Павел Иконников - Рикимару
— Давай, Гошан. Всеки ему как следует, чтобы не думали что русские слабаки.
— Да, он старый же, — Маззи виновато посмотрел на тридижжина, — я его тюкну и он сломается. Может даже навсегда.
Не успел я сообщить другу о том что внешность обманчива, как почтенный Шамма сам, ловко подскочив к Гошке провел короткий удар ногой под коленку.
В какой-то момент мне даже показалось что Маззи, после такого удара, завалится на песок. Но мой друг ловко перенес вес назад на твердо стоящую ногу и лишь обиженно фыркнул.
— Значит такая это будет драка? — Гошка больше не сомневался по поводу дееспособности противника, и откровенно заулыбавшись стянул теплый свитер, — Ну давай попляшем, папаша.
Шамма весело захохотал и дождавшись когда Гошка примет боевую стойку кинулся вперед. Мой друг, не мудрствуя лукаво провел прямой встречный удар ногой останавливая противника. И следует заметить, что я не единожды был свидетелем ситуаций когда этот удар Маззи сокращал количество нападающих ровно на одну боевую единицу.
Но это был не тот случай. Чуть уйдя в сторону Шамма с силой пихнул ногу, отводя удар в сторону и сам развернувшись спиной к противнику шмякнул другой рукой Маззи в голову.
Не смотря на то что мой друг держал руки перед собой, почтенному карателю удалось пробить блок и заставив Гошку оступаясь отбежать в сторону.
— Надо же? — сильный ветер донес до меня удивленный голос тридижжина, — Устоял. А если вот так?
Не давая опомниться каратель по смешному подпрыгивая приблизился к Маззи и, словно заправский боксер начал сыпать короткие джебы и убойные свинги.
«Ну тут почтенный прогадал, — сделал заключение мой Ракшас, — сейчас Гошка его успокоит».
Если бы против Маззи стоял обычный противник, то я бы согласился с Рики.
Маззи живший по соседству с боксерской школой с раннего детства испытывал неприязнь к чванливым и гордым спортсменам. Да и те следует, отметить не упускали случая кулаки почесать, на живой то груше. И вот после постоянных драк, Маззи все чаще и чаще стал выходить победителем. Все больше и больше, стало боксеров с поломанными носами, потерявших боевой запал и уверенность в том что они непобедимы.
Озабоченные тренера даже уговорили Гошку прийти и провести спарринг, дабы узреть прореху в своей, казалось бы, превосходной школе бокса. И когда очередная маленькая надежда большого спорта с окровавленным лицом полетела на канаты, все стало ясно.
Не дожидаясь пока противник приноровиться, после первого же дальнего удара, Гошка хватал противника за другую руку и с силой притягивал к себе одновременно устремляя свой широкий лоб в нос противника. Не по правилам, не по-рыцарски, но очень эффективно.
Куст даже прибаутку придумал по этому поводу.
И когда боксер случайный,
Нам дорогу преградит.
Ждет его конфуз печальный.
Голова в шнобак летит
— А-а-а-а, — не ожидавший такого удара со стороны Маззи, тридижжин завопил отлетая назад и роняя несколько капель крови на песок.
Через мгновение напротив Гошки уже стоял толстый черт, с взбугрившимися мышцами и бешено горящими глазами. У моего друга от такой метаморфозы расширились глаза, но кулаки по обыкновению поднялись в защитной стойке.
Я тоже вскочил, готовый броситься на помощь другу.
Бес сделал было шаг вперед, затем затряс головой и отступил назад.
— Хорош, плечистый, — улыбнулся Шамма утирая когтистой лапой с пятака капли густой крови, — очень неплохо для самоучки.
— Я семь лет в рукопашку ходил, — обиженно и гордо ответил Маззи с покрасневшим лбом, — больше драться не будем?
— Пока, нет — черт Шамма широко улыбнулся и наклонился к остаткам одежды на земле, — Сейчас полагается сказать длинную и напыщенную речь о великой чести снизошедшего на тебя выбора, но думаю что такой балбес как ты все равно её не оценит.
В руках тридижжина появилась армейская фляга, которую он незамедлительно протянул Маззи. Я с развивающимся пледом за спиной, словно рыцарский плащ, подбежал к ним.
— Что и все? — меня удивила быстрота с которой Шамма расстался с ракшасем, — один раз дать джинну в пятак и можно получить ракшаса?
— Да тут не в пятаке дело, — Шамма поднял разорванную рубашку и досадливо на нее посмотрел, — Калипсо подарила на день благодарения, а я вот не удержался. Не в пятаке дело, юный сказочник. Твой друг идеальный каратель — идеальный по духу, по призванию и верности принципам. Не то что некоторые маргиналы, кидающиеся в крайности.
Идеальный каратель не может быть своенравен (Руфус).
Я посмотрел на Маззи и мысленно согласился с пернатым змеем. Гошка действительно подходит на роль карателя. Не смотря на всю свою бесшабашность, он бы никогда не наделал столько ошибок, сколько допустил я — кидающийся в крайности маргинал.
— Так что мне нужно просто это выпить? — нетерпеливый Маззи уже откупорил крышку и из горлышка полился ровный зеленый свет, — И я сразу стану джинном?
— Станешь, станешь, — тридижжин положил волосатую лапу на плечо Гошки, — только будь добр давай без таких выкрутасов как Игорь. А то три последних обращенных джинна чересчур уж уникальны и создают столько проблем, что будь я действующим карателем передушил бы всех разом, без суда и следствия.
— Да уж, Маззи, — памятуя о положительном настрое в храме союза, я улыбнулся другу, — думаю что краснокожий орк или абоминатор не лучший выбор.
На лице Гошки отразилась мимолетное сожаление.
«А ведь он бы и вправду «Могучим краном» или «Мясом» хотел стать».
— Ну пей же скорее, — Шамма уже вернулся к своему обычному, человеческому виду и в наглую отобрал у меня плед, — мне еще нужно Калипсо, подарок купить.
Словно только и ожидая этих слов Маззи приложился к фляге.
В отличии от меня он даже не потерял равновесия. С отрешенностью, с которой певцы глотают яичный желток, Гошка влил в себя зеленого ракшаса и теперь стоял спокойно на месте, прислушиваясь к собственным ощущениям.
— Ну что? — я заглянул в глаза другу, — как самочувствие?
— Да не знаю, — друг пожал широкими плечами, — Есть вот только захотелось.
Шамма рядом со мной захохотал и без предупреждения ударил Маззи по лицу. Мой друг с ошалевшими глазами отступил и приложил ладонь к месту удара.
— Потроха Несси, — выругался тридижжин, дуя на кулак, — тебя даже бить больно.
Пока почтенный каратель сетовал, я заворожено смотрел на меняющегося Маззи. Из его пальцев вылезли огромные черные когти, лицо немного вытянулось, а за спиной раскрывались перепончатые крылья.
