Роджер Желязны - Бог света
— Привет, Ратри, — сказал Тэк, и в комнату вошла богиня Ночи. — «Храни нас от волка и волчицы, оберегай нас от вора, о Ночь, и будь добра к нам на нашем пути».
Он поклонился, и она коснулась его головы. Затем он посмотрел ей в лицо, и на один великолепный миг богиня заняла все пространство, глубины и высоты. Ее сияние разгоняло тьму…
— Теперь я должен идти, — сказал Тэк. — Спасибо, спасибо тебе за твое благословение.
Он быстро повернулся и пошел из комнаты.
— Подожди! — сказал Кубера. — Ты говорил о Яме. Где он?
— Видел его в гостинице Трехголовой Огненной Курицы, — сказал Тэк через плечо. — Если ты хочешь искать его, то он там. Но лучше бы подождать, пока он сам придет к тебе.
И Тэк ушел.
* * *Когда Сэм подошел к Дворцу Камы, он увидел Тэка, быстро сбегавшего по лестнице.
— Тэк, доброе утро! — сказал Сэм, но Тэк ответил только когда почти налетел на него и резко остановился, заслоняя рукой глаза от солнца.
— Сэр! Доброе утро!
— Куда спешишь, Тэк? Свежий даже без завтрака от пользования новым телом?
Тэк засмеялся.
— Ну да, Лорд Сиддхарта. У меня свидание с приключением.
— Да, я слышал. Я разговаривал прошлой ночью с Ольвиггом. Желаю вам всех благ в вашем путешествии.
— Я хотел бы сказать тебе, — сказал Тэк. — Я знал, что ты победишь. Я знал, что ты найдешь ответ.
— Это был не общий ответ, а только частный. Этого мало. Это и самом деле была маленькая битва. Ее могли выиграть и без меня.
— Я имею в виду все вообще, — сказал Тэк. — Ты фигурировал во всем, что привело к этому. Ты должен был быть здесь.
— Полагаю, что должен был. Да, наверное, должен был быть… Всегда все случается так, что меня тянет к дереву, в которое вскоре ударит молния.
— Предназначение, сэр.
— Боюсь, что скорее случайная общественная совесть и некоторое право на совершение ошибок.
— Что хочешь теперь делать, Лорд?
— Не знаю, Тэк. Еще не решил.
— Поедем с нами? Вокруг мира? С приключениями? — Спасибо, нет. Я устал. Может, я попрошусь на твою прежнюю работу и стану Сэмом из Архивов.
Тэк снова засмеялся.
— Сомневаюсь. Я еще увижусь с тобой, Лорд. А пока до свиданья. — До свиданья. Да, еще кое-что… — Что? — Нет, ничего. На одну минуту ты напомнил мне кого-то, кого я когда-то знал. Это неважно. Удачи тебе!
Он хлопнул Тэка по плечу и прошел мимо.
Тэк заторопился дальше.
* * *Содержатель гостиницы сказал Кубере, что у них есть гость, подходящий по описанию; он на втором этаже, в задней комнате, но, кажется, не хочет, чтобы его беспокоили.
Кубера поднялся на второй этаж.
На его стук никто не ответил, и он дернул дверь. Она была закрыта на засов изнутри. Кубера налег на дверь.
Наконец он услышал голос Ямы:
— Кто там?
— Кубера.
— Уходи, Кубера.
— Нет. Открой. Я буду ждать, пока ты не откроешь.
— Минутку.
Через некоторое время засов отодвинулся и дверь слегка приоткрылась.
— Выпивкой от тебя не пахнет, так что, я бы сказал, у тебя девка.
— Нет, — ответил Яма, не глядя на Куберу. — Что тебе надо?
— Найти нелады. Помочь тебе, если смогу.
— Не сможешь, Кубера.
— Откуда ты знаешь? Я ведь тоже мастер — правда в другом роде.
Яма подумал, затем открыл дверь шире и отступил.
— Входи.
На полу сидела девушка, едва вышедшая из детского возраста. Перед ней лежала куча различных предметов. Она прижала к себе коричневую с белым куклу и смотрела на Куберу широко раскрытыми испуганными глазами, но он сделал жест, и она улыбнулась.
— Кубера, — сказал Яма.
— Ку-бра, — сказала девочка.
— Это моя дочь, — сказал Яма. — Ее зовут Мурга.
— Я не знал, что у тебя есть дочь.
— Она умственно отсталая. Какое-то повреждение мозга.
— Врожденное, или эффект пересадки?
— Эффект пересадки.
— Понятно.
— Это моя дочь, — повторил Яма. — Мурга.
— Да, — сказал Кубера.
Яма опустился на колени рядом с девочкой и взял кубик.
— Кубик, — сказал он.
— Кубик, — повторила она.
Он взял ложку.
— Ложка.
— Ложка.
Он взял мячик и держал его перед ней.
— Мячик.
— Мячик, — сказала девочка.
Он снова взял кубик и показал ей.
— Мячик, — сказала она.
Яма бросил кубик.
— Помоги мне, Кубера.
— Охотно, Яма. Если есть какой-нибудь способ, мы найдем его.
Он сел рядом с девочкой и поднял руки.
Ложка пошла к ложкам, мячик к мячикам, кубик — к кубикам, и девочка засмеялась. Казалось, даже кукла изучала предметы.
— Локапаласы никогда не пропадут, — сказал Кубера, а девочка подняла кубик, долго смотрела на него и затем назвала.
* * *Стало известно, что после событий в Кейпуре Лорд Варуна вернулся в Небесный Город. Примерно в то же время система продвижения в рангах Неба стала нарушаться. Боги Кармы были заменены Хранителями Передачи, и их функции были отделены от Храмов. Был снова изобретен велосипед. Было воздвигнуто семь буддийских гробниц. Дворец Ниррити сделался галереей искусства и Павильоном Камы. Фестиваль в Алондиле открывается каждый год и его танцорам нет равных. Пурпурная роща все еще существует, и верующие ухаживают за ней.
Кубера остался в Кейпуре с Ратри. Тэк уехал с Ольвиггом в громовой колеснице в неизвестном направлении. В Небе правит Вишну.
Те, кто молится семерым Риши, благодарят их за велосипед и за своевременное воплощение Будды, которого они называют Майтрейя — Бог Света, то ли потому, что он управлял молниями, то ли потому, что он воздерживался от этого. Другие продолжают называть его Махасаматманом и говорят, что он был богом. Сам он по-прежнему предпочитает отбрасывать Маха—и—атман и продолжает называть себя Сэмом. Он никогда не уверял, что он бог, однако же никогда не говорил, что он не бог. Обстоятельства были таковы, что ни то, ни другое не могло быть полезным. И он не остался со своим народом на достаточно долгое время, чтобы оправдать многие теологические сцены. О его последних днях ходит несколько противоречивых рассказов.
Общим для всех этих легенд является одно: однажды в сумерки, когда он ехал на лошади по берегу реки, к нему явилась громадная красная птица, хвост которой был втрое длиннее ее тела.
В ту же ночь, перед рассветом он уехал из Кейпура, и никто его больше не видел.
Некоторые говорят, что появление птицы случайно совпало с его отъездом, и что эти два события никак не связаны. Он уехал искать анонимный покой шафрановой мантии, потому что выполнил задачу, ради которой вернулся, и, говорят, уже устал от шума и славы своей победы. Может быть, птица напомнила ему о том, как быстро проходит такой блеск. А может, и нет, если он уже и так настроился уехать.
