в мгновения смертельной опасности.
Где-то там и Ксарбирус, и гном Брабер, и сидха Нэисс, и Гончая Стайни… Подумать только, ещё совсем недавно она считала всё это очень важным, просто смертельно важным. Собиралась сделаться королевой Некрополиса! А теперь идёт навстречу пятну тьмы, навстречу протянувшимся отросткам и вспоминает варваров кора Дарбе и ту самую «арену», где за неё умирали пленные доарнцы. Всё повторяется, доньята Алиедора Венти, всё движется по спирали. Ты угодила в руки мучителей – но перестала бояться боли. Ты думала лишь о себе – а теперь думаешь исключительно о других.
Но я ещё не расплатилась, подумала Алиедора. Последний взнос предстоит сделать сейчас.
«Послушай, – сказала она, останавливаясь и глядя на извивающиеся тёмные щупальца. – Великая Гидра, если со мной случившееся меня чему-то и научило, то лишь тому, что в мире есть место всему. Даже тебе. Открой нам дорогу. Какая тебе выгода от боя?..»
