Любовь Черникова - Защитница. Киррана-1
Кира опустилась на землю и на животе скользнула вниз.
– Ты ещё кто?! – вполголоса буркнули в ухо, обдавая густым табачным запахом, и
Кира чуть не заорала от неожиданности. Разбойник быстро нашёлся, ударил локтем в
лицо. Точнее попытался. Увернувшись, охотница перехватила руку с занесённым
ножом, блокируя собственным. Завязалась короткая борьба, но ей повезло. Противник
оказался не силен и гораздо менее ловок. Ни Микору, ни Хариле с Морданом не чета.
Изловчившись, она вывернулась. Выбила нож и, прижав разбойника к земле,
приставила к горлу лезвие.
«И что же дальше? Я не смогу его убить!».
Тот, напуганный и не ожидавший такого поворота, сглотнул, дернув кадыком на
тощей шее. Похоже не понимал, чего она медлит. Мгновение. Другое. Отступивший
было шум в ушах снова усилился, и рука с ножом дрогнула. На коже выступила капелька
крови. Разбойник зашептал скороговоркой, глотая слова:
– Это всё Боров. Он – главный. Я не причём. Не убивай! – но не успела она
осознать, что ей просто заговаривают зубы, как тот истошно завопил: – Боров, караул! –
неожиданно сильно взбрыкнул, бандит отбросил её в сторону. Рванул прочь,
продолжая вопить.
Таиться больше не было смысла. Кира вскочила, срывая с плеча лук. Выхватила
стрелу. Коротко прицелившись, выпустила вслед.
– А-ай! – вскрикнул беглец.
Стрела вошла в бедро, но он продолжил нестись прочь, изрядно хромая, а Кира
едва успела увернуться от просвистевшего в опасной близости болта.
– Вижу!
Заорал стрелок на березе, выпуская следующий болт. И ещё. Судя по скорости,
он зарядил сразу несколько арбалетов. Кира отпрыгнув в сторону, распластавшись на
земле. Все же темно, и она сейчас не в свете костра, да и охотничий наряд для того и
нужен, чтобы с удобством по лесу бродить, авось не так легко ему, глазастому, попасть
будет. Разве что наугад пошлет?
Выдохнула. Рванула ползком вперёд. Преодолев шагов пять навскидку затаилась
у корней тщедушного деревца, опасаясь поднять голову. Сердце птицей колотилось в
груди, от страха заледенели ноги. Преследовать зверя это одно, а тут совсем другое. По
иному. Пришло осознание – она не решилась отнять жизнь, а вот противник сделает это
не задумываясь. И это она ещё насчет Паситы хорохорилась? Одним словом баба, как
сказал бы Микор.
Микор. Оказался бы друг здесь, все стало бы намного проще и понятней. Они бы
всех разбойников победили враз.
Мысль о том, что был бы рядом Пасита, те и вовсе не напали бы, Кира погнала
прочь.
В дерево над головой воткнулись, один за другим, ещё два болта: «Ствол едва с
руку толщиной, а гад точно садит, хоть и в темноте!». Наступила пауза. Хитрит? Или
перезаряжается? Кира медленно поднялась на одно колено, готовая при малейшей
опасности бросится на землю. Вынула из колчана стрелу. Спустив тетиву, отшатнулась в
сторону лишь на мгновение раньше, чем просвистел очередной болт, чиркнув
оперением по щеке, и Кира возмутилась: «Да что же такое! Будто хочет убить меня в
глаз! Я ему что ли белка?». Не мешкая, она поползла прочь, прижимаясь к земле.
Едва заметный глухой удар раздался в тот момент, когда Кира, переваливалась
через торчащий корень – новое укрытие оказалось гораздо лучше предыдущего.
Широкое углубление между двумя большими корнями могучего старого дерева давало
ей надёжную защиту от стрелка. Прижимаясь спиной к мягкой земле, не забывала
внимательно смотреть по сторонам – вдруг кто ещё её приметил. Раненый разбойник
всех переполошил.
Со стороны лагеря доносились крики и шум боя. Деревенские, как могли, давали
отпор. Кира напряглась, готовая прыгнуть навстречу или уйти в сторону. Каждый миг
ожидая, что сейчас из-за дерева возникнет тот, который стрелял. Дыхание участилось,
перекрывая все звуки. Сердце затрепыхалось, пропустило удар...
Внезапно наступила предельная ясность. Сердце снова заработало, выбивая
новый ритм, размеренный и спокойный. Кира моргнула и не поверила глазам,
рассмотрев все до мельчайших деталей: рисунок на листьях деревьев, рельеф коры,
стебель травы, и дремлющая на нем божья коровка. Да это же тот самый боевой транс,
о котором говорил Пасита! А что это за красно-оранжевые пятна, медленно
трепыхающиемся возле лагеря с противоположной стороны от неё? И тут же осенила
догадка: наши дерутся, надо срочно помочь.
Без страхКира выпрямилась во весь рост. Обернулась. Вопреки опасениям
стрелок не спрыгнул с дерева вслед за ней, а попросту упал. Даже подходить не нужно
было, чтобы проверить. Отсюда видно, её стрела пронзила бедолаге горло. Мертв.
Среди деревьев, не двигаясь, светились бордовым две точки. Те, кого она
вывела из строя. Они сейчас не опасны. Кира повернулась и направилась к возам, туда
где разбойники наседали на односельчан.
Нападавших было девятеро. Ближайший едва успел обернуться, но тут же
отлетел в сторону, ударившись о ствол. Его огонь погас, а вместе с тем пришло знание –
он больше не поднимется. Второй замахнулся плохоньким мечом. Кира чуть развернула
корпус и отклонилась в сторону. Клинок, со странным гулом прошло мимо, в неопасной
близости – пальца на два от носа. Со спокойным удивлением охотница проводила его
взглядом: «Щербины на лезвии видны так отчетливо...». Разбойник неуклюже ступил,
следуя за своим оружием, и второго выпада сделать уже не успел. Короткий удар ногой,
и бандит упал.
Теперь её заметили все.
Набросились сразу вдвоем. Здоровые, заросшие щетиной, оба с короткими
мечами. Шли слаженно – видать, что не впервой, да двигались отчего-то, будто сонные,
или завязли в меду.
Шаг в сторону. Назад. Назад. На губах появилась улыбка – это будто бы танец.
Даром что партнеров двое, да и те хмурятся, потеют, грязно ругаясь сквозь жёлтые
зубы. Легкая тревога, заставила прекратить игру. Что-то подсказывало, транс долго не
продлиться, надо спешить. Рывок вперёд. Перехватить руку, слегка повернуть…
Разбойник захрипел, напоровшись на клинок товарища. Его напарник, получив уже
ставший сегодня традицией удар в висок, осел.
Оставшихся на ногах было четверо –мужики из Орешков тоже не лыком шиты.
Ощетинившись мечами, незадачливые вояки отступали. Кира направилась прямо к
ним. Она совершенно не боялась. Тело зудело и жаждало действия, но что-то явно
было не так.
– Стоять! – отдал приказ тот самый голос. Даже сейчас он сочился наглостью и
