Тимур Туров - Пламя Победы
Государство заботилось о пенсионерах – особенно об инвалидах и ветеранах, поэтому каждый год в преддверии Дня Победы во всех лечебных учреждениях проводилось массовое обследование.
Не миновало оно и «Никольский парк».
Анюта расставила в ряд пробирки, приготовила иглы, трубки, спирт и предметные стекла. Вызывать пациентов пансионата вниз, в лабораторию, было не принято, поэтому Анюта сложила все необходимое в переносной ящичек и отправилась в номера.
Медсестра была невысокого роста и хрупкого сложения, поэтому ящик в ее руках казался огромным и создавалось впечатление, что слабая девушка несет непомерную тяжесть. Но она привыкла, а кроме того, ей нравилось таким образом подчеркивать свою женственность.
Ветеранов и инвалидов было немного, и девушка справилась с важной миссией за полчаса.
Последним в списке числился Рудольф Эдуардович Маркаров – вечно дремлющий и удивительно спокойный, по сравнению с остальными жильцами пансионата, пенсионер. Он никогда не раздражался, не изводил персонал бесконечными придирками, не жаловался, что умирает, поднимая сестер на ноги среди ночи. Он вообще не предъявлял никаких претензий, и весь персонал пансионата не мог нарадоваться на пациента, с которым нет никаких хлопот.
Сожалели лишь о том, что Рудольф Эдуардович такой одинокий.
Когда Анюта брала у Маркарова кровь, он, как обычно, сидел в инвалидном кресле с закрытыми глазами, хотя девушка прекрасно знала, что он не спит. Только один раз он поднял правое веко и подмигнул медсестре, так что от неожиданности она чуть не выронила флакон со спиртом. Но потом глаз снова закрылся, и больше Маркаров ничем себя не проявлял.
Закончив и пожелав любимцу пансионата хорошего дня, Анюта вышла из номера. Едва успела закрыть дверь, повернувшись спиной к холлу, как кто-то внезапно обхватил ее рукой за шею. От неожиданности девушка непременно выронила бы ящик, если бы ее, навалившись сзади, вместе с грузом не прижали к двери.
Девушке стало страшно. Деревянное ребро ящика упиралось в живот, к тому же было трудно дышать. Кричать в таком состоянии она не могла.
– Слушай внимательно, – прошипели Анюте в самое ухо. – Сейчас ты отдашь мне последнюю пробирку. Только последнюю пробирку с кровью и больше ничего. После этого ты простоишь так лицом к двери, считая до ста. Потом можешь идти на все четыре стороны. Если ошибешься, отдашь не ту пробирку или вздумаешь повернуться раньше времени – я вернусь и тогда… Сделаю тебе больно и неприятно. Поняла?
– Угу, – жалобно промычала Анюта.
– Давай пробирку!
Дрожащими руками девушка вытащила пробирку из штатива. Это было несложно: она стояла в крайнем гнезде. От страха руки медсестры тряслись, но незнакомец вовремя перехватил пробирку, не дав крови выплеснуться.
– Молодец. Теперь ты досчитаешь до ста, как я сказал, а потом обо всем забудешь. Не вздумай никому рассказывать. Особенно Маркарову. Проговоришься – я узнаю и вернусь. Поняла?
Анюта молчала, видимо, плохо соображая, что от нее требуется.
Ее грубо ткнули в спину:
– Так поняла или нет?
Медсестра замычала, выражая согласие.
– Прекрасно. А теперь стой и не шевелись!
Анюта почувствовала, как хватка медленно ослабевает, ее уже не прижимали к двери. Ящик с пробирками у нее забрали и поставили на пол.
– Считай до ста! – скомандовал голос.
Анюта начала сбивчиво считать. За спиной послышались торопливо удалявшиеся шаги. Со счетом «девяносто девять» силы покинули медсестру, и девушка опустилась на пол.
В этом состоянии ее и нашла убиравшая этаж санитарка.
На следующий день Анюта взяла больничный.
Проезжая мимо префектуры, Сатин вспомнил, что забыл спросить у матери про альвов, но потом рассудил, что это к лучшему: начнутся лишние вопросы и придется рассказать про нападение и похищение Ильи.
Впутывать в это родителей Кариму не хотелось.
Старшего мага клана надо было искать на улице Второй пятилетки.
Покружив между пятиэтажками и обнаружив наконец дом номер четыре, Карим припарковал «Мерседес» и направился к подъездам. Поскольку квартиры в адресе указано не было, он рассудил, что в здании должна быть какая-то контора. Повернув за угол, увидел козырек над крыльцом с крутыми ступеньками.
На крыльце жалось несколько человек, сплошь молодежь, юноши и девушки, все с сигаретами. Никто из них не был ни магом, ни дейвона. Никакой вывески не наблюдалось.
Спрашивать «скажите, пожалуйста, а что здесь такое?», Карим посчитал глупым, поэтому он просто поднялся на крыльцо. Никто из курильщиков не удивился, наоборот, все с готовностью расступились, так что Сатин смог открыть дверь. Сразу за дверью обнаружился крошечный «предбанник», из которого вели две двери.
На стене «предбанника» висел стенд с какими-то объявлениями. Рядом был прибит пластмассовый ящичек, в нем лежали бланки со штампом «ГИБДД МРЭО». Дверь в комнату прямо была плотно закрыта. Кабинет за открытой дверью слева был небольшим, но в нем, тем не менее, как-то умещались два письменных стола и четыре стула, да еще человек шесть людей. На стене висела план-схема города и герб Зеленограда.
Карим подошел к девушке, сидевшей за одним из письменных столов. Девушка была похожа на одну из фей Винкс – такая же глазастая, длинноволосая и глупо улыбающаяся, разве что без крыльев.
– Здравствуйте, мне бы Кирилла Владимировича.
– Он сейчас на экзамене, приходите через два часа, – отозвалась курносая «фея», приняв от стоявшего у стола молодого человека несколько сотенных купюр и тут же что-то записавшая в тетрадку.
Только сейчас Карим заметил, что все присутствующие стоят, сжимая деньги в руках.
– Мне бы срочно, – Сатин прижал руку к груди.
– Всем срочно! – фыркнула девушка. – Вас много, а он один. Заходите в класс, он там.
«Душевно тут у них», – подумал Карим, отворяя следующую дверь.
Его взору предстал класс с тремя рядами столов.
Все места были заняты, кроме одного – в самом углу. В основном здесь находились молодые люди лет двадцати с небольшим, но попадались и постарше, даже парочка пожилых. У доски, вокруг которой были развешаны плакаты с дорожными знаками, восседал дейвона средних лет. Ауру его Карим не разглядел, видимо, незнакомец был сильным магом.
Сатину показалось, что он встречал его раньше, и даже не очень давно, но не мог вспомнить – где.
Да и полной уверенности у Карима не было, уж больно неброской внешностью тот обладал. В руках дейвона держал какую-то железяку, подозрительно напоминавшую древний амортизатор.
Карим хотел было подойти к сородичу, но тут дверь распахнулась, чуть не прибив его, и в класс влетел еще один дейвона – высокий и тощий, как жердь, с кипой желтых листков бумаги в руках. Карим встречал его раньше, хотя близко знаком не был, тот же Сатина вообще не узнал.
