Трой Деннинг - Чародейка
Глаза Мередид сузились, и она бросила на Фенеона взгляд, полный неприкрытой ненависти. Увидев, что рука женщины скользнула вниз к кинжалу, Садира двинулась вперед, чтобы помешать ей совершить глупость. Не успела колдунья вступить в круг, как Хайар, от которого ни на шаг не отставала Раин, последовал за ней.
– Когда я была еще ребенком, моя мать не переставала говорить о том, как мудро и умело ты руководишь кланом! – бросила Мередид. – Но сейчас нам следовало бы называть себя скорее рабами, чем эльфами…
Садира схватила Мередид за руку и оттащила ее от валуна. Она чуть не упала, споткнувшись о спящего Магнуса.
– Пошли со мной. Тебе следует выпить еще броя. Тогда, может быть, алкоголь, который развязал твой язык, поможет тебе заснуть, – громко сказала она, чтобы ее слышали все. Для Мередид она прошептала: – Ты думаешь, что твоему ребенку будет лучше, если тебя убьют?
Мередид внимательно посмотрела на Садиру, ее глаза блестели гневом.
– Я не позволю Есилк продать этого ребенка! – резко ответила она.
– Все, что производит мой раб, принадлежит мне, – решительно заявила Есилк, пробираясь сквозь толпу к небольшой группе, собравшейся около вождя.
Садира повернулась к Есилк.
– Ребенок принадлежит матери, – спокойно сказа-ла она.
– Отлично сказано, – внезапно произнес Фенеон. – Здесь я полностью на твоей стороне.
Садира посмотрела через плечо и увидела, что Раин и Хайар стоят по обеим сторонам отца. Раин поигрывала небольшим кружком блестящего желтого металла, зажатым между большим и указательным пальцами. Фенеон, как и все остальные, не сводил восторженного взгляда со сверкающего диска. И этому было свое объяснение. На Атхасе золотые монеты встречались даже реже, чем алмазы.
– С этой минуты Кикун является Бродягой Песков, – торжественно объявил вождь. – Дети, рожденные от него, приравниваются в правах к детям, рожденным от других воинов.
Раин улыбнулась.
– Ты очень мудр, мой вождь, – сказала она с наме-ком, проводя рукой над его фляжкой с броем и роняя в нее золотую монету.
Фенеон вытаращил глаза от изумления и одним длинным глотком опорожнил всю фляжку. Покончив с броем, он вынул изо рта зажатую между зубами монету и стал старательно вытирать ее о свой бурнус.
– Так нельзя относиться к золоту, – пожаловался он, опуская монету в кошелек, поднесенный ему Мередид.
– Извини меня, отец, – поспешно проговорила Раин. Она подняла с земли бурдюк с броем, поднесенный ранее Сайном, и заново наполнила фляжку Фенеона.
– Выпей, отец.
Видя, что Фенеон снова готов опорожнить фляжку, Садира присоединилась к сестре.
– Ты была необычайно щедрой,– прошептала она на ухо Раин. – Или же ты, может быть, пытаешься вывести из равновесия Хайара?
– Я сделала то, что, по моему мнению, больше всего отвечало интересам клана, – ответила Раин, беря Садиру за руку и отводя ее в сторону от остальных эльфов.– Мередид каким-то образом привлекла на свою сторону многих воинов. Фенеон совершил ошибку, недооценив это обстоятельство. Он заблуждается, считая, что раз у нее не оказалось серебра, то у нее не окажется сторонников.
– Но золотая монета! – воскликнула Садира. – Как она попала к тебе?
– Я взяла за привычку беречь вещи, которые могут оказаться полезными в критические моменты, – ответила Раин, направляясь к своему костру. – А теперь я должна просить тебя передать мне одну важную вещицу.
Раин приложила палец к губам и больше не произнесла ни слова, пока они не добрались до цели. Все ее дети наблюдали за борцовскими поединками, так что женщины могли спокойно обсудить свои дела, не опасаясь, что их откровенный разговор будем кем-либо подслушан.
– Я не собираюсь давать тебе противоядие, – решительно проговорила Садира, которая сразу поняла, что от нее хочет ее единокровная сестра. – Я не хочу, чтобы Фенеона отравили.
– А почему бы и нет? – с вызовом спросила Раин, открывая мешок, привязанный к упряжи канка. – Ты видела, каким он может быть. У меня больше нет монет. А чем ты намереваешься подкупить его, когда Хайар потребует отомстить за смерть Гейфала?
– Для меня это не имеет значения, – ответила Садира. – Я знаю только одно: из всех вас лишь он один знает дорогу к башне Пристан.
– Я сама могу показать тебе дорогу к колодцу у Расколотого камня,– сказала Раин.– По словам Маг-нуса – а мы не раз разговаривали об этом, – оттуда ты смогла бы добраться до башни и в одиночку.
Колдунья отрицательно покачала головой.
– Я все-таки предпочитаю Фенеона. Этот вариант мне представляется более надежным, – ответила она.
– Почему ты так уверена в том, что он обязательно выполнит обещание, данное тебе Хайаром? – спросила Раин, начиная сердиться.
Она вытащила из мешка бурдюк, который вместе с Магнусом наполнила отравленным вином из бочонка.
– Может быть, он и не выполнит его, но почему бы ему не проводить меня до колодца у Расколотого камня?
– Все дело в том, что клану нужны деньги, а этот колодец находится далеко в стороне от городов или караванных путей, – пояснила Раин. – Но я не могу гарантировать, что все будет обстоять именно так, как я говорю. Сегодня у нас особый день. Мы доводим до сведения вождя наши просьбы и пожелания. Выскажи свою и посмотри, что он на это ответит.
Садира долго смотрела на сестру, лихорадочно пытаясь придумать причину, по которой она могла бы отказаться делать то, что предлагает ей Раин. Так ничего и не надумав, она кивнула в знак согласия и повернулась, чтобы уйти.
– Я сделаю так, как ты советуешь, – без особого энтузиазма проговорила колдунья.
Но Раин остановила ее, схватив за плечо.
– Тебе понадобится подарок, – поспешно сказала она, протягивая Садире бурдюк с отравленным вином. – Возьми две кружки и налей противоядие в одну из них.
Если Фенеон согласится помочь тебе, налей вина в кружку с противоядием.
Раин не было никакой необходимости говорить о том, как Садире следует поступить, если вождь все-таки откажет ей. Сестры приготовили подарок отцу, после чего колдунья капнула несколько капель противоядия себе на язык. Это была совершенно необходимая предосторожность на случай, если ей придется пить из кружки, в которой нет противоядия. Завершив подготовку, они вернулись к остальным членам клана. Садира несла на плече бурдюк с вином и в каждой руке держала по кружке.
Увидев сестер, Фенеон сделал знак Раин подойти к нему.
– Дочка! – сказал он с теплотой в голосе, протягивая ей кружку с броем.
– Иди сюда. Я хочу выпить с тобой.
Он чокнулся с ней кружками, после чего оба выпили залпом кисло пахнущую жидкость, как будто это вода. Видя, что вождь приготовился снова наполнить кружку, Садира выступила вперед, собираясь высказать свою просьбу. Но ее опередил Хайар, который налил отцу вина из собственного бурдюка.
