Денис Чекалов - Френки и Майкл
– Все, что мне нужно, – ответила она, – здесь уже есть.
Мужчина оторвался от своей работы, и точильный камень перестал бросать искры на обитый металлом верстак.
– Я здесь главный садовник, – сказал он. – И тут нечего делать посторонним.
– Я везде нахожу себе занятие, – успокоил его я. Я вынул носовой платок, расправил его и, положив на верстак, сел.
– Я всегда восхищался людьми, которые заботятся о своих сотрудниках, – заметил я. – Я говорю о том внимании, которое вы уделили одному из рабочих фермы, по имени Сальвадор, и четверым его друзьям.
– Не знаю, о чем вы говорите, – хмуро сказал садовник.
В плечах он был, наверное, раза в два шире меня; не иначе, ел много кальция.
– Только слушать я вас не намерен.
– Неделю назад, – продолжал я, не смущаясь неблагодарностью своего слушателя, – вы заметили, как хорошо работает парнишка по имени Сальвадор, как он старается. И вы решили отметить это усердие. Я прав?
– Ужо я сейчас вызову охрану, – глухо проворчал садовник.
Он закосолапил к двери, бурча что-то себе под нос.
Франсуаз дала ему затрещину, и он отлетел к своему верстаку.
– Если бы вы внимательно слушали, – укоризненно произнес я, – теперь у вас бы не болела спина.
– Черт…
Садовника больше поразило то, что его отфутболила девушка, нежели сам удар.
– Итак, вы пригласили Сальвадора на стаканчик – что вы тут пьете? Текилу? А заодно с ним и четверых его компаньерос. Но только, приятель, вы знали, что все они вампиры… Я вижу, у вас заклеен пластырем большой палец?
Садовник испуганно посмотрел на свою руку.
– Вам хватило одной капли крови на каждый из бокалов. Ах, простите – вы наверняка пьете из стаканов, это все моя привычка к роскоши… В любом случае, пятеро пареньков оказались в вашей власти, как только почувствовали вкус крови.
Я встал и оправил пиджак, заботливо следя, чтобы не осталось складок.
– А теперь внимание только на цену. Вам придется рассказать, что произошло дальше – я терпеть не могу, когда история прерывается на половине.
– Я сам разорву вас на половинки, – отвечал садовник. – Что вы о себе возомнили?
Я покачал головой и, поморщившись, брезгливо отвернулся
Человек вновь попытался пройти к двери; Франсуаз ударила его в живот двумя сложенными пальцами.
– Так больно, что кажется, сейчас родишь? – спросила она.
Девушка сняла со стены большие садовые ножницы и проверила, легко ли они ходят.
– Мой партнер любит говорить, – пояснила она. – У него действительно красивый голос. А мне нравится слушать. И, в сущности, мне все равно – будут это ответы или просто очень громкие крики.
Превозмогая боль в животе, садовник прохрипел
– Я всего лишь выполнил поручение.
Франсуаз схватила его за мошонку и сжала так, что мужчина тут же забыл про боль в животе.
– Десятки людей погибли из-за твоего поручения.
Я почувствовал, что садовник нуждается в ободрении, и произнес:
– Давай, приятель. Ты не мог держать их здесь, пока они полностью не превратились в вампиров.
– Я не знаю, – пробормотал садовник. – Я должен был только привести их и подмешать кровь в их стаканы Остальное сделал бармен. Клянусь.
Франсуаз сжала пальцы, и садовник тонко закричал.
– Прости, – виновато сказала девушка. – Кажется, я что-то порвала.
Она отряхнула руки и направилась к дверям.
– Но не волнуйся – ты все-таки сможешь облегчаться с его помощью.
Бар, в котором мы оказались, был самым дешевым и самым грязным из всех, где когда-либо разбивали о голову человека бутылку.
Франсуаз направилась к стойке.
– Может, не стоило связывать садовнику руки колючей проволокой? – спросил я, отстраняя в сторону не первой свежести посетителя, которого обуяло непреодолимое желание расцеловать меня.
– Эта гора анаболиков порвет любые веревки прежде, чем приедет полиция.
Франсуаз смахнула с табурета пьяного вдрызг человека, и тот упал на покрытый опилками пол, так и не очнувшись.
– А я не хочу, чтобы он избежал тюрьмы.
Бармен обернулся к моей партнерше, желая узнать, что она закажет, но так и застыл, уставившись в вырез ее платья.
– Привет, Луис, – сказал я, перемахивая через стоику.
– Эй, – спохватился бармен, – посетителям сюда нельзя.
– Не волнуйся, – успокоил его я, пробегая глазами по ряду бутылок. – Сейчас ты будешь немного занят, я тебя подменю.
– Дружище! – заревел один из посетителей. – Плесни мне чего-нибудь этакого.
– Необычного и покрепче? – уточнил я.
– Точно.
Бармен в растерянности посмотрел на меня.
– Что это ты мне намешал? – подозрительно осведомился выпивоха, разглядывая мутную жидкость, плескавшуюся в его стакане.
– Вы хотели необычное и покрепче, – пояснил я. Он принюхался и выпил залпом.
– Тебе тоже потребуется лечение, – продолжала девушка. – Если не ответишь на мой вопрос. Куда ты отвез Сальвадора и его друзей?
Выпивоха икнул, потом рыгнул, затем округлил глаза.
Я благодушно смотрел на него; остальные посетители на время прервали свои развлечения, следя за дегустацией.
Выпивоха икнул снова, после чего мешком упал с табурета.
– Эй, приятель! – закричали сразу несколько голосов. – Плесни мне то же самое.
Бармен потянул носом, закашлялся, захлебнувшись кровью.
– Ну-ну. – Франсуаз помогла ему выпрямиться, и он сел на крышку мусорного бака. – Не стоило падать лицом о стойку.
– Я хотел только подзаработать, – прошептал бармен.
Ему было трудно говорить с тремя выбитыми зубами.
– Удивляюсь, Френки, – заметил я, осматривая задний двор бара, где мы находились. – Кто мог подумать, что посетители на него набросятся.
– Ты должен быть благодарен, что мы тебя оттуда вытащили, – сказала Франсуаз, обращаясь к бармену. – Твои дружки чуть не выбили из тебя всю начинку. И только потому, что раньше ты не готовил им такого коктейля. Кстати, Майкл, чего ты туда намешал?
– Не знаю, – ответил я. – Там была большая бутылка без этикетки.
– Это спирт, – тяжело пояснил бармен. – Чистый спирт, чтобы протирать стойку.
– Тогда понятно, – согласился я.
– Вот так, – произнесла Франсуаз, заклеивая пластырем лицо бармена. – Если не будешь корчить рожи, шрама почти не останется.
Я стоял у выезда на улицу, поджидая полицейскую машину.
– Зачем вы все это делаете? – неуверенно спросил бармен. – Я имею в виду – заботитесь обо мне. Вы же сказали, что презираете таких, как я.
Взгляд девушки стал холодным, как бывает всегда, когда она опасается, что ее заподозрят в доброте.
– Хочу, чтобы у тебя осталась красивая мордашка, – процедила она. – И чтобы в тюрьме ты пользовался популярностью.
