Олена Шалена - Другой Киев
— Опять, — подтвердил черт.
Девушка встала из-за стола и подошла к окну, незаметно отодвинув занавеску.
— Что же мне делать? — обреченно спросила она.
— Теперь уж он не поверит, что ты чертовка. Меньше ему про свою любовь на Калиновом мосту кричать было надо.
— Откуда ты знаешь? — удивилась она.
— Горыныч марам рассказал, они верлиокам проговорились, те гоблинам поведали, гоблины — русалкам, ну а речные девы с ведьмами часто сплетничают…
— Они и рассказали чертам, — закончила она.
— Друзей у меня много, вне зависимости на чьей я стороне.
— И на чьей же?
— Как всегда — на своей. Вы же меня заставили, помните?
— Ты не особо отбивался, — сощурилась она.
— У меня пока голова работает, — ответил тот, раскинувшись на стуле. — Главное — не приписывай мне подвигов, которых я не совершал. Я все еще черт.
— Понятно, — вздохнула Поля и опять повернулась к окну.
— Может, выйдешь к нему? — спросил он тихо. — Он давно ждет.
— С каких это пор ты сводничеством занялся? — спросила она с издевкой.
— С каких это пор национальная героиня боится чувств? — парировал черт.
Полина смерила его взглядом и решительно направилась к двери. Когда она подошла ближе к джипу, скорость шага заметно уменьшилась. Она была совсем не уверена, что поступает правильно. Мир выскочил из машины, стоило ей выйти из дома.
— Ты меня избегаешь, Дашко? — в лоб спросил он.
— И тебе привет, — сказала она несмело.
— Привет, — улыбнулся он, тут же остыв. Парень подошел почти вплотную, обхватил косу пальцами и трепетно погладил, прошептав: — Как дела?
— Ничего, — пожала она плечами. — Что ты тут делаешь?
— Жить без тебя не могу, — полушутливо сказал он, но глаза оставались серьезными.
Она опустила веки, чтобы не видеть его. Такого любимого и такого далекого.
— И ты тоже, — сказал он утвердительно.
— И что с того? — спросила она с закрытыми глазами.
Ее тут же прижали к сильному юному телу и страстно поцеловали. Она не обивалась от настойчивых объятий, но и ответить не могла. Она просто таяла с закрытыми глазами. В какой-то момент. Ей показалось, что Мира нужно остановить и она спросила, сама ненавидя себя за слова:
— На когда вы назначили помолвку?
Поцелуи прекратились, а ее отпустили.
— Зачем ты так? — спросил Мир тихо.
— А как? — сказала она, пытаясь унять дрожь. — Обычный вопрос в нашей ситуации.
— Ты же знаешь, будь моя воля…
— Но у тебя нет воли, правда? Ты же князь… — ответила она с болью в голосе и развернулась к дому.
— Ты говорила, что будешь рядом, — напомнил он. — Что не позволишь беде разлучить нас!
На глазах у Поли выступили слезы и она тихо ответила:
— Но ты позволишь.
— Это не честно, — покачал он головой.
Девушка прикусила губу, но ничего не сказала.
— Я понял, — процедил он сквозь зубы. Сел за руль, громко хлопнув дверью, уехал. Новая волна рыданий не заставила себя ждать. В дом девушка вернулась ослепшей от слез.
— Ну что опять? — покачала головой Баба Яга. — Неужели князь у нас такой нерадивый!
— Реальность — хуже некуда! — ответила Поля.
— Может чайку из крыльев летучих мышей?
— Не хочу, — содрогнулась Поля.
— А из глаз тритона? Выколупаны и засушены по МВС, между прочим!
— Что? Как это?
— По Международным Ведьминским Стандартам!
— Я хочу, чтобы все было хорошо!
— Все было хорошо и будет хорошо, — загадочно сказала Баба Яга и ушла к себе в комнату.
— Да, — покачал головой Лекс. — Крепко тебя прихватило!
— Я не хочу об этом говорить, — пожаловалась девушка.
Тут в дверь постучали. Полина вытерла слезы платком и обернулась к двери. В домик зашла Тая, держа в руках клетку с петухом.
— Привет, — улыбнулась она, но стоило ей увидеть Лекса, довольное выражение вмиг слетело с лица. — А он что тут делает?!?
— Чай пью, — пожал плечами черт.
— С ним шутки плохи, — напомнила Тая и поставила клетку с петухом на стол.
— Ей, ты с ним поакуратнее! — кивнул черт на пернатого.
— Испугался, бесовская морда? — с наслаждением спросила Тая. — Вот тебе, Поля, на всякий случай он нечистой силы. Помни, что третьих петухов все темные бояться.
— Если учитывать, как я вам помог…
— Помог?!? С серпом у горла!!! Это теперь добровольно называется?!?
— Ты благодетель, когда тебе угодно, — напомнила Поля.
— Я же черт. Мы народ расчетливый…
— А-ну, брысь! — топнула Тая ногой.
— Поля, я тебе говорил, что мне нравятся воинственные девушки?
Хозяйка дома перевела взгляд с рыжей ведьмы на черта и прошептала:
— Мне кажется, тебе сейчас лучше уйти. Здоровее будешь.
— Я, пожалуй, на пять минуток задержусь, — ответил Лекс, заворожено глядя на Таю.
— Ах так?!? — возмутилась последняя. — Петруша, голос!
Петух встрепенулся, нахохлился и прокукарекал.
— Ладно-ладно. Слушаюсь и повинуюсь! — недовольно отсалютовал Лекс и исчез.
— Ого! — удивилась Поля.
— Это чтобы ты не забывала, с кем имеешь дело, — сурово напомнила Таисия Борщаговская.
— Лекс не такой вредный, как ты о нем думаешь.
— Все они ангелы, — скривилась Тая. — Про петуха не забывай. Пади напасть случиться, за помощью к ловам не побегаешь.
Полина открыла клетку и петух на радостях выскочил во двор.
— А вот это ты зря, — покачала Тая головой. — Ну да ладно. Может, не сбежит.
— Ага. Щас! — послышалось из-за стенки.
Тая махнула рукой и улыбнулась, произнеся только губами: "Ты привыкнешь".
— К Санычу же привыкла, — согласилась Поля.
— Я все слышу!
Обе травницы закатили глаза.
Тая аккуратно погладила Полю по волосам. Она знала, что той не легко переживать происходящее. С виче прошло несколько дней, но для Полины Дашко ничего не изменилось. Не смотря на спасение наследника, максимум, что ей светило — "другая сторона одеяла". Обе понимали, что честная девушка не может отказаться от возможности завести семью, какая бы большая любовь не стояла на пути у "женского счастья".
Слишком высокую цену придется заплатить за иллюзию нормальной жизни.
— Я в порядке, — надрывно сказала Поля. — Завтра в институт. Жизнь продолжается.
Тая кивнула, но сочувствие из глаз не пропало.
— Ты ж заходи, если что, — как всегда напомнила она.
— Просто зайду, — кивнула девушка. — Хватит с нас всяких "если что".
Тая улыбнулась и вышла.
Полина опять увеличила звук на телевизоре, но смотреть фильм совсем расхотелось. Да и семечки надоели. Она взяла мусорное ведро и смахнула лушпайки со стола. Как тут на другом конце столешницы появилась Кики. Она только меланхолично вздохнула и с грустью уставилась на хозяйку.
