Кирилл Манаков - Эдем 21
Караульный поправил на плече ремень арбалета. Он больше привык к тяжелому бронебойному — выстрел мощный, точность прекрасная — со ста шагов в безветренную погоду оперенный болт точнехонько ложится в самый центр мишени. Но это еще что — Рыцари за двести пятьдесят шагов снимают с яблони яблочко. Да так, что на кожице ни царапины, а черенок аккуратненько так срезан, как ножом. Но на посту положен арбалет легкий, пехотный, пусть не такой мощный, зато скорострельный, взводится за пару секунд, заряжается кассетами по четыре удлиненных болта, на близком расстоянии оружие незаменимое.
Галачек обходил свой участок ровно так, как предписывается Уложениями — через каждые десять шагов остановись, внимательно осмотри территорию, особое внимание — на заранее определенные контрольные точки, отметь про себя, не сдвинулся ли камешек, не шевельнулась ли веточка. Посмотри на товарищей-караульных по левую и по правую руку, все ли у них в порядке, не случилось ли чего.
Он очередной раз остановился, внимательно осматривая колышущиеся легким ночным ветерком ветви орешника. Именно в этот момент его голову пробила длинная стрела, вошедшая точно под козырек стального шлема. И не увидел Мастер Галачек, как падают сраженные стрелами его товарищи по левую и по правую руку.
Нападавшие не использовали арбалеты — в ночной тишине треск выстрелов и скрип взводимой тетивы прозвучали бы как удар набата. А так — старый добрый лук, пусть нет такой силы удара, зато на ста шагах точностью не уступает хорошему арбалету. Это, конечно, если лук в умелых руках. А у разведчиков Сабира руки очень даже умелые. Легкий свист — и бесшумная смерть ушла в полет.
Орден подвела определенная самоуверенность. Рыцари никак не могли принять того, что воины противника не уступают им по боевым качествам. По меньшей мере, не уступают. Поэтому не предприняли особых усилий для маскировки передовых секретов. Нет, безусловно, все было сделано в точном соответствии с Уложениями, да вот только, сами Уложения писались на случай противостояния с более слабым противником. Например, предусматривалось, что караульный в рукопашной схватке может противостоять трем нападавшим, что в случае с подготовленными Сабиром бойцами было полной иллюзией — дай бог отбиться от одного.
Еще днем расположение секретов было выяснено и нанесено на карты. И, как только светило опустилось за горизонт, разведчики быстро и бесшумно, как огромные пустынные ящерицы, отползли от передовой. Через двадцать минут по сигналу — крику ночной птицы — все секреты были моментально вырезаны. До расположения войск Ордена не долетел ни один подозрительный звук. Разведчики, во главе с Сабиром, выдвинулись вперед и заняли позиции у самой линии легких укреплений.
Атака началась за три часа до рассвета. Стрелы летели убийственно точно, правда, бесшумно снять караульных не получилось. Но внезапность нападения дала возможность выиграть несколько секунд и позволила разведчикам с ходу перемахнуть заграждения и вступить в схватку с караульными манипулами. По лагерю засвистели тревожные сигналы, а орешник уже трещал под ногами шести тысяч пустынников, ломящихся через разделяющую армии рощу.
Сабир с двумя мечами рубился в первых рядах. Рыцарь из караульного манипула легко опрокинул двух пустынников, отвел щитом длинный выпад Сабира и несколько картинно взмахнул мечом, начиная стремительную серию ударов, с неизбежностью завершающуюся смертоносным "крылом ласточки", после которого голова противника катится по земле, а тело продолжает стоять. Сабир, молниеносно вращая мечи, к изумлению Рыцаря, легко парировал атаку, сам перешел в наступление, заставив соперника отступить, поймал левым клинком меч, резко прижал к земле и нанес сокрушительный прямой удар ногой под нагрудник в нижнюю часть грудной клетки. В каратэ, которым он занимался с семи лет, этот удар называется "мае-гири" и, при правильном исполнении, способен пробить любой блок. Рыцарь отлетел на несколько метров, опрокинув двоих воинов, стоящих у него за спиной и неподвижно замер на земле. Трое Мастеров тут же вступили в бой, демонстрируя очень неплохую фехтовальную подготовку. Однако они безнадежно отставали в скорости, клинки Сабира размазались в воздухе, двое повалились на землю сразу, а третий смог продержаться всего несколько секунд. Сабир, напоминающий зверя — зубы оскалены, глаза прищурены — с окровавленными мечами в руках хищно оглядывался по сторонам. Рядом его бойцы расправлялись с остатками дежурных манипулов, не успевших занять боевое построение и оказать достойное сопротивление. Сзади передовые сотни пустынников уже преодолевали линию заграждений. Но прямо перед ним, на западе, уже строились в боевой порядок бронированные манипулы Рыцарей и легкие конные десятки Мастеров. Сабир невольно восхитился выучкой воинов Ордена — никакой паники, команды четко выполняются, каждый знает свое место. Он взмахнул рукой, и разведчики, вместе с идущими в первых рядах арбалетчиками, открыли ураганный огонь по строящимся Рыцарям. Почти сразу же ответили стрелки Ордена, но Рыцари, в отличие от рассредоточенных разведчиков представляли собой прекрасную мишень, и несколько кинжальных залпов пробили изрядную брешь в конном строе, куда с ревом устремились подоспевшие пустынники. В глубине лагеря разгорелась беспорядочная кровавая сеча.
В возникшей толчее конные Рыцари не имели особого преимущества — не было возможности взмахнуть мечом или править лошадью. Низкорослые пустынники проскакивали между всадниками, подрезая сухожилья на ногах лошадям и атакуя седоков короткими пиками с крючьями на конце. На флангах Рыцари и Мастера, отчаявшиеся добраться до врага в конном строю, спешивались, бросали лошадей и, охватывая наступающих пустынников, двинулись в контрнаступление.
Сергей, находящийся в тылу наступающих пустынников, сразу осознал возникшую угрозу. Он коротко, перекрывая шум боя, прокричал команду Гауффу Нору. Коренастый пустынник радостно оскалил зубы, проревел что-то своим людям, и, вращая над головой тяжелый топор, бросился на правый фланг. А Сергей, взмахнув мечом, и, не оглядываясь, бросился на левый, уверенный в том, что его люди прикроют спину. Легко отведя щитом рубящий удар, он длинным выпадом достал молодого Мастера в легких кавалеристских доспехах. А дальше началась общая схватка, Сергей рубил, отбивал удары, снова рубил с размаху, с мясницким хеканьм, забыв об уроках Сабира, и орал что-то непотребное, давая выход раздирающей глотку ярости. Его спутники, заразившиеся боевым неистовством командира, в мгновение ока разметали прорвавшийся отряд Мастеров, но затем уперлись в медленно продвигающийся строй бронированных Рыцарей. Пустынники с криками ринулись в атаку, но Рыцари, подняв легкие кавалеристские арбалеты, встретили их дружным залпом. Три десятка человек повалились на землю, короткая стрела скользнула и по нагруднику Сергея. Он огляделся. Пустынники в нерешительности замерли. Еще минута — и лихая атака захлебнется, превратившись в неуправляемое бегство. Он высоко поднял над головой меч и проорал, что было сил:
