Владимир Синельников - Браслет Агасфера
— Здесь есть тропа, — пояснил Тари изумленному гостю. — Она ведет до самого берега. А там мы ставим морды и раз в два-три дня проверяем их. Рыбаки из Шаала в этих местах не бывают…
Вот по этой-то самой тропе Кир и вел недовольно пыхтящую Ингу и тревожно всхрапывающих лошадей. Единственное, чего опасался Кир по дороге в эти края, — неприспособленной для лошадей тропы. Однако тревога оказалась напрасной. Подъем был довольно крут, но кобыла и жеребец пройти могли. И вот они лезли вверх по разогретому лучами Сиба распадку. Ветерок, приносивший хоть какую-то прохладу, остался далеко внизу, и в раскаленном недвижимом воздухе, одуряюще пахнущем хвоей, гудели лишь вездесущие крупные слепни, заставляющие испуганно вздрагивать лошадей, да иногда бросались прочь из-под ног желто-пятнистые ящерицы. Однако довольно скоро путники поднялись достаточно высоко, и с моря опять подул освежающий прохладный ветер, унесший всю кровососущую дрянь прочь. А потом и тропа стала настолько широкой, что Инга немедля уселась на свою кобылу и ее настроение заметно улучшилось. Чего нельзя было сказать о лошади.
Ваг и Мира, как всегда во время нечастых приездов Кира, были приветливы и гостеприимны. Хозяин блистал остроумием, рассказывая всевозможные истории, приключавшиеся с ним и его семьей во время долгих странствий по дорогам империи. Мира и сыновья поправляли и спорили со своим главой в тех местах повествования, где рассказчика уж очень заносило. Но Вага, подогретого то ли вином с собственного виноградника, то ли изумленными глазами Инги, разглядывающей знакомцев Кира, то ли и тем и другим одновременно, продолжало нести по кочкам и ухабам повествования. В конце концов Мира махнула рукой на разгоряченного супруга и увела Ингу из хижины. Вскоре за женщинами последовали и братья, которым надоело спорить с отцом.
— Ну, как я? — после ухода семейства и гостьи осведомился Ваг, глядя на Кира.
— Ты неподражаем, — усмехнулся Кир. — Сказителем раньше не доводилось подрабатывать?
— Мне гораздо легче перечислить, кем я не был. — Ваг извлек очередной бурдюк с вином. — Давай-ка выпьем. Этого вина тебе еще не доводилось пробовать.
— А не много будет? — с некоторой тревогой в голосе осведомился Кир, протягивая чашу. — Мы уже, по-моему, две такие емкости уговорили…
— Да? — хмыкнул Ваг, разливая густое красное вино. — Ты же не зангарскую жженку пьешь! Это от той гадости крыша едет, а от моего продукта лишь сил добавляется…
— Ну-ну, — с сомнением покачал головой Кир.
— Пей, тебе говорят! — скомандовал Ваг, опрокидывая в глотку чашу с вином. — Больше тебе нигде такого не нальют!
Кир с удовольствием пригубил густую жидкость, в аромате которой, казалось, слились знойный полдень, напоенный медвяным ароматом цветущих трав, и грозовая свежесть подступающего ливня.
— Действительно бесподобно! — выразил он свое мнение. — Как тебе удается производить такое?
— Я бы тебя научил, — рассмеялся Ваг, довольный похвалой гостя, — но ты же еще не набегался там. — Он ткнул пальцем в сторону долины.
— Что поделаешь, — со вздохом развел руками Кир. — Мы не всегда властны делать то, чего хотелось бы…
— Уж мне-то можешь мозги не вкручивать, — не согласился с ним глава семейства, разливая по новой порции божественного напитка. — Все в твоих руках.
— Существуют еще и определенные обязательства…
— Брось! Обязательства могут существовать только перед самим собой, ну, еще перед близкими тебе людьми, но никак не перед кем-то еще. Люди в своем большинстве законченные эгоисты и пытаются выжать из окружающих лишь то, что выгодно конкретно им. И их нисколько не волнует, что может случиться после этого с тем, кого они беззастенчиво использовали… И если ты думаешь по-другому, значит, еще не обжигался на так называемых «обязательствах по отношению к себе подобным». — Последние слова Ваг произнес с брезгливой миной на физиономии. — Уж можешь поверить тому, кто успел убедиться в этом на собственной шкуре…
— Слишком мрачно ты смотришь на жизнь, — покачал головой Кир.
— На нее-то я смотрю как раз нормально, — не согласился Ваг. — А вот в отношении к себе подобным не испытываю никаких иллюзий. Потому и забрался в эти горы, чтобы мне не мешали наслаждаться жизнью.
— Но тогда получается, что и я, так как не имею чести относиться к твоим близким, попадаю…
— Но-но! — протестующе поднял ладонь Ваг. — Ты меня не совсем внимательно слушал. Я сказал «большинство», но не все. И тебе еще предстоит в этом убедиться, когда, казалось бы, давно знакомый человек, не задумываясь пожертвует тобой в своих интересах… И, кстати, — тут он улыбнулся, — кто эта прекрасная воительница, что явилась с тобой? Кем она тебе приходится?
— Инга? — Кир сразу не нашелся, что ответить. — Никем. Просто спутница…
— Ой, не лукавь! — покачал головой Ваг, хитро улыбаясь. — Меня так легко не провести.
Кир молча пожал плечами.
— Я тебе вот что скажу, — с заговорщицким видом наклонился к нему бывший аренный раб. — Если вы с ней расстанетесь, то крепко пожалеете об этом непоправимом шаге потом…
Ирремель
— Ты не перестаешь меня поражать, — произнесла Инга в ответ на вопрос Кира о причине ее задумчивости.
Они как раз преодолели последний спуск и, оставив за спиной Мокрые горы, направлялись по еле заметной, практически заросшей полевой дороге в сторону Кунгея. В Ангал и окружающие его крупные поселения путники решили не заглядывать по причине возможной погони из приморского города.
— Чем? — не понял Кир.
— Вначале — шелт, теперь — Ваг и Мира, — Инга бросила на него странный взгляд. — Умеешь ты находить друзей…
— Я никого специально не искал, — пожал плечами Кир. — Все случилось само собой. Как и… — Он вовремя замолк, чуть не выговорив «с тобой».
— Значит, ты очень везучий, — не обратив внимания на его оговорку, все так же задумчиво произнесла Инга.
— Я бы так не сказал.
— А вот я карабкалась по жизни исключительно в одиночестве, — вздохнула девушка. — И, как ты когда-то выразился, мне некому было доверить «незащищенную спину».
Кир с радостью отметил, что Инга последние слова произнесла в прошлом времени. Значило ли это, что теперь у нее появился подходящий защитник? Или она просто оговорилась? Киру очень хотелось думать, что девушка имела в виду первый вариант, а его собственную персону — в качестве кандидата в защитники.
Равнина, по которой они передвигались, поражала своей безлюдностью. Ни пеших, ни всадников… Да что там — ни одного купеческого обоза! Поначалу эта мысль тревожила Кира, но потом он списал все на то, что они двигаются заброшенной дорогой, а судьба дает им еще один шанс побыть наедине, чтобы лучше узнать друг друга. И, как оказалось, зря. Эта вредная старуха, по поверьям тауланцев, решила, что достаточно благоволила молодым людям, и повернулась к ним задом.
