Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт
Врукопашную — это не то…» — подхватил Максим. — «Не в «Лулиании» же этим заниматься! — воскликнул Бенци. — С нашими-то милыми боссами, с этим Туми-Тимми!
Да и направление «Лулиании» немного не то, не совсем те игры. Ладно, поживём — увидим…» Он замолчал, замолкли и трое друзей, жуя пирожки. Вид у всех четверых в этот момент был несколько отсутствующим.
* * *Бенци оглянулся и увидел, что в двух шагах от них застыл Зяма Ликуктус, склонив голову немного вбок и улыбаясь загадочно-умильной улыбкой. Увидев, что на него смотрят, он подошёл, приобнял усевшихся прямо на землю Ирми и Максима за плечи и сказал, добродушно посмеиваясь: «Ну, что, ребятки, пригорюнились? Небось, жалеете, что поссорились с новым боссом? Я же всегда говорил: с шефами надо бы помягче, понежнее… Искать точек соприкосновения, стараться быть более открытыми и восприимчивыми… Вы у нас недавно, так уж я к вам по-доброму, с добрым советом…» Бенци с удивлением воззрился на Зяму: «Мы вообще-то не об этом говорили и не пригорюнились. На отдыхе мы ни о каком боссе, старом или новом, даже не вспоминаем! Тем более с ним мы не ссорились! — подчеркнул Бенци.
— Зачем думать о неприятном!.. Но раз уж ты снова завёл эту шарманку, то… Быть открытыми и восприимчивыми — к чему?» Ирми, иронически прищурившись, осторожно высвободил плечо из зяминых объятий. А тот, как бы не замечая неприязненного взгляда Ирми и недоумённого взгляда Ноама, продолжал: «Я вот тут случайно уловил кое-какие пассажики слева и подумал: ну, почему бы не попробовать наши же любимые мелодии исполнять на ихнем силонофоне в сопровождении ботлофона! Ведь действительно совершенно новые и необычные звучания! Ничего подобного ранее не было!» — «Ты вообще-то музыкант?» — «Не, всего лишь слушатель-любитель». — «Ага…
Ясненько!..» — «Конечно, я не из больших ценителей. Но слух у меня в порядке. А главное — нюх, что немаловажно!.. — со значением и характерной гримаской добавил Зяма: — Потому и уверен: боссам виднее, они знают, что нам надо бы». — «А то я хотел бы предложить именно тебе попробовать бы сыграть хасидскую мелодию на ихнем силуфо-фоне… или как-там-его!.. Если голова и зубы целы останутся, что ж — твоя правда!.. Вот только никто не знает, кроме этого загадочного сахиба Ад-малека, как к нему подступиться… — обронил Ирми. — У некоторых, между прочим, от силуфо-куля давление подскакивает. Знаешь об этом?» — «А вот это и вправду интересно!» — оживился Зяма. Его маленькие глазки так засверкали, что Ирми тут же пожалел, что упомянул об этом. Неожиданно Бенци спросил с самым безразличным выражением лица, глядя куда-то в сторону: «А что, Зяма, и проблему кашрута ты решил в рамках той же открытости и восприимчивости… к общему мангалу, например?» Максим тихо проговорил, как бы ни к кому не обращаясь: «Наверно, переходом на вегетарианство? Или, как я однажды в нашем русском клубе слышал хохму о какой-то кашерной свининке! Вот бы понять, что они имели в виду!» — «А? — тут же подхватил Бенци. — А действительно!.. Наверно, уже изобрели и такое! В духе, так сказать, новой струи… Не попробуешь ли, Зяма Ликуктус?» — «Не исследуешь ли, что это такое?» — доброжелательно предложил Ирми, при этом у него в глазах плескались иронические искорки.
