Галина Ли - Своя дорога
Волшебник тут же схватился за удилище.
Однако действенный способ — купание в холодной воде. Почти такой же, как ловля на обмане.
И снова потекли дни, похожие один на другой. Сирин окончательно пришел в себя, смирившись с фактом, что Таниты больше нет рядом. Хотя от мысли оживить оборотня не отказался.
Ну и хорошо. Будет чем заняться, когда привезем девочку в город.
Неторопливое путешествие по реке малышке нравилось. Она возилась со своими игрушками у наших ног или пыталась ловить рыбу. Доро в такие моменты сильно переживал за свою снасть, собранную из плетеного конского волоса и бронзовых крючков.
Очевидно, и то и другое учинарки выменивали или покупали у степняков, (кузниц на островах я не увидел, да и лошадь там была только наша. И чтоб мне на стаю упырей в своем доме нарваться, но степняки получат жеребца с остриженным под самую репку хвостом!)
В итоге юный рыбак смастерил из короткой палки маленькую удочку, прикрепив к ней крючок без волосяного шнурка. Что и говорить — сообразительный паренек: и снасть сберег и ребенка не обидел.
Рыба в огромной реке была «непуганая» и очень прожорливая — для ловли годилось и такое удилище.
Течение медленно влекло нашу лодку все дальше. Дни стояли безветренные, так что парус, сплетенный все из того же тростника, пользы не приносил.
И за весла мы садились не каждый день: спешить было некуда.
Стая вервольфов, которую пустили вдогонку, оставалась угрозой лишь на бумаге. Вампиры тоже не появлялись. Не станут они в открытый бой лезть, да еще на реке, раз драться со мной не желают.
Я бы на их месте попытался выкрасть девочку в ближайшем городе, где много народу и легко затеряться.
Так что тревожиться по этому поводу пока не стоило.
Время от времени мы встречали плавучие деревеньки — и кроме учинарков вдоль берегов никто не жил: мешал таинственный лесной дух.
Весьма полезное для маленьких рыбаков создание — из-за его ночного буйства никто на земли вдоль реки не зарился.
В Агаи, наконец, проснулось любопытство, и он пристал к Доро как репей, выспрашивая про обычаи речного народа. Наш проводник просто блаженствовал, купаясь в океане внимания. Но иногда Агаи словно отключался от всего мира, погружаясь в собственные тоскливые мысли. Углы губ юноши опускались вниз, глаза заполняла смертная тоска, а тонкие длинные пальцы тянулись к горлу, пытаясь остановить рвущееся рыдание.
Непросто приходилось парню в последнее время. Ничего, это только умирать легко, а жить всегда трудно.
На восьмой день странствования у нас появилось сопровождение — странные животные, похожие на больших рыб, но покрытые не чешуей, а глянцевой кожей. Они играли друг с другом в мелких волнах, поднимая маленькие фонтаны брызг при выдохе, и переговаривались друг с другом трескучими голосами.
Доро сказал, что это тоже учинарки, только ушедшие в реку.
Поразмыслив над его словами, мы с Агаи решили — туземцы верят в то, что после смерти они воскресают, обращаясь в речных зверей.
Наши новые попутчики с удовольствием подставляли погладить свои гладкие бога и не отказывались от угощения — мелкой рыбки, миновавшей котел. Морра баловала их, таская не только мелкую рыбу, но ту, которая годилась для котелка, стоило нам только отвернуться. Мы ее не ругали: пусть ребенок развлекается, а еды хватит на всех.
Иногда речные учинарки дружно срывались с места и уплывали на полдня, но к ночи обязательно возвращались.
Доро важно объяснил, что они оберегают и охраняют нас и теперь не отстанут до конца пути.
Слова мальчишки понравились — просто замечательно, если рядом крутятся существа способные заменить сторожевых собак. Пусть даже в них нет особой нужды.
И была бы полная идиллия, если бы меня не терзало желание вспомнить, где я видел эту проклятую родинку?!
Понятно, что не в кровати — я не спал с хозяйкой приметного пятнышка, иначе легко узнал бы. Не так много женщин в моей жизни, а если точнее — совсем мало.
Нет, я видел эту отметину мельком. В вырезе декольте.
Я отлично помнил, как это выглядело — низкий, украшенный дорогим кружевом лиф, оголенная чуть ли не до самых сосков грудь, которую торопливо прикрыли накидкой от нескромного взгляда. Моего, очевидно.
Понятно, что это произошло во дворце: наряд дорогой, и кружево стоит баснословных денег. Но хоть убейте, не мог я вспомнить того, что находилось выше лифа!
Вот же, придурок похотливый, не мог на лицо глаза поднять, раз уж так сиськи понравились!
Я хотел сплюнуть с досады, но в следующее мгновение сильный удар широкого хвоста о воду окатил меня брызгами с ног до головы, потом из реки вынырнула круглая голова с длинным рыльцем, и на меня уставились маленькие хитрые глаза. Водяной зверь открыл пасть, разразившись каскадом разнообразных звуков, словно смеялся надо мной.
Вот же засранец!
— Учинарку шутит, ты нравишься ему, — торжественно сказал Доро, пряча ехидные огоньки в глубине черных глаз. Мора звонко рассмеялась, невоспитанно тыкая пальцем в мою сторону. Даже сирин не смог сдержать улыбки.
Я утер мокрое лицо и выругался.
А пошел бы такие симпатии в одно место! Мне теперь придется рубаху сушить!
К суше Доро старался не подходить. Свежие молоко и сыр, а также дрова для очага мы покупали у соплеменников Доро, подплывавших к нашему кораблю на своих лодочках. Рыбу ловили сами.
Сначала я не мог понять, почему рыбак избегает причаливать, но после того, как однажды ночью меня разбудили беспокойные переговоры водяных зверей, и я увидел, как приближаются к нашему суденышку несколько лодок, ощетинившихся копьями, все стало ясно — разбойники водятся не только на берегу.
Справились мы с ними довольно быстро: сирин просто залепил в нападающих огненными шарами. Волшебное пламя тут же охватило плоскодонки от носа до кормы и жадным господам, охочим до чужого кошелька, осталось только одно — прыгнуть в воду. Плыть в нашу сторону они благоразумно не пожелали.
Мы, в свою очередь, проявили милосердие, и добивать грабителей не стали. Только Доро, метнув дротик вслепую, долго ругался вдогонку неудачникам.
После этого случая я простил нашим сторожам их хулиганство и прожорливость.
Пейзажи за кормой постепенно сменились: пропали заросли тростника и лес из «многоногих» деревьев. Теперь река заворачивала хитрые петли вокруг высоких холмов ярко-желтого цвета, поросших невысоким кустарником.
Иногда их склоны украшали огороды, разбитые на террасах, на которых вверх задницами возились местные крестьяне.
Судя по всему, Дикие земли закончились, еще немного и мы прибудем к месту выгрузки.
