Мелисса Марр - Хрупкая вечность
- Ты добрее, чем сама о себе думаешь.
- Смертное влияние… - начала Сорча и замолчала, не сумев солгать. – Мне на самом деле надо узнать, с чем пришел Девлин.
Ее сын наклонился и поцеловал ее в щеку.
- “Влияние” на тебя началось только сейчас, а Лесли свободна уже несколько месяцев.
- Это был дар… тому, кто однажды был моим… - Сорча умолкла. Ее щеки пылали. Она краснела сама, полностью владея собой, и никого из Темного Двора поблизости не было. Ей это нравилось.
- Обычно матери не говорят сыновьям таких вещей, - с добродушной насмешкой сказал Сет, - поэтому я бы предпочел не слушать.
Все это ей положительно нравилось.
- Ниалл защитит тебя в том другом месте, где ты будешь жить, - поспешно добавила она. – Я могла бы…
- Все равно приходи проведать меня. Я буду по тебе скучать. – Сет протянул Сорче руку, чтобы проводить ее к концу тропы, где теперь стоял Девлин.
- Тогда я приду. – Она положила ладонь на сгиб его руки, и они вместе пошли вперед.
Глава 30
Прошел уже месяц, но Эйслинн отказывалась обсуждать то, что случилось в Темном Дворе. Как только Кинан поднимал эту тему, она просто уходила от разговора. Снова слышать о том, что Сет просто бросил ее, было все равно, что заново разбередить незаживающую рану. Ей не хотелось вновь испытывать это чувство, поэтому она с головой окунулась в любовь к своим фейри.
Эйслинн вела себя беззаботно. Танцевала на улицах с Трейси; заговаривала растения по всему городу стать сильными и буйно цвести. От ее постоянного внимания земля и Летние фейри благоденствовали. После двух недель, в течение которых она была настоящей королевой, внимательной и веселой, даже самые недоверчивые фейри ее Двора поверили, что с Эйслинн все в полном порядке.
Не верил только Кинан.
Но сегодня вечером должно было состояться ежемесячное пиршество, и он лично убедится, что с ней действительно все прекрасно. Было Осеннее Равноденствие, и Эйслинн тосковала по Сету дольше, чем они были вместе. Она не могла провести так целую вечность. Он сделал свой выбор: бросил ее мир, отказался быть смертным, который пытается любить фейри. Отвернулся от нее и от того, что было между ними.
Просто сделай выбор и будь счастлива. Эйслинн провела почти полгода, купаясь в своем горе. Пришло время отпустить его.
Она переходила улицу, чтобы оказаться в парке. В глубине души еще жило воспоминание о том, что владеть парком довольно странно. Но вместе с тем Эйслинн понимала, что фейри владели огромными территориями задолго до того, как нога смертного ступила на землю. Сегодня все странности ее нынешней жизни поблекли в сравнение с одной-единственной правдой, с которой теперь она могла справиться. Я – Летняя Королева.
Кинан ждал ее в парке. Он был ее королем, ее партнером в этом странном мире. В отсутствие смертных, которые могли его видеть, он был самим собой: созданный из обретшего твердость солнечного света, из ставших осязаемыми обещаний.
Он встал перед ней на одно колено и опустил голову, словно был ее подданным. И сегодня вечером у Эйслинн не было возражений. Сегодня ей хотелось быть могущественной и свободной. Она больше не хотела выставлять свое сердце напоказ, не хотела чувствовать, как горе съедает ее живьем. Она была Летней Королевой, и это был ее Двор, а перед ней – ее король.
- Моя королева, - поприветствовал ее Кинан.
- Да, - произнесла она, - твоя единственная королева.
Он поднял голову и посмотрел на нее.
- Если таково твое решение…
Их окружали фейри, с ожиданием взирающие на нее, точно так же, как это было год назад, в ту последнюю осень, когда она была смертной. Впрочем, на этот раз Эйслинн намного лучше понимала, каковы ставки. Она, королева фейри, стояла посреди парка, когда лето подходило к концу, а ее король преклонил перед ней колено. На этот раз она понимала, какой делает выбор – возможность полностью принадлежать ему.
Кинан подал Эйслинн руку в знак предложения, которое делал ей на каждом пиру. На каждом шагу он ставил ее перед выбором. И на каждом пиру она принимала его руку, но держалась на расстоянии.
- Начнешь пиршество… со мной? – спросил он.
Этот вопрос уже стал своего рода традицией, ритуалом, с которого начиналась каждая вечеринка с танцами и выпивкой, но едва заметная пауза была чем-то новым.
- Я не могу обещать вечности, - проговорила Эйслинн и вложила руку в ладонь короля.
Кинан поднялся на ноги и привлек ее к себе. Почва под их ногами была теплой, и, как только они начали двигаться по земле, он прошептал:
- Ты уже подарила мне вечность, Эйслинн. Я лишь прошу подарить мне шанс на сегодня.
Эйслинн вздрогнула в объятиях своего короля, но не отстранилась. И на этот раз она с радостью дождалась момента, когда он прижался к ней в поцелуе. В отличие от первого раза – на ярмарке, которая изменила всю ее жизнь, и в отличие от тех двух раз, когда он украл ее поцелуй, сейчас у Эйслинн не было оправданий: она не была пьяна, не злилась, и он не застал ее врасплох. Она наслаждалась ощущением его приоткрытых губ, ласкающих ее. В их поцелуе не было нежности, которую она делила с Сетом, но и не было требования, которое Кинан вкладывал в свои поцелуи раньше. Этот поцелуй был совсем другим – горько-сладким.
Эйслинн чувствовала, как ее надежды и его удовольствие пронеслись по их фейри, словно ураган. Повсюду, где их ноги касались земли, распускались цветы. Вот чего им всем не хватало: обещания счастья. Этого может быть достаточно. Должно быть достаточно. Внезапно мир вокруг закружился. А может, это они кружились. Она не знала наверняка. Летние девушки пустились в пляс рядом с ними, превратившись в размытые ярко-зеленые пятна, сменяющиеся всеми оттенками меди и красного дерева, какими обладала их кожа. Лозы, обвивающие их слишком легко одетые тела, покрылись только что распустившимися яркими цветами, и на мгновение Эйслинн очень не понравилось, что девушки находятся так близко к Кинану.
У меня нет на это права.
Кинан отстранился, только чтобы вдохнуть полной грудью, и прошептал:
- Дай знать, когда остановиться.
- Не дай мне упасть, - ответила Эйслинн и прижалась к нему еще крепче. – Спаси меня.
- Ты никогда не нуждалась в спасении, Эйслинн, - сказал Кинан, ее друг, ее король, крепка держа ее, в то время как их фейри зашлись в головокружительном танце вокруг них, словно спиральные лучи, сотканные из их совместного солнечного света. – И сейчас не нуждаешься.
- А кажется, что нуждаюсь.
Эйслинн почувствовала, как по ее щекам текут слезы. Они кружились в бешеном темпе, и там, где слезы, сбегая по ее лицу, разбивались о землю, вырастали фиалки.
