Анатолий Бочаров - Время волков
- Ну-ка, утихните, оба! - громыхнул Данкан Тарвел. - Давно не принимал столь утомительных гостей! Господа, извольте прекратить склоку. Если пришли ко мне, чтоб сводить счеты - можете удалиться и сводить их где-нибудь еще.
Слова Тарвела подействовали на Артура, как ведро холодной воды из проруби, вылитое прямо за шиворот. И в самом деле, хозяин Стеренхорда был прав. Айтверн прискакал сюда не для того, чтоб разводить ругань, а совсем для другого. Чувствуя, как кровь приливает к ушам, он сказал:
- Будем считать, что мы и не начинали. Герцог Тарвел, не секрет, что я прибыл к вашему двору с важной и срочной миссией. О ее сути я вам уже докладывал. Но если ваше сиятельство полагает, что мне следует повторить свои слова, уже в присутствии графа Гальса - что же, я повторю. Я обращаюсь к вам, милорд, от имени принца Гайвена Ретвальда, наследника престола и теперь, после гибели его величества Брайана Третьего, законного короля. То восстание, которое, не жалея красок расписывал тут граф Гальс, есть не более чем подлый и циничный бунт. Я не знаю, что за человек Гледерик Кардан, и откуда он взялся, в столице я его не видел и не слышал о нем. Не исключено, что это просто самозванец, используемый Мартином Эрдером для того, чтоб захватить власть. Но будь оно даже не так... даже если в Иберлен возвратился потомок старой династии, как утверждает лорд Александр, мы не можем забывать главного. Являйся поименованный Гледерик хоть трижды Карданом, не его венчала короной святая Церковь и не ему присягал народ. Наши деды клялись служить Ретвальдам, наши отцы служили Ретвальдам, и кем окажемся мы, разбив все принесенные обеты? Если мы начнем выбирать, какой король лучше, а какой хуже, какой умней, а какой глупей, в каком есть сила, а какой исполнен слабости - кем мы окажемся? Сварливой купчихой, бродящей по торговым рядам в поисках более лучшего платья, выбирающей то одно, то другое? Развратной девкой, ложащейся то под одного мужчину, то под иного - у кого кошелек толще? Или может, милорд, мы стали нынче хозяевами своих слов? Может, наше слово - это такая вещь, которую можно дать, когда захочется, и взять обратно, когда ветер подует с другой стороны? Может, наша верность - она навроде бездомного пса, припадающего к любому сапогу, что ладно пахнет? Может, мы раздаем наши клятвы, как шлюха раздает любовные ласки? А? Что скажете, милорд? Ах да, ну я же совсем забыл. Принц Гайвен - слаб, неумел и не знает воинской доблести? Не этот ли довод вы заготовили, не этот ли довод подняли на щиты те, кто привел узурпатора? Принц Гайвен слаб? Пусть так! Но кто, как не мы, научит его быть сильным? Кто, как не мы, сделаем его королем? Что скажете еще, милорд? Что я забыл? Говорят, этот Гледерик будет хорошим государем? Кто знает, возможно и такое. Вот только я помню одну вещь. Мой отец служил Ретвальдам, и я служу Ретвальдам, а никакого Гледерика я знать не знаю. Каким бы ни был принц Гайвен - он верит мне. Я защищаю его. Кто защитит его, если не я? Кем я стану, если возьму его доверие и выброшу, как порвавшийся плащ? Если вгоню кинжал ему в спину? Кем я буду? О, возможно я буду человеком разумным, правильно поступающим, пекущимся о благе страны? Да катись они в пекло, такой разум и такая правильность! Я уж лучше предпочту свою дурость. Пусть правильные люди принимают правильные решения, а я буду принимать - свои! Пусть и глупые, но мне хоть перед Богом не будет стыдно, когда умру. А будет ли стыдно мудрым и правильным людям - вопрос иной. Будет ли стыдно тем, кто крал детей и держал кинжал у горла отцов - во имя благой цели? Будет ли стыдно тем, кто убивал друзей и родичей - во имя благой цели? Будет ли стыдно тем, кто сверг короля, чей хлеб они ели, кто убил его - ради благой цели! Едва ли им будет стыдно. Ведь они убивали и предавали во имя благой цели. Ну вот пусть и пируют за одним столом с князем тьмы. Говорят, у него тоже были благие цели.
