Пола Вольски - Великий Эллипс
Язычки пламени вспыхнули, и мерцающий свет озарил маленькое пространство. Лизелл протиснула руку в боковой карман дорожной сумки и вытащила оттуда складной нож, а затем, как будто наблюдая за собой со стороны, она увидела, как ее руки раскрыли нож и вонзили лезвие в шланг, соединяющий баллон с трубой. Слабый свист, с которым газ вырвался наружу, был наградой ее усилиям, а в воздухе почувствовался новый запах. Подхватив свою сумку, она кинулась к выходу. Дверь хлопнула, закрывшись за ней, а она уже бежала в поисках укрытия.
Завернув за угол конюшни, она прижалась спиной к стене и низко присела, притаившись в тени кустов. Она не могла определить, сколько времени она провела в этом положении. Сердце бешено колотилось, а ладони вспотели. Секунды, минуты или часы утекли в вечность, и она обнаружила, что улетает в сладкие грезы: Лизелл Дивер не поджигательница, и, конечно же, сцены в надворной постройке в действительности никогда не было.
Глухой хлопок взрыва разметал ее фантазии в разные стороны. Стены постройки устояли, но дверь вылетела, а крышу с грохотом снесло. Огромный столб пламени вырвался наружу, на мгновение осветив ночь, — завораживающее зрелище, — и тут же сник.
Я сделала это? Не веря своим глазам, она осмотрела разлом, кирпичи были обожжены, но стены все же устояли, обломки разрушенной крыши с треском горели.
Неподалеку открылась дверь конюшни, и слабый свет вылился в ночь. Оба сторожа выскочили на улицу и побежали в сторону пожара. Несколько секунд спустя во всех окнах особняка погас свет. Донесся гул голосов заволновавшихся энорвийцев. С шумом открылась еще одна дверь, и едва различимые в темноте фигуры посыпались из особняка Тастриуне.
Ей некогда было наблюдать, что они станут делать. Сторожа оставили конюшню, но ненадолго. Она постояла. Затем крадучись, стараясь не выходить из тени, начала продвигаться к открытой двери, всего лишь секунду она колебалась, перед тем как войти внутрь.
Войдя, она огляделась. Конюшня была большая, с высокими потолками, замысловато оборудованная. В полумраке вырисовывались силуэты двух карет с раздувшимися боками, несомненно, очень дорогих, рядом силуэт простого экипажа, антикварной повозки и старого велосипеда.
Она быстро прошла дальше, к задней стене конюшни, мимо каких-то закрытых дверей, и наконец-то увидела ряд больших стойл, всего шесть, и все были заняты.
Никому не нужно шесть лошадей, никому так много не нужно, сказала она самой себе и заставила себя в это поверить.
Животные не спали, вероятно, их разбудили непривычные шум и суета. Породистая гнедая морда вопрошающе высунулась из ближайшего стойла, на двери которого красовалась медная табличка с выгравированным на ней именем: Балерина.
Она причмокнула, и лошадь тихо заржала.
Тебя, подумала Лизелл, именно тебя я уведу, а потом…
Потом? Она поедет верхом, но нужны уздечка и седло. Она знала, как седлать лошадь, она научилась этому втайне от Его чести. Это было так давно, но она еще помнила — она не должна была забыть.
Где же вся эта упряжь? Наверное, за одной из этих дверей, что попались ей на пути. Бросив сумку, она поспешила назад, первой двери, открыла ее — здесь корм, открыла вторую — впечатляющая коллекция кожаной упряжи. Она вошла внутрь и приблизилась к стене, где на многочисленных скобах были развешаны новенькие уздечки. Возле каждой скобы — таблички с именами, едва читаемые в тусклом свете, проникающем через открытую дверь. Очень все разумно здесь устроено. Ее глаза быстро бегали в поисках нужной вещи. Вот — Балерина. Она сорвала со скобы уздечку с простым трензелем, и отвернулась от стены. Ее глаза перепрыгнули на закрытый пыльником ближайший стеллаж. Она сдернула ткань, и ее глазам предстали тщательно начищенные седла, их подпруги были отстегнуты и лежали поперек седел, стремена вытянуты. Она взяла со стеллажа седло, перекинула его через руку. Подстилка под седло… Где они могут быть?
Нет времени!
Ну что ж, гнедая, придется тебе обойтись без нее. Извини, Балерина.
Она поспешила назад, к стойлу, пробормотала несколько ласковых слов лошади и проскользнула внутрь. Красивая породистая кобыла не выказала ни испуга, ни враждебности Животное с ровным характером — просто подарок. Лизелл осторожно отложила в сторону седло и взяла в руки уздечку. Нет времени греть в ладонях удила, но весной железо так сильно не остывает. Подойдя сбоку, она накинула поводья на симпатичную гнедую голову лошади, затем отстегнула и сняла повод, привязывающий лошадь к стойлу. Она не успела нажать большим пальцем, как лошадь тут же открыла рот, и удила легко встали на место, а ремешки уздечки гладко легли на лоб и вокруг ушей. Какая ты славная, моя дорогая. Ее пальцы летали, застегивая, проверяя. Все на месте.
Совсем близко послышалась энорвийская речь. Приличная толпа, должно быть, собралась возле разрушенной постройки. На какое-то время огонь удержит всеобщее внимание, но на сколько? Быстрее, быстрее, быстрее.
Она рукой пробежала по спине лошади, стряхивая возможные клочки соломы. Не очень тщательно, но на щетку нет времени. Подняв седло, она положила его на спину лошади на расстоянии нескольких дюймов от холки, затем сдвинула назад, на его законное место. Лошадь нетерпеливо переступила ногами, почувствовав незнакомую руку.
— Спокойно, — пробормотала Лизелл, обращаясь и к лошади, и к себе самой, — спокойно.
Ловкость, с которой она прикрепила подпругу, удивила ее. Нет времени возиться со стременами, с ними пока придется подождать. Она нежно развернула лошадь к двери стойла и без особых усилий вывела ее наружу. Дорожная сумка на полу у двери заставила ее вспомнить о неприятной реальности. Большая часть ее денег находилась в сумке, и она вспомнила, что собиралась оставить хорошую плату за украденную лошадь. Она собиралась не украсть — купить, так что урона чужой собственности она не нанесет. Она могла бы оставить наличных столько, что на них можно было бы купить двадцать гнедых кобыл, но Тастриуне не получат ни одного нового рекко. Вся сумма осядет в кармане того конюха, кому посчастливится первому их обнаружить.
Я в ответе за нечистых на руку слуг? — поступил вопрос из той части мозга, которая взяла на себя функцию управления.
Затем встала проблема с дорожной сумкой — объемный, с жесткими боками баул тяжело везти на спине лошади.
Держать в руке возможно. Ей бы нужно от него освободиться. Но как же одежда! Нитка с иголкой и пилочка для ногтей! А белье!