Зяма скривил тонкие губы и пристально посмотрел на Ирми с Максимом, его глаза сузились и сверкнули льдом. Несколько секунд он их мерил взглядом, и на лице его застыло странное выражение, потом спросил: «Сколько лет вы в Арцене?» — «А что, это существенно?» — покраснев, вопросил Ирми и холодно сверкнул глазами в сторону Зямы. Бенци иронически ухмыльнулся, но глаза его угрожающе засверкали и губы сжались в полоску. «Чтобы делать такие замечания, надо бы иметь какой-то опыт, какового у вас обоих просто не может быть. А мы тут… много лет, много поколений!.. Так что сделайте мне одолжение!» — «Зя-ма!!!» — предостерегающе крикнул Бенци. Зяма глянул прямо в его грозно сверкнувшие глаза и, ни слова не говоря, надувшись, отошёл от них: как видно, обиделся. Бенци проводил его пристальным взглядом, в котором читались неловкость и недоумение, смешанное с неприязнью. Он повернулся к приятелям и, пытаясь побороть неловкость, произнёс:
«Извините, пожалуйста…» — «А ты-то, папа, тут при чём?!» — запротестовал Ноам, но видно было, что и ему неловко. — «Это Зяма-то тут «много поколений»! Хоть бы поумерил свои фантазии! Его семья приехала сюда из Австралии, когда он был подростком… Ему пришлось достаточно нахлебаться, чтобы стать своим среди своих.
Даже вернулся к корням ради этого. Легче было интегрироваться в нашей среде. Уж и не говорю, сколько усилий приложил, чтобы акцент изжить!.. Приспособляемость просто фантастическая! А жена — их семья и правда много поколений в Арцене». — «Интересная биография… — протянул Ирми. — Вот только… Наверно, есть способ изжить акцент, это мы с Макси, не знаем, как…» — «А по мне вы и с акцентом хороши! — улыбнулся им Ноам и подмигнул Максиму. — Уж конечно, лучше этого супер-гибкого Зямы!» Бенци сидел задумавшись, потом медленно проговорил: «Нашего Зяму хоть по голове лупи! Он свято верит тому, что боссы изрекают. Или хотели бы изречь! — он очень похоже передразнил знаменитое зямино бы, вложив в него весь свой сарказм.
— Кто бы этими боссами ни оказались. Даже… жуткий психопат Арпадофель, или — ещё того не легче! — его прилипалка Тим Пительман. Ясное дело, после того, что Тим подгромыхивал, Зяме только и остаётся убеждать всех не спорить с боссами!..» — «А они, конечно же, лучше нас знают, что для нас хорошо! — иронически процедил Ирми. — Но он в чём-то прав: открыто спорить с ними бесполезно и небезопасно — уж поверьте моему чутью!.. И с Зямой тоже…» Максим подхватил с мрачной и иронической миной: «Как пел мой любимый бард, «жираф большой — ему видней»! А если факты говорят об обратном, тем хуже для фактов!». — «Если он из Австралии, то, наверно, из породы страусов эму!» — с неожиданной яростью процедил Ирми.
Было видно, что его сильно задела выходка Зямы.
Бенци посмотрел на часы и сказал: «Пора молиться Минху. Ноам, собирай всех, зови наших мальчиков. А после Минхи и домой. Вот что, мальчики. О вашем руллокате мы ещё поговорим в самое ближайшее время. Если дойдёт до патентования, то могут возникнуть проблемы, о которых вы и понятия не имеете. Но ждать тем более не имеет смысла. Самое главное — застолбить за собой идею, остальное приложится.
Готовьте материал. Всегда ведь может найтись кто-то, кто подхватит идею и присвоит себе. А если у этого кого-то имеются хорошие знакомые, к примеру, ещё из армии, или наверху, то… Сами понимаете… Что, если Зяма нас подслушал! Он же работает на Пительмана, известного, виртуознейшего ворюги идей. Никто не понимает, как он это делает, придраться не к чему, всё как бы чисто… Одна надежда, что Зяма не понял, о чём мы с вами говорили…» — «Кстати, Бенци, наверно, в Неве-Меирии… мы таки могли бы открыть маленький заводик по изготовлению руллокатов, — вставая, сказал Ирми. — Мой daddy мог бы этим заняться, он просто мечтает открыть в Арцене какой-нибудь свой бизнес. Но не в Эрании!» — «Наверно, в чём-то ты прав: в Неве-Меирии, растущем посёлке, найдётся место, и там будет легче всё это устроить… Желательно, если бы они готовый бизнес привезли из Америки, а здесь открыть как бы филиал». — «Потом обсудим. Ну, пошли…» Бенци Дорон подошёл к девочкам, более внимательно поглядел на Ширли и проговорил с улыбкой: «Ну, что, дочка Моти Блоха, нравится тебе у нас?» — «О-о-о!!!» — робко и восторженно выдохнула Ширли. Бенци добавил: «Ты и вправду очень похожа на отца, тебе этого не говорили?» — «Говорили, всё время говорят», — смущённо потупив глаза, пролепетала Ширли.
