Анри Лёвенбрюк - Ночь волчицы
Тяжело дыша, девушка взглянула на своего противника. Проникла взглядом в темную глубину его жутких глаз. В них клокотал ариман. Чистый. Мощный. Маольмордха прав. Она не сможет сразиться с ним. Он угадывал каждый ее удар. Предвидел любую атаку. Его поддерживала та же сила, что текла в ней, и он лучше управлял ею. К чему борьба? Что она может сделать? Она должна поддаться уговору разума. Маольмордха стал непобедимым. Раз она не может сражаться с ним, а у друидов исчез сайман, значит, никому его не одолеть. Так зачем же сопротивляться?
Но нет! Что это с ней? Как могла она хотя бы на миг задуматься о том, чтобы сдаться? После всего, что она совершила! И чего добилась. И после всех мечтаний, которые ей оставалось осуществить. Нет. Может, у нее и нет сил сражаться, но сдаваться она не имеет права. Потому что она действительно верит в то, что совершила. И в то, что еще мечтает совершить. Она твердо верит в новый мир, который начал зарождаться. Она твердо верит, что будущее может стать иным, что мир постепенно изменится и что люди, как и она, мечтают только об этом.
Но это будущее не наступит само собой, мир не изменится без борьбы. Нужно сопротивляться. А значит, ей нельзя отступать. Обязательно должен быть какой-то выход.
— Я слышу все твои мысли, Алеа. Нет. Выхода не существует. И тебе не нужно драться со мной. Ты ошибаешься. Я хочу того же, что и ты. Я тоже хочу лучшего мира. Я тоже хочу, чтобы мир освободился от власти друидов, богов и Мойры…
Девушка медленно приближалась к Маольмордхе, опустив меч.
— Я хочу того же, что и ты, Алеа, и могу осуществить гораздо больше, чем ты смогла бы без меня. Я могу помочь воплотить все твои чаяния и мечты. Ты знаешь это. Ты знаешь, что во мне бурлит ариман и что он не угаснет.
Девушка положила лезвие меча плашмя на ладони, подошла и, опустив глаза, положила оружие перед Отступником. Ее руки дрожали. Глаза были полны слез. Она встала на одно колено и протянула руку.
— Теперь ты даешь мне руку?
— Если ты хочешь того же, что и я, Маолъмордха, тогда объединим наши силы.
Он улыбается мне. Ариман в глубине его души клокочет подобно вулкану. Ему удалось заставить меня поклониться. Он протягивает мне руку.
Моя ладонь в его руке. Его кожа — всего лишь рваная плоть. Я чувствуую, как кровь течет по его жилам. Как стучит она у меня в руке. Он с силой сжимает мою ладонь.
Оба вздрогнули от страшной судороги. Они зашатались, но не разжали руки. Закрыв глаза, напрягая все тело, лицом к лицу, они сдерживали мощный прилив аримана.
Наши силы встретились. Словно слились две реки. Я чувствую его ариман. Такой чистый. Цельный. И мощный! Он обжигает меня. Моя рука горит. Горит все тело. Нельзя поддаваться. Если я отпущу руку, он победит. Он опустошит меня. Я должна сильнее сжать руку. Сопротивляться этому пламени. Мне кажется, у меня плавятся пальцы. Кровь кипит. А кожа горит. Но я должна выдержать. Снова противостоять ему.
Мы — одно существо. Едины.
Час настал.
Он смотрит на меня во все глаза.
— Что ты делаешь, Алеа?
Пора.
Я должна выдержать бой, каких не бывало раньше.
Сейчас или никогда.
Я — твоя отраженная сила, проводник твоих сокровенных желаний. Я — бездна, в которой ты исчезнешь. Я скрытая сила, Маолъмордха, я сила Земли, Луны, сила, которая отражает солнечный свет и время. Я — перемена и обновление. Я — звезда, что рождается, гаснет и исчезает, но моя смерть не вечна.
— Что ты делаешь?
Ты прав. Я не могу сражаться с тобой. Это бессмысленно. Но я могу уничтожить тебя. Я пью твою душу, Маолъмордха, высасываю твою силу. Ты хотел, чтобы мы были едины? Так и будет. Едины в одном существе. Во мне. В Земле. Наша сила угаснет!
— Нет!
Лицо Отступника исказилось. Он уже не мог выпустить руку девушки. И чувствовал, что умирает. Кончается. Уходит сквозь пальцы.
Слишком поздно, Маолъмордха.
Я забираю твой ариман. Втягиваю его в себя, он возвращается туда, откуда возник, умирает в чреве Земли. Я ищу в глубине его души последние капли, последний огонь. Будь что будет. Я могу взять все. Всю его мощь.
— Нет!
Все кончено, Маолъмордха. Ты — ничто. У тебя не осталось ни капли силы. Посмотри. Я — ариман. Последний ариман. А ты — лишь пустая оболочка, бездыханное тело.
Свет гаснет.
Твое лицо расплывается.
Джар исчезает.
Тебя больше нет.
Эпилог
Легенда Борселии
Я во чреве Земли. В Сиде. Я долго шла через всю страну, мои ноги вновь увязали в песке ланд, а лицо обдувал верный спутник ветер. Я прошла по земле, которая наконец привела меня к границе миров у подножия хребта Гор-Драка. И вот я здесь. В Сиде. На этот раз меня никто не сопровождал. Друзья остались в Провиденции, там еще столько дел. Эрван стал королем. Тагор, Фингин и Кейтлин помогают ему. Они вместе будут строить новый мир. Я могу доверять им. Будет нелегко, но однажды все получится. Может быть, у наших детей. Или позже.
Мьолльн жив. Он тяжело ранен и пока без сознания, но он выжил. Он всегда выживал. Друг, который со мной с самого начала и который никогда меня не бросал. Он остался мне верен до самой последней битвы. Мне так не терпится его увидеть, поговорить, поблагодарить его. Как и всех остальных.
Но сейчас они отпустили меня сюда одну. Наконец-то одна! Я должна выполнить обещание.
Я на древней земле туатаннов. Мой брат жил здесь вдали от времени, пространства, вдали от земных невзгод, которые никогда не исчезнут, но мы будем вечно бороться. Здесь не бывает ошибок, предательства, смерти. Это мирная гавань, которую я должна подарить им. Чтобы выполнить обещание.
Они здесь, у меня в кармане. Я собрала их влесу Борселия, там, куда вел меня мой путь и воспоминания. Два белых цветка Мускарии, семена Дерева Жизни.
Я трогаю один цветок, глажу его. Он такой нежный, сильный и хрупкий. Вынимаю его. Пусть будет только один цветок. Другой я навсегда сохраню. Назавтра, для будущего. Чтобы принести его в мир людей на память о прошлом.
Я кладу Мускарию на землю Сида. Сажаю. Она держится прямо, словно бросает вызов времени, которого не существует. Ты сможешь дать нам жизнь, — говорил Оберон. Да. Дать новую жизнь сильванам, подарить им вечность. Я знаю, здесь Дерево Жизни снова пустит корни. И вместе с ним сильваны возродятся.
