Роман Мискин - Амулет Святовита. Вторая часть
- Эх, сейчас бы клинок мне добрый - самое оно биться в теснотах острым мечом! Но ничего, на вражьи головы и секира сойдет!
- И где же ваш меч, сударь? - с легкой поддевкой спросил Тарус и хмыкнул: - Потеряли от испуга при встрече с нашей стражей?
- Да нет, милейший, - ответил вместо Мартина Лиго. - Он его обронил, когда выковыривал недавно одну пиявку из ее норки!
И оба земника, переглянувшись, невольно рассмеялись.
Тарус покрутил головой, не понимая шутки, а затем, заприметив недалеко от себя своего ратника, крикнул:
- Боец, щит мне!
И, схватив тяжелый щит и подняв его над собою, гаркнул:
- Прикрыть головы! За мной!
И побежал что есть силы вперед, прикрываясь от летевших сверху ядовитых стрел, перепрыгивая через раненых и погибших.
И лишь взобравшись на крепостную стену, земникам открылась страшная, но завораживающая картина.
Весь мост до самого каменного вала у основания цитадели был запружен копошащейся живой кашей. В этой кричащей и рычащей кровавой кутерьме вспенивались светлыми барашками волн блестящие клинки мечей, снопам сыпались разноцветные искры из-под обрушивавшихся на кованые шлемы острия секир, вспучивались вверх вздетые на копья и пики истерзанные в клочья тела, а затем обрушивались в пропасть, увлекая за собой других. Всё смешалось в страшной сутолоке, все кричали, ругались, стонали, теснили друг друга и рвали на куски.
Однако Тарус как опытный воин быстро окинул взглядом запруженный бесчисленным воинством мост и крикнул:
- Трубач! Труби общий сбор - мы отступаем!
Завыли протяжно медные горны, перекрикивая невероятный шум схватки, забили гулко тулумбасы и литавры, запестрели флажки на крепостной стене.
- Горгота! - рявкнул начальник стражи одному из своих латников. - Ты прикроешь отступление!
А чуть тише добавил:
- Береги себя, сынок, если сможешь...
И отвернулся.
Юный латник с еще не слишком длинными усами, но зато с многочисленными глубокими шрамами на лице от жестоких схваток, лихо щелкнул каблуками, развернулся и ринулся вниз, собирая по пути мечущихся во все стороны берендеев.
И уже через минуту огромные ворота с лязгом и скрипом отворились - и наружу стальным потоком вырвался закованный в броню отряд, струясь блестящим ручьем между копошащимся месивом сражающихся тел. Будто расплавленным серебром брызнули на мост - раскаленный жидкий металл, пробившись до середины переброшенной через пропасть каменной переправы, вдруг затвердел и принял форму, сдерживая натиск нечисти и опрокидывая наступавших врагов. А за его ощетинившейся мечами и копьями стеной оставшиеся в живых защитники добивали попавших в окружение врагов.
- Бей! Коли! Руби! - кричали берендеи, скидывая в пропасть злыдней.
Те бешено крутились во все стороны, выли и рычали, исходили в своем неистовстве пеной, прыгая прямо на обнаженные клинки, лязгали желтыми клыками - и сыпались с моста градом под ударами подземной чуди.
И когда последний из попавших в ловушку злыдней дико взвыл, вращая налитыми кровью глазами и царапая в отчаянии камень, цепляясь когтями за мост и падая в пропасть, Горгота, оглянувшись, крикнул:
- Локоть к локтю!
- Локоть к локтю!!! - дружно рявкнули в ответ усатые ратники.
- Отходим!
- Отходим!!! - вторили ему закованные в латы бойцы.
И стальная стена вздрогнула, и шаг за шагом стала пятиться назад, отбрасывая раз за разом беснующуюся черную жижу, затопившую мост.
Уцелевшие защитники споро подбирали раненых и погибших, и бегом направлялись к крепости - а их отход прикрывал отряд Горготы.
И снова страшно зарычала нечисть с той стороны - и вверх под каменные своды огромной пещеры ринулась с мерзким леденящим воем черная туча отравленных стрел. И, описав страшную дугу, обрушилась на переправу и крепость смертельным ливнем. Закричали раненые у ворот и на стене, падая под железным дождем, захрипели убитые шальными стрелами.
Мерным шагом отходили назад латники, прикрываясь щитами от стрел и отбрасывая копьями наседавшую нечисть - а у самых ворот, сделав последний рывок, откинули зарвавшихся злыдней, обратив их вспять. И скрылась стальная лента внутри крепости, захлопнулась громада ворот - а когда черная вражья волна вспучилась гневом и ринулась вперед, то ударилась о неприступные камни цитадели, разбившись о них визжащими брызгами тел, и схлынула назад, заливая все вокруг грязной мутной пеной. А сверху на рычащие клыкастые головы обрушился огненный поток кипящей смолы, полетели камни и стрелы. Первый наскок нечисти был отбит - уцелевшие защитники моста были спасены.
Тарус стоял меж зубцами башни у ворот и руководил обороной, наблюдая с легким торжеством, как Горгота сдерживал злыдней на мосту. Усы начальника стражи воинственно топорщились. Земники же смотрели во все глаза на подземную битву, разгоревшуюся внизу - в их далеких лесах защита каменной крепости была делом диковинным.
- Молодец Горгота! - не без удовольствия сказал Тарус, втайне гордясь перед барздуками боевой выучкой своих латников.
Земники только молча согласились.
А вокруг Таруса сновали гонцы с донесениями, докладывая, как идут дела на том или ином участке обороны. Начальник крепостной стражи отдавал краткие распоряжения, мгновенно выхватывая из вала сообщений нужные ему именно в этот миг. Чувствовалось, что это бывалый и опытный воин, закаленный в жестоких схватках - и берендеи подчиняются ему охотно. А потому все его приказы исполнялись споро и быстро, к его властному голосу прислушивались. И лишь какое-то время спустя, окинув зорким и цепким взглядом всю крепостную стену, Тарус удовлетворенно хмыкнул и обернулся к барздукам.
- Ну-с, господа лесная чудь, это была всего лишь прелюдия - настоящее представление развернется чуть позже!
И, обведя рукой беснующуюся внизу нечисть, добавил:
- Скоро вся эта шваль поднесет лестницы и полезет на стены - и тут уж только держись! Вот тогда и ваши секиры, разлюбезные судари, ой как нам пригодятся!
Мартин вместо ответа многозначительно потрогал пальцем лезвие своего топора, а Лиго презрительно звякнул клинком в ножнах.
Но в этот миг Тарус, пристально вглядывавшийся куда-то вдаль, вдруг помрачнел лицом. Мартин проследил за его взором - и на щеках барздука тоже судорожно заиграли желваки. На той стороне переправы, скрывавшейся в серой дали, с охранявших мост каменных башен кто-то стал срывать развевавшиеся там дотоле знамена берендеев - и вместо них взметнулась вверх какая-то черная тряпка. Истошный вой, в котором одновременно смешались и злорадство, и ненависть, пронесся над копошащимся муравейником злыдней - это означало, что нечисть добила последних остававшихся в живых защитников моста.
