Елена Звездная - Всего один поцелуй
После танца Гаэне извинившись, покинула его и вскоре уже у большинства придворных горели возбужденно глаза, и все передавали друг другу прелюбопытную новость — намина Айрин Донис подала в отставку, действуя в соответствии с планом Его Величества. Все те, кто еще недавно за ее спиной обсуждали, насколько глупо было ставить на пост министра сопливую девчонку, теперь превозносили тактику короля и деятельность Айрин.
'Самонадеянность — сгубила не одного правителя, — размышлял Рионар, покидая высокое собрание, — с умом Айрин мы сумеем организовать систему, при которой, возможно, Лиотиссия станет сателлитом Такассии!'
----------------------------------------------------
Почти всю ночь она провела с намином Оратисом в кабинете, старый политик целенаправленно строил тактику отношений с государствами, и радовался помощи Айрин. Они расстались почти на рассвете, и на прощание первый министр с нежностью произнес:
— Вы великолепный стратег, ньере Донис, я бесконечно благодарен паутине богов, которая привела вас в мою жизнь. Надеюсь, после окончания вашего учебного заведения вы снова к нам вернетесь.
Лгать этому приятному человеку она не смогла, и лишь сообщила, что ей было бесконечно приятно работать вместе со столь умным, дальновидным и сильным политиком как намин Оратис. С трудом сдерживая зевоту бывшая первый министр прошла по пустынным переходам дворца, поднялась в выделенные для нее покои и войдя в будуар обнаружила Ориниану, Ледгара и ньора Миана Донис.
— Айрин, так долго? — Ледгар несколько раз подходил к ее бывшему кабинету, смотрел на суету бегающих секретарей, на склонившихся над бумагами Айрин и намина Оратиса, и так же неслышно возвращался обратно.
— Мы знаем, что ты подала в отставку, — Ориниана улыбнулась ей, — и я очень рада, что весь этот фарс, наконец, прекратился.
— Фарс? — Айрин недоуменно приподняла бровь, — какой фарс?
— Дитя, — Миан не обращался к ней иначе, — всем известно, что ты подала в отставку и известно почему.
Следующие несколько минут ньор Донис в подробностях рассказывал ей о хитроумнейшей, многоходовой политической комбинации, задуманной умнейшим королем Иларом и реализованной самой Айрин и Оратисом! По его рассказу король был едва ли не умнейшим человеком в мире, а Айрин и намин Оратис были достойны играть в опере ведущие партии. А уж то, как они сумели обойти самого Рионара Аскаилоне… Вот после этих слов у нее не оставалось сомнений в том, кто породил сей нелепый слух, которому вопреки логике поверили все!
— Айри, — проследив за выражением ее лица не скрывая тревогу, заговорили Ориниана, практически перебив супруга, — Айри, это не так?
— Мама… я возвращаюсь в Такассию… с Рио, — тихо ответила девушка.
— Я так и знал! — Ледгар вскочил, — я и не сомневался что этот изворотливый, высокомерный, самонадеянный… но как он убедил тебя?
— Использовал разумные доводы, — Айрин, наконец, позволила себе сесть и устало закрыла глаза, — в любом случае без него… жизнь лишена смысла.
— Надеюсь, он усвоил урок? — холодно осведомилась Ориниана, едва мужчины повинуясь ее жесту, покинули их с дочерью.
— Ооо, да! — Айрин подмигнула матери и вновь закрыла глаза, откинувшись на спинку кресла, — Осознал, понял и теперь-то уж и он и Артиан поостерегутся!
— Айри, — с грустью Ориниана подошла к дочери, — Кимора все же воспитывала тебя по своему образу и подобию. Ты снова играешь, девочка!
— Игра, это способ прожить жизнь… достойно! А ждать до осени… я собиралась, но он меня вынудил поступить иначе.
— Ты ощутила вкус власти, девочка…
— Не могу отрицать, что мне понравилось, но Лиотиссия… — Айрин гибким движением поднялась, — Он меня понимает, мама. Понимает и чувствует, как никто другой. Он понимает во мне даже то, что я сама понять еще не в силах.
— Ты любишь его… — Ориниана поднялась, обняла дочь, — что бы ты сейчас не говорила, ты мыслишь не разумом, а сердцем. Надеюсь он достоин того дара, который ты ему преподносишь.
— Я в этом уверена! — улыбаясь, ответила девушка.
— Безумство юности… Я бы попыталась тебя отговорить, но первая любовь слишком прекрасное чувство, чтобы отказать себе в удовольствии испытать его… Лети мотылек… лети на огонь и храни надежду, что он не опалит твои крылья… — в глазах ньере Донис появились слезы, — Айри, мне страшно тебя отпускать…
— Крылья дарит любовь… И даже если она их и отнимает, воспоминания о полете будут в моем сердце всегда.
— Айри… — судорожно вздохнув, Ориниана все же сказала, — всегда помни, что тебе есть куда вернуться! И поверь, единственное, чего ты не увидишь в моих глазах — это осуждения.
----------------------------------------------
Чем можно измерить счастье? Как можно измерить радость? Существуют ли приборы позволяющие оценить любовь? Айрин снова и снова задавала себе бессмысленные вопросы, плавясь под взглядом любимого. Рионар загадочно улыбался, не сводя с нее взгляда необыкновенно ласковых черных глаз. Маски были безжалостно сорваны, роли отринуты, чувства они перестали скрывать. Влюбленные сходили с ума от взглядов, легких прикосновений и того, что были вместе.
Айрин любовалась его лицом, совершенным, прекрасным и исполненным выражения холодного презрения, когда он смотрел на подчиненных, но вот Рио поворачивается, ловит ее восторженный взгляд и солнечная принцесса замирает, не в силах отвести глаза от его теплой, наполненной любовью улыбки, от бесконечно нежного взгляда… И уже не нужны слова, уже лишними становятся признания…
Его черные глаза преследовали ее всюду. Иногда Айрин казалось, что Рионар следит за ней как хищник, ведь стоило ей отойти как его взгляд следовал за ней, стоило обернуться, и она знала, что он наблюдает. К концу первого дня их путешествия, она не выдержала и спросила об этом. Темный король улыбнулся невероятной, прекрасной ласково-любящей улыбкой, от которой ее сердце начинало стучать сильнее:
— Я никогда не устаю любоваться тобой, Айрин… Тем, как восторженно сияют твои глаза, когда ты разглядываешь пейзажи, мимо которых мы проезжаем… Тем, как ты нервно закусываешь губу, стоит тебе увидеть дома бедняков у обочины… Тем, как улыбаешься, едва карета проезжает мимо детей… Но я покривил бы душой, если бы скрыл, что очень боюсь потерять тебя. Мне кажется, что стоит отвернуться… и ты, как призрачное видение оставишь меня… Ты ангел, Айри, и мне все еще трудно поверить, что этот прекрасный сияющий ангел меня любит…
В его голосе, в его словах, в его взгляде словно сиял огонь любви и бесконечной нежности и она, как свеча плавилась, сгорала, как лист пергамента, растворялась в нем, в сиянии любящих глаз.
