Яна Алексеева - Эрнани из гильдии Актеров
Ледяная вода хлынула в горло, цепкие холодные щупальца потащили ко дну. Потоки закружили, завертели безвольное тело, затягивая меня в глубину. Во тьму… Но рванувшись вверх на одних инстинктах, на миг вырвалась, выкашливая из легких царапающую глотку смерть. Путаясь в одежде и волосах, судорожно взмахнула руками… И снова ушла под воду, накрытая пенной волной.
Если коснусь дна, то уже не всплыву…
Мысль промелькнула и исчезла, снесенная бурным потоком.
Течение поволокло меня дальше, швыряя на скалы, вертя и выкручивая. Сдирая до крови ногти, попыталась ухватиться за камни, но не удержалась.
Еще волна, еще и еще… Силы все убывают, кровь остывает…
За что я борюсь?
За драгоценный вдох…
Взмахи рук становились все слабее…
И я на все более долгое время погружалась в ледяные глубины Реки Королей…
Превозмогая раздирающую боль в легких, цепляясь помутневшим сознанием за надежду…
Вверх и вперед!
Сжалившись, течение выпихнуло меня вверх. В этот миг успела заметить близкую темную громаду, окаймленную белопенными барашками.
И река, будто отплевываясь, швырнула меня туда, так, что хрустнули ребра, встретившиеся с основанием горы. В какую-то узкую щель втиснуло мощным течением, и я слепо зашарила руками, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, пока не унесло дальше. Вцепилась в камни, вжалась, протискиваясь глубже. И неожиданно ощутила под ногами опору. А я в короткие мгновения, когда жадная стихия тащила, волокла и раз за разом кидала меня на камни, уже успела забыть, каково это, ощущать под ногами нечто надежное….
Задохнулась, закашлялась. Судороги вывернули наизнанку желудок, освобождая его от темной, мутной жижи, которой я невольно нахлебалась.
Вода уже не захлестывала с головой, а сильным, но равномерным потоком обтекала, доходя только до груди. И я почти уже спокойно решила искать проход дальше. Только в ушах еще стояло рычание бешеной стихии, пощадившей меня. Находящейся рядом, бьющейся о скалы перед щелью так, что гул и грохот заглушали даже мысли.
Не утонула, не утонула… и не забывай, кому еще теперь обязана жизнью. В долгах, как в шелках…
Но если застряну здесь, какой будет толк в этом безумном прыжке, безнадежном, проигранном сражении? И в милости Реки?
Вперед?
Ноги свела сильная судорога, я бы упала, если б не поддержали обнимающие меня камни.
Холодно…
И в сумраке не разобрать, что там, впереди.
Боком протиснулась дальше, помогая непослушному, ничего не чувствующему телу руками. Внезапно дрожащая ладонь, ощупывающая камни впереди, насколько хватало длины, провалилась в пустоту.
Я рванулась, оставляя на неровностях камней остатки одежды и кожу, но не чувствуя боли. Лаз резко расширился, вытянутые вперед руки больше ничего не находили. Ни камней, ни сводов… только вода, вода… плещется? Будто у берега. Тихо-тихо, нежно…
Но от попытки сделать еще один шаг меня отговаривал страх потерять последнюю опору. Может, попробовать двинуться вдоль стены? Камни, на которые я устало наваливалась спиной, были единственной реальностью в непроглядной тьме. Камни, вода, движущаяся где-то на уровне груди и щиплющая исцарапанную кожу и гулкий вой течения, несущегося за скалами.
Ну же! Вперед!
Закусив до боли губу, широко распахнула глаза.
Бесполезно! Не вижу ничего, не чувствую ничего. Ни магии, ни жизни впереди нет. Но… я не уверена. Потому что дыхания Степи тоже нет… Только мое, тяжелое, судорожное, рваное…
И оружия тоже больше нет.
Вперед!
Медленный шаг сквозь толщу воды…
Онемевшие ноги запнулись о какой-то выступ. Колени подогнулись, и я с головой ухнула в воду. Снова…
Забарахтавшись, едва не захлебнулась, но нащупала подъем. Медленно вползла по неровным уступам. Вода плеснула напоследок и вытолкнула меня в темную пустоту, которая в первый момент ожгла холодом не меньше, чем ледяное течение реки.
Рухнув на ровную, гладкую поверхность, прошептала тихо-тихо:
— Ну, боги… Достаточно ли крови я пролила для того, чтоб мне дали, наконец, отдохнуть?…
Звуки голоса разнесся далеко-далеко, и вернулись сотнями отраженных осколков. Но я, провалившись в еще более непроглядную тьму, чем окружающая в реальности, этого не слышала.
***
Разноцветные мыльные пузыри, взбитые яростными усилиями по стирке измазанного в грязи платья, плыли верх. Легкий ветерок уносил их в синее до рези в глазах небо. Разбрасываемые мелкими и крупными шариками короткие радуги играли в волосах и разбивали небольшой дворик на десятки ярких радостных отражений.
Но красота и радость пригожего летнего дня гасли под гнетом обиды от резких слов, брошенных в лицо сворой бывших друзей.
Безотцовщина! Бескланница!
Всхлипывая, я яростно полоскала в корыте ткань.
Меня оттолкнули, вываляли в придорожной грязи и бросили на произвол судьбы.
Но почему, почему?
Ведь у меня есть отец…
Просто… Просто он еще не вернулся!
Но он приедет, обязательно!
— Что случилось, милая? — раздался позади меня такой знакомый, такой любимый голос.
— Мама! — я развернулась, задев корыто, и бросилась в ее объятия, зарылась в пышную юбку. Знакомый запах благовоний окутал меня, успокаивая. Ласковые руки обняли за плечи, поглаживая.
— Мама… они, они… — и я разрыдалась, сквозь всхлипывания и подвывания пытаясь донести до единственного родного существа смысл произошедшего.
Меня предали!
Обидели!
Унизили!
И не только меня!
И тебя, мама!
— Шшш, успокойся, солнышко, — тихий мамин голос обволакивал, нежил и дарил надежду, — они были не правы. Ты ничуть не хуже, и даже лучше всех этих зазнаек…
— Ой, мама, — я оторвалась от юбки, посмотрев верх, — они сказали неправду?
— О чем?
— Ну, — я смущенно потеребила мамин пояс, — ну… про то, что я не-закон-но-рожден-ная?
Выговорив по слогам сложное слово, окончательно смутилась.
— Да, неправду! У тебя есть отец, милая. Но не наша вина в том, что его здесь нет. И еще… однажды он вернется.
— Правда-правда? — с надеждой заглядываю в прозрачно-серые материнские глаза.
— Правда-правда! — торжественно заверяет она. — Ну а теперь — пойдем, достираем!
***
Сон прервался неожиданно. Будто занавес задернули, и спектакль прервался на середине. Сон… это, совершенно точно, сон. Из тех, что не вызывают боли, не вытаскивают на белый свет тоску, прячущуюся глубоко в душе. Жаль, такие приятные воспоминания меня посещают редко.
Вот за это надо сказать Богам отдельное спасибо.