Артур замолчал. Его всего трясло от нахлынувших чувств, и Айтверн даже не мог сказать, что сейчас сильнее кричало в его душе - гнев или желание сражаться. Хотя одно мало отделимо от другого, подумал он, испытывая мрачное веселье. И плевать, что его всегда учили выходить на бой с трезвой головой, не поддаваясь страстям, а подавляя их. Плевать, что его учили рассуждать и взвешивать, а не нестись наобум, не разбирая брода. Учили, учили, да не выучили. Некоторые вещи нельзя усвоить, а некоторые - можно, но не хочется. Айтверн оглядел слушателей. Данкан Тарвел жевал губу и постукивал пальцами по столу, но попробуй бы еще понять, что это значило. Александр сидел с непроницаемым лицом, как, впрочем, и всегда. Если произнесенная Артуром речь и произвела на Гальса хоть какое-то впечатление, виду он не подал. Зато паренек, пришедший с Александром, его оруженосец... Тот выглядел, как громом пораженный. Весь побледнел и постоянно хлопал большущими, как плошки, глазами, переводя их из стороны в сторону. Эх, малыш, малыш... Впутали тебя взрослые в свои забавы, да?
- Вы стали еще более красноречивым, чем раньше, герцог, - промолвил Тарвел. - Честно скажу, в том, что вы сказали, есть смысл... Но вы должны понимать, что и в сказанном графом Гальсом смысл тоже найдется.
- Нет, - отрезал Артур. - Не должен. Не понимаю. И понимать не хочу.
- Мои соболезнования. А я вот, в отличие от некоторых, иногда еще и думаю, не только лясы точу. И изреченное вами хорошо - и доводы Гальса не хуже. Я и не знаю, на чем остановиться. Я не хочу никого предавать... но я верен Карданам не меньше, чем Ретвальдам. Им наши предки тоже служили, хоть то было и давно. И я не прочь наконец увидеть на Серебряном Престоле того, кто бы был его достоин.
"Вы же были мне наставником!" - чуть не выкрикнул Артур. "Вы же научили меня почти всему, что я знаю и умею! Как вы можете теперь колебаться! Как можете проявлять нерешительность! Я же жил с вами три года, сражался за вас - так протяните мне руку!". Он безумно хотел крикнуть это Тарвелу в лицо, может даже встать перед тем на колени и умолять о помощи, но в последний момент сдержался и прикусил язык. Выкинуть нечто подобное означало навсегда оказаться ниже и слабее, чем Тарвел, прямо сказать - "это я, ваш бывший оруженосец, я ничего не знаю и не умею, во всем запутался, выручайте меня из беды, сэр". А к лорду Данкану сегодня пришел не его бывший оруженосец. К нему пришел владыка Малериона. Равный говорил с равным - это следовало помнить, иначе потеряешь все и сразу.
- Повелителю Стеренхорда не пристало колебаться, - сказал Артур надменно. - Колебания - удел слабых. Решайте, герцог Тарвел, да решайте побыстрее. Ни принц Гайвен, ни кардановский ублюдок не расположены долго ждать. Вашим предкам не повезло получить лен в сердце королевства. Теперь, если вы пожелаете отсидеться в стороне, обе армии, и моя, и Эрдера, столкнутся на вашей земле и предадут ее огню и разорению. Этого ли вы хотите для своих людей? Сомневаюсь. Вы хотите, чтоб они жили, а если они и умрут, то пусть умрут с честью. Вот правда им не найдется честной жизни или честной смерти, если обнаружится, что один вздорный старик одряхлел умом, размяк и не может определиться, с кем ему быть и что делать.
